Ловцы ветра. Резервация для чудаков - Владимир Клименко

Дверь за вошедшим мужчиной тихо закрылась, и вновь послышались удаляющиеся шаги «санитаров». В комнате повисла неловкая пауза.

«Танцор» был одет в такой же, как и у Дениса, хлопчатобумажный комбинезон, и уже по одному этому Чеглоков мог предположить, что незнакомец находится в доме на одном с ним положении. В бледно-голубых глазах «танцора» застыла настороженность, странно сочетающаяся с надменностью. Светлые длинные волосы чуть вились на концах, тонкие губы были плотно сжаты, резкие морщины возле глаз скорее образовались от снисходительного прищура, а не от смеха.

Неприятный тип, признался сам себе Чеглоков, но вместе с тем не испытал раздражения, а почувствовал непонятное родство незнакомца с ним самим.

Одновременно с вновь прибывшим удалось наконец как следует разглядеть и комнату.

Обстановка была скудной. Шесть расставленных кресел образовывали полукруг перед маленьким журнальным столиком, около которого находились еще два кресла. Это позволяло предположить, что полукруг предназначался для «пациентов», а центральная часть – для руководящего персонала.

Следовало ожидать новых посетителей.

Денис не успел перекинуться с блондином даже словом, хотя и намеревался это сделать, как в комнату вошла девушка лет двадцати-двадцати трех. Она испуганно мигнула, увидев незнакомых людей, и привычно дотронулась до прически. Впрочем, никакой особой прически и не было – длинные светлые волосы перехватывала лента такого же темно-синего цвета, что и бесформенный комбинезон, который не мог все же скрыть изящную фигуру. Редкие веснушки на прямом коротком носике, еще по-детски чуть припухлые губы, тонкие запястья.

Русалка, подумал Денис. Ундина, она же Лорелея. Хотя та, кажется, была рыжей.

Дальше посетители следовали один за другим. Низкорослый и темнокожий индеец, которого Денис сразу же окрестил «вождем краснокожих», потом то ли китаец, то вьетнамец с неподвижным и не выражающим никаких эмоций лицом – «каратист», и, наконец, профессор Поланский вместе, что и вовсе было неожиданно, с эффектной длинноногой негритянкой.

– Рассаживайтесь, друзья! – Поланский был сегодня само радушие, он явно чувствовал себя именинником и на ходу быстро потирал сухие аристократичные кисти рук, словно в предвкушении какого-то торжества. – Расслабьтесь, внимательно посмотрите друг на друга. – Профессор занял одно из кресел около стола. – Сегодня – день знакомств.

Денис быстро обвел глазами собравшихся, встретился с неподвижным взглядом китайца, уловил нервный трепет ресниц «русалки». «Танцор» упрямо смотрел в пол, а во взгляде «вождя краснокожих» читалась явная угроза любому, кто захочет рассмотреть его пристально. Негритянка надменно вскинула голову, презрительно сжала губы и вдруг, словно ниоткуда, достала гребешок и стала причесывать не нуждающиеся в этом короткие курчавые волосы – ее круглая голова была острижена почти наголо.

Ведьма, подумал Денис.

– Расслабьтесь, расслабьтесь, – вновь сказал профессор, но теперь это была скорее команда, чем приглашение. – Почувствуйте, что вы – одна семья. Вам предстоит немало потрудиться в одной упряжке.

В упряжке пусть лошади бегают. Денис нарочито громко толкнул стул перед тем как сесть. Если даже это спецслужбы, то все равно без его согласия обойтись будет трудно. Разве что закодируют или принудят силой. Но и тогда есть выход из положения. Правда, против кодировки любые способы бессильны.

В последние дни, в моменты, когда прояснялось сознание, Денис много думал о своей участи. Ситуация представлялась глупой, нелепой, невероятной и больше походила на сон, чем на реальность. Вся прошлая жизнь в мгновение ока перевернулась и пропала, как будто еще недавно Чеглоков не ощущал себя одним из молодых людей, чья судьба зависит только от него самого.

– Вы все пережили немалые потрясения, – тихо начал Поланский. – В разных случаях и по-разному вы были близки к смерти и находились на грани между «быть» и «исчезнуть». Так вот, наконец я могу вам сказать это, исчезнуть мы вам не дали. Пришлось, конечно, приложить определенные усилия, но, как видите, все завершилось удачно.

Белый халат профессора, не застегнутый на пуговицы, а лишь небрежно наброшенный на плечи, приоткрывал дорогой костюм и безукоризненную сорочку с модным галстуком. Молодая лысина блестела под лучами проникавшего в комнату солнца, руки так и порхали, не останавливаясь ни на минуту, словно он одновременно с речью делал сурдоперевод.

Сейчас он перестанет пудрить мозги, подумал Денис, и врежет.

Профессор врезал.

– Мы собрали вас вместе в это время и в этом месте вовсе не затем, чтобы сделать из вас спортивных чемпионов или труппу фокусников, хотя это при ваших способностях вполне возможно. Для большинства из вас теперь стало совершенно ясно, что вы обрели не только новую жизнь, но и сменили привычное место обитания. Кроме того, вы сменили эпоху.

Чушь какая! Денис быстро взглянул в окно.

– С сегодняшнего дня снимаются все запреты на передвижение по дому. Разрешается также выходить во двор, но покидать его пределы все же пока не стоит. Разрешается общение между собой. Мало того, общение поощряется. Чем быстрее вы познакомитесь и узнаете друг друга ближе, тем быстрее пройдет срок адаптации. А это очень важно, так как времени, отпущенного для вашего дела, у нас недостаточно.

Что он несет? Денис вызывающе отвернулся от Поланского, перегнулся через ручку кресла и прикоснулся к плечу «русалки», чтобы привлечь ее внимание. Девушка испуганно дернулась, словно он сделал ей больно.

– Один из вас, – продолжал профессор, – принадлежит к времени, в котором вам предстоит работать. Теоретически вы будете подготовлены неплохо, но ведь нужна еще и практика. Освоить ее поможет Денис Чеглоков.

На этот раз от неожиданности дернулся Денис. Поланский бесцеремонно указал на него пальцем, и все повернулись в его сторону.

– Всю жизнь мечтал быть гидом, – чтобы скрыть растерянность, нарочито громко сказал Денис. – Посмотрите налево, перед вами Институт ядерной физики. Здание построено в середине прошлого века...

– Ну, зачем вы так, – профессор ослепительно улыбнулся. – Это ведь не игра. Все вполне серьезно. Вам, Чеглоков, кстати, освоиться с предстоящим заданием будет гораздо проще, чем, скажем, Бакалю, – Поланский указал на «вождя краснокожих», – или Шаки, – он повернулся к негритянке. – Бакаль жил в шестнадцатом веке, Шаки – в девятнадцатом.

– Да чего уж там, – грубо перебил его Денис. – Валяйте прямо, не жалейте мою слабую психику. Признайтесь, что они просто инопланетяне.