Неродственные связи - Лина Манило

– Алиса, постой!

– Я тороплюсь! – проворачиваю замок на двери, прячусь в ванной комнате.

Чёрт, столько времени на болтовню потеряла. Включаю воду, заглушаю голос бывшего, а тот изо всех сил пытается убедить в нужности и важности разговора с ним. Обойдётся. Не собираюсь я жертвовать свиданием из-за Самохина, много ему чести. Хватит, что он молодость у меня спёр.

Тёплая вода ласкает кожу, смывает грязь и неприятные ощущения этого дня, дарит покой. За дверью наконец-то воцаряется тишина – значит, Женя устал ломиться туда, где его видеть не хотят, – и я выдавливаю на руку немного прозрачного геля. Аромат диких цветов наполняет комнату, и пар клубится, поднимается ввысь. Уже не слышу голоса Жени и мерещится, что он хоть раз в жизни поступил правильно. Посчитался с мнением кого-то, а не только со своим собственным.

Но это был бы не Самохин.

Я никогда не плакала и не просила его остаться. А он будто бы намеренно пытался добиться от меня скандала и слёз, бросал в лицо колкие фразы: “не выживешь”, “пропадёшь”, “кому ты будешь нужна с ребёнком на шее?”. Мы были молоды, и я давно уже простила ему это. Когда поняла, что не люблю больше, простила.

Так, с душем покончено. Теперь питательное молочко для кожи, корейская сыворотка и лёгкий крем с эффектом природного мерцания. Всё, красавица.

Надеваю халат, распахиваю дверь и сталкиваюсь со стоящим за ней Женей.

– М-м, ты так здорово пахнешь, – втягивает носом воздух, жмурит глаза, а я не собираюсь больше выслушивать эту чушь.

Толкаю Женю в грудь, а он ойкает от неожиданности и отшатывается назад.

– Забыл, что я сильная? Тебе же нравились мои танцы, а от них вон какая польза. И никакого целлюлита.

Я действительно злая, и это меня пугает. Потому что у меня, чёрт возьми, через час свидание, и меньше всего хочется выплеснуть негатив на Серёжу.

Серёжа… мысли о нём успокаивают, и я влетаю в свою комнату, снова запираю от греха подальше дверь. Не доверяю я Самохину – с него станется пойти за мной для своего очень важного разговора. Он вообще тот ещё идиот, который считает, что ещё имеет на что-то право по старой дружбе.

Со всей силы толкаю вправо дверь шкафа-купе, она с громким стуком распахивается, и я на миг пугаюсь, что стёкла осыплются на пол. Но нет, кажется, эта конструкция крепче моих нервов.

Пока выбираю платье, достойное этого вечера, не могу отделаться от мысли, что Женя поёт песни на моей кухне не просто так. Сколько его не было в жизни Маши? Два года, точно, даже больше. Да, он приходил к ней на выпускной. Был нарядным, торжественным, светился от гордости, будто бы его молитвами и бессонными ночами наша дочь получила золотую медаль. Ходил тогда, придурок, гоголем, купался в восхищённых взглядах незамужних мамаш, король вечеринок, блин. Помню, как скрипели зубами мои подруги Катя и Марго, глядя на этот цирк – уж им лучше всех остальных известно, каким чудом я выбралась тогда из депрессии.

Тьфу, в общем. Всё, стоп! Самохин при всём желании не сможет испортить мне этот вечер. Ни за что, никогда, не позволю. Потому улыбаемся и машем, предвкушаем шикарный вечер с прекрасным мужчиной, а всё остальное оставляем за скобками. За скобками, я сказала. Вот так.

Он пришёл к Маше? Вот и чудесно. Меня это не касается. Хотя надо будет сказать дочери, чтобы встречалась с ним в следующий раз на нейтральной территории, а не в этом доме. Не хочу с ним пересекаться, так что пусть считается с моим мнением в том числе.

На облачение в маленькое чёрное платье уходит всего несколько мгновений. От осознания, какое… откровенное под ним бельё, а ещё чулки становится жарко-жарко. Лёгкий макияж, волосы в высокий пучок, любимые часы на левом запястье, никаких больше украшений, капелька духов за ухо – вот и весь образ. Кручусь перед зеркалом, рассматриваю себя со всех сторон и, чёрт возьми, мне нравится то, что вижу. У меня красивая фигура, спасибо танцам, и если не думать о глупых цифрах в паспорте, ещё ничего так, симпатичная.

Господи, я сто лет уже не была такой безрассудной. Надо же, зима, а чулки надела! Но, с другой стороны, брюки с начёсом не тот наряд, в котором хочется пойти на свидание. Потому, учитывая, что Сергей за рулём, не замёрзну.

Всё, пора выходить из безопасного пространства своей комнаты, где всё подчинено моей воле, во враждебный мир, в котором пока что царит идиотизм Евгения Самохина. Какое счастье, что я научилась смотреть на него открытыми глазами, а не с тем слепым обожанием, которое заставило меня украсть из-под носа у мамы паспорт и сбежать в ЗАГС.

Но стоит сделать первый шаг, как случается несколько событий разом: Женя, караулящий меня под дверью, восхищённо присвистывает, зачем-то хватает меня за предплечье, дверь в подъезд распахивается, а на пороге во всей красе предстают весёлая Маша и…

Сергей.

Глава 8 Сергей

Первое, что замечаю: Алиса просто невероятно красива сейчас.

Следующее: какой-то белобрысый держит её за руку.

Мне становится тесно в этом чёртовом костюме. Вырядился по всей форме за каким-то хреном, теперь ворот рубашки больно впивается в шею, а на кадык давит удавка галстука. Оттягиваю его правой рукой, а левая бы обязательно сжалась в кулак, если бы не коробка с тортом, которую мне всучила Маша.

– Добрый вечер, – растягиваю слоги и ловлю ошарашенный взгляд Алисы. Беззаботная Маша забирает у меня дурацкий торт и несётся с ним куда-то.

Слышу только её заливистое “Мамочка, папочка” и лучше присматриваюсь к мужику, который так и не отпустил руку Алисы. А та, словно бы очнувшись ото сна, выдёргивает своё тонкое предплечье из его захвата. Хмурит тёмные брови, что-то шипит, а я сбрасываю с себя пальто, вешаю его на крючок. После медленно наклоняюсь и снимаю с ног ботинки. Совершенно спокойным жестом подхватываю оба сразу и ставлю на аккуратную полочку рядом со входом. Нигде не видно тапок, потому так и ступаю