Екатерина Великая в любви и супружестве - Николай Шахмагонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иные историки полагают, что планы у великой княгини все-таки были, что они родились еще в конце пятидесятых годов. Особенно когда весной 1759 года в окружении Екатерины появился Григорий Григорьевич Орлов.
Григорий Орлов – герой Цорндорфа
После сражения при Цорндорфе об Орлове заговорил весь Петербург. Это благодаря таким, как он, прусский король сказал о русских воинах:
«Этих людей легче убить, нежели победить!»
Орлов был потомственным военным. Он родился 17 октября 1734 года в семье генерал-майора Григория Ивановича Орлова, который к тому времени уже стал Новгородским генерал-губернатором.
Все его четыре брата, о которых мы еще поговорим в последующих главах, отличались богатырским телосложением, отменным здоровьем и тоже прошли через службу военную.
В 1749 году Григорий Орлов был определен в Санкт-Петербургский сухопутный шляхетный кадетский корпус, после окончания которого в 1757 году был зачислен поручиком в лейб-гвардии Семеновский полк. В составе этого полка он и отправился вскоре в действующую армию. А уже в августе следующего, 1758 года ему довелось участвовать в сражении при Цорндорфе.
Тяжелейшим и кровопролитнейшим было это сражение.
Особенно досталось русской пехоте, атакованной конницей Фридриха одновременно с фронта, фланга и тыла. Врагу удалось захватить несколько наших артиллерийских батарей на правом фланге.
Григорий Орлов был ранен в начале сражения, но остался в строю, отказался он идти в лазарет и после второго ранения. Такие случаи в ту пору были редкостью. Когда в третий раз неподалеку разорвалось ядро и он был засыпан землею, товарищи уже мысленно простились с ним. Но Орлов выбрался из-под завала. Ему кричали: «Ползи в тыл, в лазарет, прикроем!» Но началась очередная атака пруссаков, и Орлов снова ринулся в бой.
Данных о характере ранений не сохранилось, но известно, что каждая из ран, полученных Григорием Орловым, давала право выйти из боя.
За подвиги в сражении отважному поручику был пожалован чин капитана и оказана высокая честь доставить в столице государыне победную реляцию, а заодно и сопроводить захваченного в плен флигель-адъютанта прусского короля графа фон Шверина. Вместе с Орловым в доставке Шверина участвовал его двоюродный брат капитан Александр Зиновьев.
Государыню граф фон Шверин не интересовал, а вот при малом дворе он был с огромным удовольствием принят и обласкан великим князем Петром Федоровичем.
Великая княгиня Екатерина уже слышала о храбром гвардейце. Теперь же увидела его в обществе графа фон Шверина и великого князя Петра. Орлов ей понравился. Высок, станет, красив. Да и воспитан. И домашнее образование генерал Орлов дал своим детям отменное, а уж в корпусе обучение и воспитание было на высоте. Можно лишь догадываться по чьей инициативе, но Орлов был оставлен в столице и в действующую армию не вернулся. Но и это еще не все. В 1760 году, тоже не известно по чьей инициативе, его перевели в артиллерию, и он тут же получил назначение адъютантом графа Петра Ивановича Шувалова, который покровительствовал создателю знаменитых в то время единорогов, получивших наименование «Шуваловских», и добился принятия их на вооружение русской армии. Эти единороги были изобретены в 1757 году Михаилом Васильевичем Даниловым, майором артиллерии, фейерверкером, изобретателем и мемуаристом, занимавшим должность начальника-Санкт-Петербургской артиллерийской школы.
Чин адъютанта Шувалова открыл Григорию Орлову вход в высший свет. Тогда-то, видимо, и вспомнились встречи с очаровавшей его великой княгиней. Впрочем, встречи были официальными, в присутствии великого князя и пленного адъютанта.
Не забыла об Орлове и Екатерина. В «Чистосердечной исповеди» она ясно выразилась о том, что полный разрыв отношений с Понятовским произошел не без старания Григория:
«Но тригодишная отлучка, то есть от 1758, и старательства Кн[язя] Гр[игория] Григорьевича], которого паки добрые люди заставили приметить, переменили образ мыслей…»
О развитии отношений Екатерины и Орлова сведений очень и очень мало. Они тщательно скрывали эту связь. Орлов же, пользовавшийся необыкновенной популярностью в гвардии, сам, ну и конечно, с помощью братьев, всеми силами старался создавать авторитет Екатерине, привлекая на ее сторону умы и сердца гвардейцев.
Царство зверя
Императрица Елизавета Петровна умерла в три часа дня 25 декабря (ст. ст.) 1761 года. Почти вслед за известием о том капитан лейб-гвардии Михаил Иванович Дашков прислал к Екатерине доверенного человека с предложением:
– Повели, мы тебя возведем на престол.
Екатерина велела ответить:
– Бога ради, не начинайте вздор. Что Бог захочет, то и будет, а ваше предприятие есть рановременная и не созревшая вещь.
Кто же эти люди, которые были готовы сделать немедля то, что свершилось 28 июня 1762 года? В «Записках…» они названы поименно:
«К князю Дашкову езжали и в дружбе и согласии находились все те, кои потом имели участие в моем восшествии, яко то: трое Орловы, пятеро капитаны полку Измайловского и прочие; женат же он был на родной сестре Елизаветы Романовны Воронцовой, любимице Петра III. Княгиня же Дашкова от самого почти ребячества ко мне оказывала особливую привязанность, но тут находилась еще персона опасная, брат княгини, Семен Романович Воронцов, которого Елизавета Романовна, да по ней и Петр III чрезвычайно любили. Отец же Воронцовых, Роман Ларионович, опаснее всех был по своему сварливому и переменчивому нраву; он же не любил княгиню Дашкову».
Вполне понятно, что соглашаться на предложение Дашкова было опасно. Как ни ожидали все, кто со скорбью, кто со злорадством и нетерпением (Петр и его окружение), смерти императрицы, она наступила неожиданно, как почти всегда наступает смерть. Противники Петра оказались просто неготовыми к решительным действиям.
И еще одно обстоятельство сдерживало Екатерину. Она ждала ребенка от Григория Орлова. В таком состоянии она посчитала себя не готовой к вступлению на престол. Но в то же время смертельная опасность ожидала ее впереди. Как скрыть роды от Петра, который теперь стал полновластным хозяином двора?
Роды начались 11 апреля 1762 года. Екатерину Алексеевну спас ее камердинер Василий Григорьевич Шкурин. Когда начались схватки, он, зная, что Петр Федорович очень любил наблюдать за пожарами в городе, запалил свой дом. Император бросил все дела и помчался в карете любоваться пылающим домом. К счастью, все обошлось. Родившегося мальчика назвали Алексеем.
Новорожденного тут же и забрал к себе на воспитание Василий Григорьевич Шкурин. У него он и воспитывался до отправки на учебу в Лейпциг. А в 1775 году императрица передала его Ивану Ивановичу Бецкому – тоже факт, заслуживающий внимания и призывающий к размышлениям.
Тогда же и дана была фамилия Бобринский. Так называлось село, которое Екатерина Алексеевна приобрела для маленького Алексея.
Но вернемся к тому времени, когда судьба ее еще не была определена и жизнь висела на волоске.
В «Записках…» она дает довольно точную и четкую характеристику того, что произошло в стране после кончины Елизаветы Петровны:
«Смерть Императрицы Елизаветы повергла в уныние всех русских, но особенно всех добрых патриотов, потому что в ее преемнике видели государя жестокого характера, ограниченного ума, ненавидящего и презирающего русских, не знающего совсем своей страны, не способного к усидчивому труду, скупого и расточительного, преданного своим прихотям и тем, кто рабски ему льстил. Как только он стал властелином, он предоставил двум-трем фаворитам свои дела и предался всякого рода распутству. Он начал с того, что отнял земли у духовенства, ввел множество довольно безполезных новшеств, большею частью в войсках; он презирал законы; одним словом, всякое правосудие было предметом торга. Неудовольствие проникло всюду, и дурное мнение, которое имели о нем, привело к тому, что объясняли в дурную сторону все то немногое, что он сделал полезного. Его проекты, более или менее обдуманные, состояли в том, чтобы начать войну с Данией за Шлезвиг, переменить веру, разойтись с женой, жениться на любовнице, вступить в союз с прусским королем, которого он называл своим господином и которому собирался принести присягу…»
Когда на престол вступил Петр III, все враги православия подняли головы. У них снова появились надежды на обращение России в католичество.
Вполне естественно и характер, и взгляды, и убеждения Екатерины Великой в последние годы ее царствования заметно отличались от характера, взглядов и убеждений пятнадцатилетней девочки, прибывшей в Россию в 1744 году. Отличались они и от взглядов двадцатипятилетней великой княгини, ставшей матерью будущего императора Павла I.
На великую княгиню Екатерину Алексеевну влияние оказывала, разумеется, обстановка, сложившаяся при дворе императрицы Елизаветы Петровны. Автор «Руководства по истории Русской Православной Церкви» А. Доброклонский так описал характер царствования Елизаветы Петровны:
