Винки - Чейз Клиффорд

— Я слышала, ты застрял здесь с этим маленьким ублюдком, — сказала она.

— Да, — угрюмо отреагировал ее коллега. Он уже не раз жаловался на то, что его смена закончилась.

Винг показала головой в сторону, откуда доносился приглушенный крик.

— Кто-то опять бросается дерьмом?

— Похоже на то.

Винки слышал, как об этом упоминалось и раньше, но лишь теперь он понял, что это слово упоминалось в буквальном смысле. Теперь он понимал, что они говорили о необузданном, животном отчаянии, от которого заключенные бросали своими испражнениями в тех, кто их лишил свободы. Мысль об этом наполнила его таким же диким, животным отвращением. Он полагал, что в чувстве отвращения и есть все дело. В этот же момент до него дошло, что помощница Винг влюблена в помощника Финча.

— Ну и чем же вы с этим недоделком занимались целый день? — спросила она с неподдельным интересом. — Он опять переключился на девочек?

Финч лишь что-то промычал.

— Эй, может, это развеселит тебя? — сказала Винг, протягивая ему листок из небольшой стопки бумаг и конвертов, которая была у нее в руке. — Я получила это от своего друга из федеральной тюрьмы. Прочти.

Финч наклонился к листу.

— Нет, вслух, — приказала Винг. — Я хочу, чтобы заключенный это тоже слышал.

Он откашлялся.

— «Кто такой тюремный чиновник? — начал он. — Тюремный чиновник представляет собой совокупность всего того, из чего состоят люди, смесь святого и грешника, ничтожества и божества. Из всех людей в тюремном чиновнике нуждаются более всего, и в то же время он лишний. Странно, но тюремный чиновник — это существо без имени, к которому в лицо обращаются «сэр» или «мэм», а за спиной презрительно называют копом…» — Этот этюд продолжался несколько минут, пока Финч не прочитал его весь с чувством. — «Тюремный чиновник должен быть министром, социальным работником, грубияном и ласковым. И, конечно же, они должны быть гениями. Потому что им приходится кормить семью на свою зарплату».

Финч тряхнул головой и какое-то время ничего не говорил.

— Это чистая правда.

Винг пристально посмотрела на медведя.

— Может, теперь ты увидишь, каково приходится нам, — сказала она, будто проводила здесь свои дни, проявляя излишнюю заботу о заключенных. Странным было то, что Винки и в самом деле понимал, каково приходится Винг. Его вечное сострадание проявило себя и здесь, практически против его воли, и мгновение он смотрел на помощников Винг и Финча с какой-то новой грустью.

— И глянь-ка, я принесла маленькой мисс, мистеру, неважно, Винки, письма, — сказала Винг неожиданно радостно. — Ты этому веришь? Это маленькое он-она получает письма! — Комично имитируя фанфары, она положила небольшую стопку конвертов на пластиковую поверхность стола.

Медведь «исправился» и начал испытывать к ней прежнюю ненависть. Сначала он не двигался — он не хотел попасться на удочку, — но вскоре любопытство победило. Как только он дотронулся до конвертов, Винг резко выхватила их. Винки успел разглядеть адрес отправителя вверху конверта — Клифф Чейз.

— Постой, постой, постой! — воскликнула Винг. — Мы с помощником Финчем должны сами сначала просмотреть их. Убедиться, что там нет ничего подозрительного.

Финч хихикнул. Конверты были разорваны, их, несомненно, уже проверили власти. Неужели одно из них действительно могло быть от Клиффа, мальчика, которого он когда-то знал? О чем оно? Винки был не в состоянии это выяснить, и от этого из его глаз хлынули слезы досады.

— Ай-я-яй, глянь-ка на него! — сказала Винг. — Мавенький тевовист пвачет! — Финч засмеялся еще сильней, и его рот превратился в маленькую букву «о». Винг достала из стопки цветной конверт и зачитала вслух:

— «Дорогой захватчик!» Надо думать, это ты, плакса. «Не упускай такой возможности совершить великолепное кругосветное путешествие! Зарегистрируйся сейчас!»

От смеха у Финча начало колоть в боку, но Винки не обращал на это внимания. Он все смотрел на стопку писем, внушая ей приблизиться к нему.

— Трудновато будет отправиться в путешествие, — сказала Винг, утверждая очевидный факт, — когда ты сидишь в газовой камере! Но черт с ним. — Она нашла анкету для регистрации и достала ручку. — Так. Имя: Мохаммед Подлый Голубой Предатель Винки Третий. Адрес: Отделение Управления исправительных учреждений, округ…

Финч уже просто выл.

— Отправь его! Отправь! — вопил он.

— Ах, пошлю! И карлик-счастливчик тоже выиграет! — Винг поставила печать на конверт, который собиралась отослать, и собрала все письма Винки, кокетливо похлопав ими Финча по плечу. — До встречи!

Она ушла, и Винки увидел, как его письма ушли вместе с ней.

Примерно в полночь Финч и полицейский из мужской тюрьмы отвели арестованного в его новую камеру.

— Это Дэррил, — обмолвился полицейский, указывая на массивное храпящее существо, закутанное в одеяло и спящее на нижней полке. — Не беспокойся — его утихомирили.

Винки посмотрел на него: спящая глыба со скрежетом вдохнула воздух и снова выдохнула. Затем он пригляделся к своей койке, что была наверху, и ему стало интересно, как же у него получится забраться на нее так, чтобы не наступить на человека, по поводу которого он не должен был беспокоиться.

— Я слышал, что твой новый сокамерник — тот еще герой, — сказал Финч, стоя в дверях. Он зевнул. — Эй, Уолтер, нельзя ли поторопиться?

Помощник Уолтер осторожно снял крошечные наручники с медведя. Он был намного старше Финча и казался более приятным. Его лицо было багровым от загара и морщинистым.

— Бо́льшую часть времени Дэррил ведет себя нормально, — прошептал он, поднимая Винки на верхнюю койку, — но сегодня нам пришлось его немного успокоить. Он запустил, гм, чем-то в начальника.

И снова свет не гас. Казалось, что этот свет и это время будут длиться бесконечно, когда Дэррил сопел и храпел. Письма, которые так и не прочитал Винки, танцевали перед глазами медвежонка. Он начал чесаться. Медвежонок думал о том далеком утре, когда сидел на коленях у младшего сына Рут, Клиффа, с которым они вместе наблюдали за тем, как мать печет печенье. Девочки были в колледже, а двоих других мальчиков можно было пока не ждать из школы. В те времена, когда Клиффу было четыре года — так бывало частенько, — дома находились только мать, мальчик и Винки. Что-то напевая, Рут достала из шкафа еще один противень и принялась натирать клочок вощеной бумаги, который положила на него, кусочком кулинарного жира «Криско». По радио звучала симфония, в которой были слышны лишь металлические звуки. На окно, что было над раковиной, упали последние несколько капель ливня. Как и тогда, сейчас по телу медведя пробежала приятная дрожь. На улице было холодно и сыро, а на кухне Рут царил уют, отдающий ароматом печеного сахара и теста.

— Винки собирается испечь синее печенье, — сказал Клифф.

— Синее печенье? — переспросила Рут.

— Да, — радостно заерзал мальчик.

— Хорошо, теперь я припоминаю, как он это говорил, — сказала Рут.

Как тогда, так и сейчас медведь старался не упустить ни малейшего нюанса того сладкого мгновенья, когда он неожиданно удачно оказался в центре внимания.

— Винки будет есть синее печенье? — спросила Рут, заканчивая выкладывать аккуратный ряд из кусочков теста на противень.

— Нет, он будет продавать их.

Рут рассмеялась.

— Что ж, нам не помешает дополнительный доход. — Сквозь тонкие стены Винки, бывало, слышал, как Рут жалуется мужу, потерявшему работу, на отсутствие денег. Но в тот момент она была в хорошем настроении, и это было абсолютно необъяснимо, всегда необъяснимо, потому что даже за тридцать лет Винки не сумел постичь тайну ее настроения или предугадать его. — А из чего будет печенье Винки? — спросила она, заканчивая с последним рядом печенья. — Зеленый горох?

— Нет! — закричал Клифф. Он еще крепче обнял медведя.

— Бифштекс?

— Нет! — Мальчик радостно хихикал. — Да!

Таймер зазвенел, но он не извещал ни о конце, ни о начале этого чудесного дня. Рут достала из духовки противень с готовым печеньем и на его место поставила новый. Она снова запустила таймер, а затем взяла лопаточку и принялась быстро перекладывать горячее румяное печенье с противня на полочку из проволоки.