С влюбленностью покончено (ЛП) - Джексон Р. Л.

Он стоял у дверей веранды и смотрел на купальню для птиц. Хотя ему было больно признавать это, но больше всего его пугал не тот факт, что они не могли жить дальше. Что его пугало, так это раскрытие еще большего предательства со стороны собственной матери. Он не хотел знать, почему она помогла Ким. Какова бы ни была причина, это сделает ее еще большим монстром, а он устал думать о ней плохо.

Кейден хотел начать все с чистого листа, и каждый раз, когда он думал, что может начать доверять ей, она делала что-то еще, чтобы предать его. У него просто не хватало духу на все это в данный момент. К счастью, эти страхи рассеялись, так как на следующий день все они должны были отправиться в Нью-Йорк к специалисту по поводу его руки. Эта поездка наверняка отвлечет всех от мыслей о жизни в Хэмби. Путешествие обещало быть сложным, учитывая, что Лана собиралась разорвать его мать на части.

Кейден вернулся к дивану и сел, наблюдая за пляшущими огнями камина, отбрасывающими повсюду тени. Он посмотрел на пузырек с обезболивающими и потянулся за ним. Мужчина приветствовал эти оцепеняющие признаки и откупорил одну из уже открытых бутылочек. «Завтра будет лучше», — сказал он себе, затем откинул голову назад и позволил дремоте унести его прочь. 

Глава 7

Лана въехала в отель «Спенс» на белом Chevrolet Camaro Кейдена и выпрыгнула из низко сидящей машины. Воздух был прохладным и приятным, весна была в полном разгаре, и снег давно сошел. Несколько минут назад, проходя мимо закусочной тети Мэй, она почувствовала себя виноватой, что давно не заходила к ней, и мысленно сделала себе пометку заглянуть туда, когда они вернутся из Нью-Йорка.

Лана вошла в вестибюль отеля во второй раз за этот вечер и направилась к старинным дверям лифта. Она была уверена, что Морин будет в своей комнате с тех пор, как поужинала в ресторане. Если ее там не будет, Лана решила подождать, пока она не появится.

В лифте она нажала кнопку «вверх» и ждала, когда прозвенит сигнал лифта, но не могла игнорировать двух администраторов за стойкой. Они смотрели на нее с жалостью и перешептывались между собой. Видеть, когда нее так смотрели, куда бы она ни пошла, было утомительно, или, что еще хуже, обвиняли в том, что она стала причиной всех бед, как предполагалось в одной газетной статье. Лана была на пределе своих сил, чтобы справиться с этим, и не позволяла им обращаться с ней, как с благотворительностью. Пара средних лет вышла из ресторана напротив нее, остановилась, достала мобильный телефон и начала записывать. Лицо Ланы вспыхнуло, кулаки сжались, побагровев от их дерзости.

— У вас что, нет более подходящего занятия? — она закричала на них довольно громко. Люди в ресторане оторвались от еды, глядя сквозь стеклянные стены от пола до потолка широко раскрытыми глазами. Мужчина вынул телефон из рук своей спутницы, и они вышли из отеля. Лана тут же устыдилась своей реакции и очень обрадовалась, когда наконец-то зазвенела дверь лифта.

Затаив дыхание, она поспешила внутрь и подождала, пока закроются двери, ее глаза были прикованы к полу, уродливый коричневый ковер был ее единственной компанией. Двери медленно сдвинулись вместе, и кабина начала подниматься, позволяя ей сделать долгий вдох. В последнее время она часто теряла терпение и устала чувствовать себя виноватой. «Эти люди грубы», — мысленно рассуждала она. Ее эмоции были настолько сильны, что она больше не могла контролировать их, она ненавидела чувствовать себя жертвой. Она достаточно жалела себя за весь город и больше не желала играть в те паршивые карты, которые ей сдали. Настало время для новой колоды.

Как только лифт открылся, она вышла в коридор и направилась к номеру Морин. Это было тот же номер, что и несколько месяцев назад, личная просьба, с которой она обратилась к мистеру Спенсу. Не то чтобы ей это было нужно. Со времени инцидента в городе с каждым днем появлялось все больше гостей. В основном, блогеры со сплетнями и СМИ, ищущие что-нибудь, чтобы раскрутить этот спектакль. Подойдя к двери, Лана постучала и стала ждать, услышав шарканье ног. Стены были тонкими, как бумага, и еще одна причина, по которой ремонт был отчаянно необходим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Кто там? — спросил Хитклиф через дверь.

— Это Лана, Хит, — ответила она, ее беспокойство росло с каждой минутой.

Дверь медленно со скрипом отворилась, и он отступил назад. Он был одет для сна, и она могла видеть удивленную Морин, надевающую халат на заднем плане.

— Как поживаешь? — спросил он, отступая в сторону, чтобы она могла войти.

— Я в порядке, — ответила Лана, входя внутрь. Здесь пахло ванильными свечами, и ей не хотелось думать о том, что могло произойти прямо перед тем, как она постучала. Морин подошла к ней, озабоченно наморщив лоб.

— В чем дело? Что-то с Кейденом? — спросила она.

— Нет, с ним все в порядке. Мне нужно поговорить с вами наедине, — Лана посмотрела на Хитклифа, ожидая разрешения.

— Конечно, я сбегаю ненадолго в вестибюль, — ответил он.

Он натянул куртку, схватил с тумбочки журнал для гольфа и вышел. Морин смотрела ему вслед, словно боялась остаться одна, но было уже поздно. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но дверь за ним уже закрылась. Лана повернулась к Морин, которая сидела на краю кровати и обхватила руками свое худое тело. Женщина указала на стул перед туалетным столиком у окна, и Лана подошла, чтобы сесть.

Она остановилась, выглянула в окно и впервые увидела место в первом ряду, где сидела Морин во время аварии. Новый фонарный столб резко контрастировал с остальными и выглядел неуместно.

Это светлое покрытие выделялось на фоне потемневших от времени остальных, как маяк на улице Делево. Она нахмурилась, глядя на то место, где они с Кейденом лежали несколько месяцев назад. «Что, если бы я просто согласилась остаться с ним в комнате, как он просил? Что, если бы я просто осталась в городе в первый раз вместо того, чтобы бежать в страхе?» — все это пронеслось у нее в голове. Она и не заметила, как несколько минут сидела молча, пока Морин не заговорила.

— Ты в порядке? — спросила Морин с беспокойством на лице.

Ее глаза встретились со взглядом пожилой женщиной, полный боли и растерянности. Она обещала больше не проливать ни слезинки, и это было правдой. Теперь они сменились чем-то другим — решимостью.

— Почему? — выкрикнула Лана, и ей не нужно было дополнять вопрос. Глаза Морин остекленели, поток слез угрожал вырваться наружу.

Наконец-то Морин увидела сильную и храбрую медсестру, которая вступилась за Рэйчел и изменила жизнь ее сына. Какое-то время Лана была тенью самой себя, но постепенно развивалась, менялась, и никакая ложь или ловкость рук не могли остановить ее. Вытирая слезы с лица, Морин начала говорить.

— Ким позвонила мне за несколько недель до предъявления обвинений и хотела встретиться лично. Она сказала, что хочет сообщить мне нечто важное, чего нельзя сказать по телефону. Конечно, я подумала, что она сошла с ума, и сначала отказалась, но она настояла, — Морин встала и прошлась по комнате, ее шелковый халат развевался вокруг нее, как привидение.

— Она знает все мои секреты, все плохое, что я скрывала и пыталась скрыть от своих детей. Лана, она угрожала разоблачить меня, если я не помогу ей, и я чувствовала, что у меня нет выбора.

— Значит, из-за вашего эгоизма и плохих жизненных решений ей сошло с рук покушение на убийство? Разве наша жизнь или жизнь нашего ребенка ничего не значат? — закричала Лана.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Это неубедительное оправдание не освобождало ее от ответственности за то, что она сделала, и она не собиралась позволить своим эмоциям помешать узнать правду.

— Значит, Лана, значит. Это последнее, что я хотела бы делать. У меня не было выбора, — умоляла Морин, подходя к ней. Ее трясло так сильно, Лана боялась, что она упадет.

— Что у нее есть на вас? Что было настолько плохое, что вам понадобилось разрушить нашу жизнь?