Рубежник (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

Еще я понял, что помоечник мне не угроза. Даже не почувствовал, а знал, словно даже всегда. К тому времени я уже носил с собой ведунский нож, который бросил в свой любимый кожаный рюкзак. Без последнего не из дома не выходил, не из машины.

На второй день увидел чертей. Не знаю, за что их так не любит Григорий? Забавные ребята, крохотные, шустрые, с копытцами, похожие на горных козликов, скрещенных с невысокими людьми. Они под вечер возле какого-то бара возились над «уставшим» мужиком. Будто бы даже обирали его, что ли. Черти-карманники? В новом мире все могло быть.

И вот при близкой встрече с ними я почувствовал странную неприязнь. Может даже угрозу. Рука сама собой потянулась к рюкзаку, а рубец запульсировал.

Черти все как один обернулись на меня. Тот, что поближе даже осклабился, показав крохотные зубки. А потом все бросились врассыпную. Вот только что были и вдруг исчезли. Мужик же внезапно пришел в себя, посмотрел по сторонам, словно проснулся, поднялся и зашагал дальше. Не за что!

Интересно, очень интересно. Нет, что нечисть может влиять на сознание и самочувствие людей я знал. Только чего делали черти? Нужно бы у беса спросить, чем они таким могли заниматься. И, что еще важнее, могли ли они напасть на меня. В какой-то момент я почувствовал, что подобное вполне вероятно. И будь их побольше, это точно бы произошло.

Что в очередной раз подтвердило, что в городе нельзя расслаблять булки. Хотя, это я уже и так понял.

За все время единственной адекватной нечистью, за исключением моего беса, стали виттры. Их я встретил на самой окраине.

На вид это оказались обычные люди, только маленькие, ростом не более двух ладоней. Даже одеты, как люди, разве что кафтаны и штаны невероятно старомодные. Хотя, странно употреблять в одном предложении слова «модный» и «кафтан».

Увидев меня, они не стали разбегаться. Да и куда им было. Позади, на большом пустыре виднелись их такие же крохотные домишки. Видимо, здесь у них располагалась деревня.

Более того, самый старый из них приподнял шляпу и слегка поклонился. Я ответил ему тем же, разве что головного убора у меня не оказалось.

Забавный народец. Судя по всему, людей не боятся, хоть на глаза и не показываются, да и с рубежниками у них нормальные отношения. Будем знать. А то я уж подумал, что вся нечисть только и живет тем, чтобы тебе напакостить.

Уже потом Григорий объяснил, что виттры нормальные. Родом они из Суоми, словом, чухонцы. Но из-за доброго нрава и умения со всеми договариваться постепенно расселились и на русских землях возле границы. Характер у них добрый, сами спокойные. Пасут скот, делают сыр и творог. Ну и ряд других молочных продуктов. В общем, не такие «мудаки, как цверги». Чтобы это не значило.

Два раза за все время я встретил рубежников. Понятно, что в обоих случаях, они были сильнее меня, но не дотягивали по мощи промысла до того же Вранового. Первый раз это оказалсь бабка с сумкой-тележкой. Такую можно встретить в любом автобусе в шесть утра. Теперь я хотя бы знаю, кто это и что ими движет выбираться из дома в такую рань.

А второй — гладко выбритый мужчина в деловом костюме. Сказать, что он выглядел солидно, ничего не сказать. Какой-нибудь сотрудник крупной корпорации, не иначе. Я даже искренне удивился, что он рубежник. Григорий же объяснил, что ничего такого в этом нет.

Многие «из нас» со временем к хисту привыкают. У кого-то условия для его роста сложные. Я вспомнил тот же пример про кровь девственниц. Такие рубежники могут получить пару рубцов, да на этом останавливаются. Живут они в городе, присягнули на верность воеводе, поэтому им ничего не угрожает.

Я как это услышал, первым желанием было побежать к тому самому воеводе. Вот только стоило об этом подумать, как в голове слова старухи прозвучали: «Не высовывайся до поры, пока хист с телом не свыкнется». Да так мощно, что даже в висках закололо. Я понимал, что это такое. Хист мне подобным образом намекал, что это очень плохая идея и делать так не нужно. Понял, не дурак.

Хотя это меня и смутило. Григорий говорил, что каждому новому рубежнику надобно на поклон сходить. Вроде как прописаться. Так и так, теперь живу в вашем городе (населенном пункте). Если деревня, то к старосте, если городок — к воеводе, если столица — то уже от твоего ранга зависит. Понятно, что с одним-двумя рубцами тебя к князю не пустят.

Так почему же мне нельзя к воеводе? Ведь это логично. Приду, скажу, так и так получилось, теперь буду жить с вами. Не убьет же он меня?

«Он нет, а вот другие могут».

Мысль прозвучала в голове будто сама по себе. Я даже не понял, моя она или чужая.

Но подобное отрезвило. У старухи действительно были враги. Она сама сказала, да и бес обмолвился. Значит, лучше сидеть тише воды, ниже травы. Пока что-то не изменится. Что именно — да черт его знает. Точнее, даже Григорий не представляет. Но будем думать и наблюдать.

У меня всегда бывало, когда с какой-то мыслью свыкся, решил, что жизнь устаканилась, происходит нечто неприятное. Везение такое, я же бедовый, как говорила бабушка.

Вот когда я осознал, что нахожусь в городе в роли своеобразного нелегала, что здесь есть нечисть (недобрая и вполне нечего) и вроде бы в целом можно жить, как судьба подкинула новый фортель.

Я как раз доставил роллы в центр города и уже вышел, направляясь к машине. Когда увидел Его.

Ну, как увидел. Сначала меня придавило так, что чуть дышать не перестал. Сердце бешено забилось, виски вспотели и ноги стали ватными. Хиста такой мощи еще видеть не доводилось. Вот что значит кощей!

Эта мысль была простая и верная. Не моя, хистова. Он мне подсказывал, кто встретился на жизненном пути.Поэтому я ей доверился. Чуть оклемался и стал разглядывать рубежника.

Наверное, не скажи, что он из наших, и так можно было догадаться. Выглядел мужчина не старо, не больше лет тридцати, но уж очень несовременно. Черные волосы то ли мокрые, то ли гелем облиты. Так вообще сейчас кто-то делает? Уложены в пробор тщательно, словно он все утро этим занимался.

Несмотря на духоту, я вот к примеру, в одной майке, он оказался облачен в костюм-тройку. Это такой с жилеткой. Не знаю, может, рубежники подобной силы перепадов температуры не чувствуют. Или у него под пиджаком свой климат-контроль. Я уже ничему не удивлюсь.

Что меня поразило и восхитило — это выправка. Не у каждого военного офицера такую встретишь. Создавалось ощущение, что незнакомец проглотил кочергу. Глядя на него, я невольно выпрямил спину и постарался стать выше.

По поводу роста я тоже проигрывал. Кощей оказался почти под два метра. К тому же, не тощий, а весьма крепкого телосложения. Я помню, Григорий говорил, что многие рубежники за счет хиста свой облик меняют. Зачастую даже не вполне осознанно. Ну да, кто-то в зале корячится и грудку с рисом ест, а кто-то просто рубежник. Одному все, другому ничего.

В руках кощей держал плоскую каменную табличку, всматриваясь в нее, как в планшет. Я запоздало вспомнил, как мне бес рассказывал про старинный способ передачи информации, который был до телефонов. А чего, здесь абонент не абонент, что ли? Или он не доверяет?

Кощей внезапно убрал табличку в карман. Ага, вот этот плоский кусок камня размером с небольшой планшет натурально в карман. Внутренне я понимал, что ничего особенного не произошло. Просто впервые видел, как устоявшие законы физики самым наглым образом игнорировали.

А потом кощей поднял голову и меня обожгло жарким льдом его изумрудных глаз. Я чувствовал себя дураком, который смотрит на солнце. Знает, что нельзя, иначе испортит зрение, но ничего с этим сделать не может.

Незнакомец поколебался и медленно направился ко мне. Шел он неторопливо, сильно припадая на правую ногу. Каждый шаг вызывал гримасу боли на его красивом, но при этом бледном и будто мертвом лице. А я так и стоял, облокотившись на стену дома.

Что я чувствовал? Не знаю, наверное, конец. Хист не кричал, вопил о смертельной опасности. Да я и сам понимал, что этот кощей пришел по мою душу. Хотя видел его впервые в жизни.