Чисто альпийское убийство, или Олигархи тоже смертны - Ирина Пушкарева

– Давайте поговорим с вами о бармене. Вы не против?

Все трое, Элка и телохранители, с изумлением уставились на француза. Первой откликнулась девушка:

– А чего о нем разговаривать? Он, конечно, душка, но не в моем вкусе.

Телохранители синхронно пожали плечами, мол, а действительно, чего о нем разговаривать?

– Когда мы с Саша´ (имя телохранителя детектив произнес именно так, с ударением на второй слог) вошли в бар, вы о чем-то беседовали с молодым человеком за барной стойкой. Постарайтесь вспомнить, о чем он вам рассказывал.

Элка напрягла память, почесала затылок и промычала первое, что всплыло в сознании:

– Он… Он рассказывал о том, что прекрасно знает посетителей гостиницы, потому что они все бывали здесь раньше и не по одному разу.

Детектив поощрительно кивнул, мол, вспоминайте дальше.

– А еще, – продолжила Элка, – он объяснял мне, что смотрит на жизнь с профессиональной точки зрения, то есть как бармен. В первую очередь он вспоминает людей по тому, что они заказывают.

Француз опять кивнул, мол, видите, как вы интересно рассказываете. И даже уточнил:

– Вы помните, что про кого он говорил? Про предпочтения визитеров?

– Конечно! Миша Кац, это тот, который маленький и толстенький, предпочитает водку. Девушки, его сопровождающие, пьют сладенький ликер. Так же, как и спутницы другого Михаила, Никифорова. Те тоже заказывают Baileys, но другого сорта. Еще он мне сообщил, что, в отличие от этих любительниц сладенького, мадемуазель Белла пьет очень крепкую «Кровавую Мэри» с огромным количеством соуса «Табаско». А вот у Мориши Ларски была аллергия на алкоголь. Если верить бармену, то двадцать грамм виски могли ее просто убить. Это она сама ему рассказала. И еще про то, что у нее польские корни, она тоже ему поведала.

Наверное, перечисляя алкогольные пристрастия соотечественников, Элка сказала что-то важное, потому что д’Ансельм, внимательно ее слушавший, вдруг встрепенулся и перебил девушку:

– Погодите, именно так он и сказал? Мадемуазель Белла? Я правильно вас понял?

Ёлка в очередной раз озадаченно почесала макушку, призадумалась и кивнула:

– Вроде да, именно так. А что именно вас так зацепило?

Вот что значит профессионал! На детектива было просто приятно смотреть – он весь подобрался, как породистая легавая, чуть шевельнул ноздрями, вдыхая ресторанные запахи, и глаза его азартно загорелись:

– А теперь смотрите, как работает моя теория в действии. Предлагаю на минуту вернуться в бар и спросить у бармена что-нибудь про Беллу. Что-нибудь нейтральное. Например, не заходила ли она в бар еще раз или какой именно сорт «Табаско» она предпочитает. Запомните, наша с вами задача сделать так, чтобы молодой человек сам назвал ее по имени. Вам понятно?

Сашка с Женькой смотрели на детектива как на сумасшедшего пенсионера. Несет что-то про Вторую мировую, и никто его не понимает. Но послать в пень нельзя – зачем старших (и по званию, и по возрасту) обижать?

Именно поэтому – только из уважения, и не более того, – вся компания дружно встала со стульев и нестройной шеренгой пошагала обратно в полутемное помещение бара. Хотя, если говорить честно, это мужики пошагали, а Элка поскакала вприпрыжку, гонимая любопытством и никак не попадая в размеренный ход двух бывших солдат и одного полицейского. То есть солидно войти не получилось, Ёлка своей суетливостью всю торжественность момента сбила.

– Э-э-э… – не зная, как обратиться к бармену, промычала она.

– Жан. – Бармен приветливо улыбнулся и ткнул себя пальцем в болтающийся на груди бейдж. – Меня зовут Жан.

Ну конечно, как же его еще могли звать? Только Жаном или Жаком. Можно было поставить пятьдесят евро на то, что в паспорте у парня было написано другое имя, но для посетителей быть Жаном – намного удобней. Просто Жан – и все. Никаких обязательств, и запоминается легко.

– Послушайте, Жан. Мы тут с друзьями поспорили, что на свете не существует женщин, которые пьют очень крепкие алкогольные напитки. А вы мне говорили, что одна из постоялиц гостиницы предпочитает «Кровавую Мэри». Будьте рефери в нашем споре, объясните мужчинам, что они не правы и что далеко не все леди обожают шампанское!

Детектив, заслышав предложенную Элкой версию, разулыбался. Телохранители самодовольно повыпячивали животы. Еще бы, вон у них какая девица толковая! С ходу такого горячечного бреда убедительно нагородить далеко не каждая сумеет!

Бармен воспринял эти выпячивания и ухмылки как обычное мужское бахвальство, мол, мы же все равно правы, и принял сторону девушки. То есть раскололся и не преминул чутка опустить на землю представителей одного с ним пола:

– Да, мадемуазель абсолютно права! Я вам это как профессионал подтверждаю. – И гривастый жеребец в фирменной футболке отеля заговорщицки подмигнул Элке, мол, я с вами.

– Не может этого быть, – вступил в игру детектив. – Вы можете рассказывать нам тут о чем угодно, но подтвердить свои слова вы не сможете.

Похоже, бармен был настоящим французом. Ну, и, по ходу, бабником. Потому что честь девушки он защитил до конца:

– Почему вы так уверены, что не смогу? Между прочим, в настоящий момент в отеле проживает прелестная мадемуазель Белла, которая пьет коктейли такой крепости, что не каждый из вас смог бы осилить. И никогда не пьянеет.

– Как вы говорите? Мадам Белла? – словно не расслышав, переспросил д’Ансельм.

– Да, ее зовут Белла. Только она не мадам, а мадемуазель. Эта русская красавица не замужем и никогда не отягощала себя узами брака, – терпеливо пояснил бармен.

Если бы правила приличия позволяли, то детектив, похоже, готов был перегнуться через барную стойку и от души расцеловать информированного юношу – уж больно физиономия у детектива вдруг стала довольной.

– Благодарю вас, – церемонно поклонился д’Ансельм и, не прощаясь, зашагал по направлению к выходу.

– Чего это с ним? – удивился бармен. – Он же вроде проспорил? Почему тогда так обрадовался?

Ёлка с телохранителями еще только из бара вышли, а д’Ансельм уже восседал за столом и радостно барабанил пальцами по бумагам.

– Господи, как можно быть такими невнимательными? Вы что, слепые? Или глухие? Все же на поверхности лежит! Только идиот мог бы не догадаться, в чем дело!

Чего-то он распоясался, этот супердетектив. Обзывается, хамит уважаемым людям. Неделикатно намекает, что они, уважаемые люди то есть, глупее идиотов. Словом, нюх напрочь утратил этот ажан!

– Давайте вы сделаете скидку на то, что мы в подобных мероприятиях в первый раз участвуем, перестанете горячиться и просто расскажете, что именно такого важного мы не услышали в словах бармена. А потом мы уже по аналогии с вашим мышлением научимся делать выводы, – попыталась хоть как-то сгладить ситуацию Элка.

Она все-таки в этой компании была единственной женщиной, а значит, самой разумной. Вот и старалась договориться по-хорошему.

Детектив глубоко вдохнул, затем выдохнул и объяснил:

– В представленных мне бумагах нигде ничего не сказано про семейное положение присутствующих здесь лиц, более подробные досье на каждого будут у меня только завтра. Поэтому форму обращения «мадам» или «мадемуазель» я выбираю, исключительно исходя из внешних данных женщины. Вот вас я называю «мадемуазель», – детектив галантно склонил голову перед Элкой, – потому что вы очень юно выглядите, хотя, несмотря на это, можете быть и замужем. Точно так же я веду себя по отношению к мадам, простите, мадемуазель Статска´я. Ей не менее сорока лет, и шансов, что в таком возрасте женщина не обременена семейными узами, почти нет. То есть я за все время общения с ней не раз называл ее «мадам», и, заметьте, она ни разу меня не поправила!

Умные телохранители начали догонять, что имеет в виду смышленый детектив. А вот Ёлка продолжала тупить с упрямством паровоза. Глядя на нее, д’Ансельм еще раз вздохнул и пояснил:

– Неужели вы не слышали, что бармен меня поправил?

Элка кивнула, мол, слышала.

– То есть простой работник бара знает, каково семейное положение этой женщины! Откуда, скажите мне, пожалуйста, ему это известно?

Элка пожала плечами и предположила:

– Жан говорил, что посетители бара частенько напиваются и раскрывают перед ним душу, как на сеансе у психоаналитика. Может, она ему в хмельном угаре пожаловалась на судьбу свою девичью?

– Да нет же! – Детектив от возбуждения аж ногой топнул. – Этот же бармен сообщил, что Статска´я никогда не пьянеет! И вообще, вы же женщина, вы же должны понимать, что есть вещи, о которых представительница слабого пола редко кому рассказывает. Тем более такая суровая и неэмоциональная, как мадемуазель Белла. Со времен святой инквизиции многое изменилось, но по сию пору сохраняется общепринятое мнение, что если женщина к сорока годам не была замужем, то она неудачница. Есть, конечно, исключения в виде закоренелых феминисток, но их очень немного и они ужасно выглядят. И кому, скажите, может признаться в своей самой сокровенной неудаче циничная деловая женщина? Кстати, мы все с вами видели, как суровая мадемуазель Белла напропалую кокетничала и очень нежно разговаривала с барменом…