Возьми меня на карнавал - Кристина Лестер

– Не суетись! Что ты озираешься, как дикарь, который впервые увидел автобус.

– Беатрис, зачем такое великолепие одному человеку?

Та больно ущипнула ее и зашипела:

– Замолчи, ты меня шокируешь. Тебе нужно произвести впечатление вон на того седого статного господина, – Беатрис отправила между делом улыбку в его адрес, – это Жан. Он француз. Нефтяной бизнес… Здравствуйте, рада вам представить, моя подруга Эллис… Мистер и миссис Гамильтон…

Перед Эллис стояла немолодая супружеская чета. Дама, похожая на вяленую воблу, не удостоила Эллис взглядом, она кивнула, уже отворачиваясь, зато муж с интересом стал разглядывать красивые формы девушки. Эллис пожирали глазами почти все мужчины, так или иначе стараясь лишний раз взглянуть на нее. Беатрис по очереди обошла всех гостей, представляя им Эллис.

– Тебе про остальных рассказывать, кто чем занимается? – шепотом спросила она, когда они вернулись к столу.

– Ты с ума сошла, я никого не могу запомнить! У меня даже имена и фамилии перепутались!

– Это все партнеры Стива по бизнесу, представляешь?

– Кроме Дэвида?

– О господи! Я забыла тебя официально ему представить!

– Беатрис, не беспокойся, мы уже познакомились и премило пообщались.

– Это о чем же?

– Он мне показывал машинное отделение. Я никак не могла определить, куда все девается, если всюду каюты и вот этот зал.

– О господи! – Беатрис закатила глаза и схватилась за голову. – Ты погубишь мою репутацию!

– Но мы не только об этом говорили.

– Не пугай меня!

Эллис рассмеялась:

– Успокойся. Я рассказывала ему, что очень люблю фотографировать с его причалов, потому что закат на заливе очень красивый.

– Ты рассказала, что ты фотограф?

– Ну и что? Я этого не стыжусь! Он мне, между прочим, заказал большой снимок на щит у входа.

– Это чтобы потешить твое самолюбие. Он в рекламе не нуждается.

…Плавание проходило за откровенно скучными разговорами. Не спасало даже виски и вино. Эллис, устав подавлять зевоту, уединилась наконец на носу катера и смотрела на волны, пока не промерзла до костей. Погода в апреле не очень ласковая, особенно это ощущалось на воде. Даже яркое солнышко не спасало: ветер дул сырой и холодный.

Дэвид не отходил от нее ни на шаг, он откровенно любовался девушкой, не обращая внимания больше ни на кого. В это время им в спину пронзительно смотрел Жан, который, правду сказать, нравился Эллис гораздо больше юного романтика, но ей не хотелось больше светских бесед. Ее вполне устраивало, что Дэвид молчит рядом с ней и так же задумчиво смотрит на воду или на нее…

Эллис и Дэвид стали встречаться. То были отношения, скорее напоминающие дружбу в колледже. Он ухаживал очень традиционно, как будто по образцу, прочитанному в книжке: водил ее в театры, на выставки, особенно на фото, они каждый день ужинали в новом ресторане и один раз ездили в Лос-Анджелес. Дэвиду двадцать три, а Эллис – двадцать пять, но иногда ей казалось, что она выгуливает младшего братика, который едва окончил школу. Правда, когда он отважился впервые ее поцеловать по-настоящему, не в щеку, Эллис удивилась и засомневалась в правильности собственных выводов. Целовался Дэвид отменно. Наверное, никто ее так еще не целовал, кроме… Нет, об этом лучше не вспоминать.

А чуть позже были найдены и общие интересы. Когда Эллис впервые осталась на ночь у Дэвида, она снова подумала, что сильно ошибалась насчет неопытности милого юноши. Может быть, Бог наделил его талантами только в этой области, если в остальном он чист и наивен, как дитя? Тогда эти таланты перевешивают многие минусы. Эллис, у которой уже три месяца не было мужчины, отношения с Дэвидом показались просто подарком судьбы, а тот совершенно потерял голову от восторга и своей, как он считал, великой любви к Эллис. Она терпеливо ждала, когда это у него пройдет, но в целом ей нравилось положение вещей. Они часто катались на собственной яхте Дэвида. Ночами заплывали далеко в залив, вставали на якорь и предавались любви, жаль только, что погода пока не позволяла делать это на открытом воздухе. В доме Стива Эллис появлялась редко, ей стало все равно, она наслаждалась остротой телесных ощущений и абсолютным покоем в душе.

И вот, именно тогда, в эти нежные лунные ночи, ей в сердце повадилась закрадываться тоненькая щемящая тоска: все это могло быть у нее и с Паоло, если бы тот соизволил приехать сюда хоть один раз… В такие минуты ей был не нужен ласковый Дэвид, от его нежности и откровенного обожания к горлу подкатывала приторная тошнота: ей невыносимо хотелось к другому. Как вампир в полнолуние, она не находила себе места, отказывалась от ласк и часами могла молчать, глядя в одну точку. Ей хотелось Паоло, этого беса, непостоянного, порочного, от которого всегда не знаешь чего ждать, такого чужого и далекого, но такого любимого, близкого и родного!..

– Эллис! Очнись, любимая! – Дэвид нежно теребил ее за плечо.

– Дэвид?

– Милая моя. Я… Господи, я теряю голову, когда ты вот так смотришь на меня. Эллис! Я хочу, чтобы ты… Впрочем, не сейчас. Я приглашаю тебя на семейный ужин. Через два дня. Я хочу представить тебя своей матушке.

– Зачем, Дэвид?

– Как это – зачем? – Он опешил. – Вы должны знать друг друга. Я ей много о тебе рассказывал… И потом, я люблю тебя и… предлагаю стать моей женой.

Эллис показалось, что ее с размаху сбросили с небес на землю.

– Дэвид, ты не в себе.

Ошеломленный, обиженный, не ожидавший такой реакции, Дэвид молча смотрел на нее и хлопал ресницами, на которых уже заблестела влага.

– Ну милый, извини, я не хотела тебя обидеть. Просто… не слишком ли много для одного вечера? Давай ограничимся приглашением на ужин. Итак, в пятницу?..

Она провела следующие два дня дома, не встречаясь с Дэвидом. Надо было разобраться в себе. Лежа в своем флигельке на огромной одинокой кровати, она могла сколько угодно предаваться мучительно-сладким мечтам о Паоло. Она не понимала его, он был для нее загадкой, притягательной тайной, которую еще ни одной женщине – она была в этом уверена – не удалось открыть. И она любила его, и никогда еще он не был ей так дорог, как в тот день, когда другой предложил ей руку и сердце…

После званого ужина бедный юноша простоял весь остаток ночи перед ней на коленях (на мягком прибрежном песке) и умолял ее только об одном: не отказывать сразу. Она должна подумать. Она его обязательно полюбит так же сильно, как и он ее. Ах, как он сильно ее любит!.. А если этого не произойдет, он готов ждать вечность. Он готов стать ее тенью и вообще – выполнить ее любое желание. Ни одна девушка в мире не будет больше ему нужна!..

В конце концов он взял ее измором: она обещала подумать, но только затем, чтобы он встал, наконец, с колен и отвез ее домой.