Лотосовый Терем - Тэн Пин

— Гу Фэнсинь. Впятером они уже несколько дней охраняли трупы Мужун Уяня и У Гуана — будучи выходцами из цзянху они прекрасно понимали, какое значение имеют смерти этих людей. Дело было скверное: если друзья и близкие, родственники и наставники этих двоих соберутся вместе и взойдут на холм, какой толк будет от сотни караульных? Разве что сами подставят шеи под нож палача?

Троица соучеников по фамилии Чжан стерегла тело Мужун Уяня, а Ян Цююэ и Гу Фэнсинь присматривали за трупом У Гуана. Они были счастливы увидеть тех, кто этим займётся.

Фан Добин во все глаза уставился на трупы. Эти двое при жизни не были полными, в крайнем случае — крепкими, сейчас же их тела странным образом усохли до пояса, а ниже — распухли.

— Да что же это такое? Яд или проклятие? — невольно охнул он.

Гэ Пань ловко перевернул тело У Гуана.

— Странно, они словно умерли от голода.

— От голода? — ужаснулся Фан Добин, краем глаза заметив, как “чудесный врачеватель” тоже вздрогнул. — Как это возможно? Они же не бедняки, с чего им голодать?

— Во влажных местах трупы умерших от истощения так и выглядят, — ответил Гэ Пань. — Господин Ли, должно быть, уже понял. Сначала я думал, тела так изуродовало под действием яда, но сейчас вижу, что это явно смерть от голода. — Он поднял голову и почтительно обратился к Ли Ляньхуа. — Разве что ваш покорный ошибается?

— Не ошибаетесь, — рассеянно улыбнулся Ли Ляньхуа. Фан Добин хихикнул, но смолчал.

— Странно, как двое не имеющих себе равных мастеров умерли от голода на открытом пространстве… Похоже, погибли они не здесь. — Гэ Пань в замешательстве огляделся по сторонам и остановил взгляд на могильном холме у края рощи. — Если только кто-то запер их в месте, где нет воды и еды… неужели?..

— В Си-лине? — перебил Фан Добин.

Гэ Пань кивнул.

— Боюсь, что вокруг на пятьдесят ли нет другого места, которое могло бы привлечь таких мастеров.

— Как тогда они оказались здесь? — вмешался Ли Ляньхуа.

Фан Добин и Гэ Пань растерялись. До гробницы — десять ли, и хотя рядом с трупами было множество следов, однако все они принадлежали солидным караульным, а не Мужун Уяню и У Гуану.

— Может, их следы затоптали Чжан Цинмао и другие? — быстро предположил Фан Добин.

Словно не услышав его сомнений, Ли Ляньхуа, подняв голову, оцепенело смотрел на росшую поблизости сосну. Фан Добин проследил за его взглядом, пораскинул мозгами, и его осенило.

— Я понял! Раз они умерли не здесь, то разумеется, и наследить не могли. Их бросили здесь потому, что это путь отступления.

— Путь отступления? — удивился Гэ Пань. — Какой в этом смысл?

— Смотрите, — Фан Добин указал на сосну.

Гэ Пань подошёл и пригляделся: между стволами деревьев снег был примят.

— След прыжка?

Фан Добин кивнул.

— Между телами Мужун Уяня и У Гуана пятнадцать чжанов, это дерево находится чётко посередине, Мужун Уянь лежит в восьми чжанах от него.

Гэ Пань огляделся по сторонам и тотчас осознал.

— Вот оно что. Деревьев здесь много, но растут они не сплошным лесом — неудивительно, что между телами пятнадцать чжанов. У господина Фана острый глаз, Гэ Пань преклоняется перед вами.

Фан Добин тут же почувствовал, что его затылок вспотел, делано хмыкнул и покосился на Ли Ляньхуа, но тот только согласно кивал.

Вершина холма заросла хвойными деревьями, но не сплошным лесом, а отдельными рощицами, между вершиной и средней частью холм опоясывала прогалина — на этой-то узкой полосе и нашли тела Мужун Уяня и У Гуана. Если какой-то мастер решит спуститься с вершины Си-лина по соснам, чтобы не оставить следов, то через двадцать чжанов снежного поля он не перескочит, какими бы невероятными навыками ни обладал. На любой другой горе можно было бы подобрать камень и наступить на него, но Си-лин был императорской гробницей: весь холм разровняли и засыпали галькой одинакового размера, которая сейчас была покрыта слоем снега, выкопаешь — будет заметно, а вот если под рукой весьма кстати окажутся два тела… Пожалуй, кто-то перетащил их, передвигаясь по деревьям, а потом сбросил на снег, чтобы перескочить прогалину, не оставив следов. Но этот некто предпочёл небрежно бросить два трупа — зная, что это не простые люди и из-за них поднимется переполох — лишь бы не оставить следов?

— Неужели это сделал не убийца Мужун Уяня и У Гуана? — пробормотал себе под нос Фан Добин. — А если он, то как сумел… Понял! — Его глаза загорелись. — У этого человека наверняка изуродованы стопы, он чувствует себя неполноценным, поэтому во что бы то ни стало стремится не оставлять следов.

Господин Фан самодовольно закончил высказывать свои предположения, однако обнаружил, что его никто не слушает: Ли Ляньхуа не отрываясь разглядывал след на дереве, а Гэ Пань переворачивал тело Мужун Уяня.

Чжан Цинмао почитал этих троих как божеств и тихонько слушал в сторонке, а вот Чжан Цинху было что сказать.

— Мы уже давно охраняем Си-лин, в сторожевой башне и на стенах полно людей — даже если бы кого-то заперли во дворце, его обнаружили бы раньше, чем он умер с голоду.

Чжан Цинши не был силён в речах, только кивнул и уставился на Гэ Паня. Фан Добин и Чжан Цинши переглянулись, смутно подозревая какой-то подвох, но не сразу сообразили, в чём он состоит.

— А в подземном дворце? — насмешливо спросил Ян Цююэ. — Не забывайте, пусть император Сичен и завещал, чтобы его похоронили без излишеств, но гробница-то императорская. Кто знает, может, под землёй на самом деле хранятся сокровища, которые привлекли Мужун Уяня и У Гуана. В народе ходит много легенд, то про чудодейственную “Слезу Гуаньинь”, то про большую наследную императорскую печать — в общем, всё, что можно сочинить о подобном месте.

Этот человек выглядел утончённым и говорил высокомерно, Фан Добину он сразу не понравился.

— Но мы тут уже три с лишним года, а так и не нашли, как попасть в подземный дворец, — возразил Гу Фэнсинь. — Если кто-то на самом деле пробрался в гробницу и вынес оттуда два тела, то разве вход не должен быть большим? И где он?

— Судя по летописям, вход в императорскую усыпальницу обычно делают в каком-либо углу сторожевой башни, — сказал Гэ Пань. — Не лучше ли нам разделиться и обыскать Си-лин?

— А! — На лице Ли Ляньхуа отразилось смущение. — Я боюсь призраков.

Гэ Пань вновь оторопел. Фан Добин не выдержал и расхохотался.

— Не имеющий равных искусный врачеватель боится призраков по ночам, ха-ха-ха!..