Рубежник (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

По пути я попросил друга остановить возле магазина и накупил пива. На душе кошки скребли, хотелось напиться и забыться.

Распрощались к Костяном мы прохладно. Друг явно дулся, что я не рассказал ему все секреты про Маргариту. Даже обмолвился, что он своими похождениями постоянно делился. Я уж не стал говорить, что не прошу об этом. И Костян скорее хвастался.

— Ты же не обижаешься? — спросил я.

— Обиженные в другом вагоне едут и ложками дырявыми едят, — фыркнул друг.

— Ага, и выбирают куда сами сядут, куда мать посадят, — хохотнул я.

Костян тоже улыбнулся. Вот и хорошо, а то мне только этого топора войны в нынешнее время не хватало.

— Давай, до скорого, — хлопнули мы по рукам.

— Наберу, если что. Если не что-то, то тоже наберу, — сказал он. — Пива попьем, про жизнь поговорим. А то в последнее время встречаемся только по делам.

Ага, значит, попытки выведать что-то про хозяйку загородного дома не оставил. Конечно, упорства Костяну не занимать.

Возле подъезда висела распечатка с изображением Леопольда и телефоном Анжелики Никифоровны. И настроение ухудшилось еще сильнее, хотя казалось, что будто бы некуда.

Но и без того вечер не обещал быть томным. Меня напрягли звуки из-за двери еще до того, как я вставил ключ в замочную скважину. Нет, я примерно понимал, что там происходит. Нечто в виде вечеринки. Поэтому открыл тихо, представляя себя в роли родителя, который вернулся с дачи и не предупредил сына.

Начнем с того, в квартире был хавоз. Нет, я сам не сказать, чтобы чистюля. Помыть полы раз в неделю, ежемесячно отдраить холодильник и протереть пыль — это все, на что меня хватает. Но тут словно несколько буйных подростков на все выходные оставили.

Полы в пятнах, кроссовки при каждом шаге мерзко прилипают к линолеуму, в коридоре почему-то рассыпана гречка, в ванной включена вода, а из комнаты слышны веселые повизгивания.

Я выключил воду, которая почти подступила к бортам ванны, а после вошел в комнату. Нет, я много чего видел неприятного: «Человеческую многоножку», «Зеленого слоника» и даже половину передачи «Жить здорово». Однако нынешняя картина по омерзительности могла перебить все вышеперечисленное.

На разложенном диване лежала полуголая тетенька с рогами и весьма потрепанной наружности. Я сразу понял, что это бес, ну или бесовщица, не знаю, как правильно. Именно она повизгивала и улюлюкала. По какой причине?

Потому что на старом шерстяном ковре похабно танцевал Григорий. Был он обнажен по пояс, хотя густая рыжая растительность на груди вполне заменяла свитер. И сейчас схватил свою толстовку, просунул ее между ног и делал весьма недвусмысленные движения. Явно намекая на то, что ждет его спутницу.

Ждало бы, не приди я.

— Что тут такое происходит?

Вопрос, конечно, получился риторический. И так все было предельно понятно. Но он произвел эффект ядерной бомбы, впервые взорвавшейся в Нью-Мексико. Григорий ойкнул и отчего-то прикрыл толстовкой волосатую грудь, а с его спутницей получилось еще интереснее.

Она обернулась в животное. Вот только не в кота, как мой ручной бес. А в крохотного минипига. После сделала несколько кругов по комнате, пробежала по стене и рванула в открытую форточку.

Мда, надеюсь, что никто не дежурит под окном и не видел это зрелище. Потому что коты, сигающие с четвертого этажа — это еще куда ни шло. Но домашние свиньи…

— Хозяин, я это, того, — замялся Григорий, торопливо одеваясь. — Не знал, что ты так рано приедешь.

Я заглянул под кровать, обнаружив несколько пустых бутылей из-под водки.

— Элеонорка принесла, — торопливо вставил бес. — Ты же знаешь, я непьющий. Так, для компании.

— Ага, только иногда являешься центром этой компании. Вы на хрена ванную набрали?

— Романтик, все дела, — пожал плечами бес.

Первым желанием было кричать и карать. Запретить Григорию водить сюда всяких распутных женщин. Точнее существ. А потом мне вдруг стало весело. Ведь они правда вели себя, как подростки.

А еще я подумал немного и решил, почему нет? Пусть развлекается, мне жалко, что ли? Запретами едва ли чего-то добьешься. Человек, как правило, просто начинает изощреннее врать. А если дело касается нечисти, то даже боюсь представить, на что будет способен тот.

— Слушай внимательно, повторять не буду, — сказал я. — Твой отдых происходит, когда меня нет дома. И оговаривается заранее. Квартира после похождений должна иметь первоначальный вид. И чтобы никаких романтиков а-ля «последний день Помпеи» или «на борту Титаника». Это понятно?

— Понятно, хозяин, — радостно кивнул бес. — Вот сразу понял, золото ты, а не человек.

— Сразу ты мне под ноги бросился, а потом пытался вызвать инфаркт, — парировал я. — А теперь тряпку в зубы и прибираемся.

Вот все-таки врал Григорий по поводу своей косорукости. Ну или я мотиватор от бога. Но у него заняло минут пятнадцать привести квартиру в состояние «муха не сидела». После чего я протянул ему приготовленное пиво. Которое тот хоть недавно и ругал, но от холодной бутылки не отказался.

— Разговор есть, — сказал я. — Тут случилась история одна интересная.

И поведал ему о том, что произошло в загородном доме. Слушал меня бес расслабленно, явно ничему не удивляясь. А то, что коряга убежала при виде меня лишь улыбнуло Григория.

— Подменыш это, — заключил он, когда я замолчал. — Самый обычный.

— А, ну ты меня тогда успокоил. Я то думал, что-то серьезное. Что за подменыш?

— Ты правильно сказал, коряга и есть коряга. Но если с самого начала рассказывать, то это проделки лешачиха.

— Это как леший только женщина?

— Нет, леший — он лесной хозяин, могучий дух такой в образе старика. А лешачиха — девка в положении, в дурном месте погубленная. Бывает, убили ее или сама сгинула. Если душа черная, то она покоя себе не находит, поднимается после.

— Они и поменяла ребенка?

— Знамо дело, — подтвердил Григорий. — Лешачихи они забавные, если от людей вдалеке живут, то безобидные. Ходят, держат на руках всякие поленья, нянчат их.

Бес рассмеялся, но увидев мое серьезное лицо, осекся.

— А тут люди сами виноваты. Пришли во владения лешачихи, вот она корягу вместо ребенка и подменила.

— И что теперь?

— Да ничего, — пожал плечами бес. — Это поначалу подменыш странно выглядит. Но потом силу жизненную из родителей забирает, напитывается, становится все больше на человека похож. Но внутри пустой. Бывает, ест, спит, даже женится и детей рожает. Только те тоже внутри пустые, ненастоящие.

— Я не про это. Что с ребенком будет, которого лешачиха забрала?

— А сколько ему лет?

Я пожал плечами. Сходил за визиткой и набрал в популярной сети данные Маргариты. Повезло, нашел с первого раза. С экрана телефона на меня смотрела счастливая хозяйка особняка с улыбчивым светлым мальчишкой.

— Лет шесть, — заключил бес. — Какое-то время протянет. Сейчас тепло. К тому же, лешачиха о нем заботиться будет, как умеет. Коренья, ягодки, грибы, вода родниковая. А вот ближе к заморозкам хана пацану.

Говорил это все бес спокойно, словно книжку читал. У меня же внутри все застыло от ужаса.

— Как найти эту лешачиху?

— Никак! — вот тут возмутился Григорий. — Даже не проси, не помогу! Не по силам тебе с ней тягаться. Только один рубец получил, а уже вон куда. К тому же, сказал же, сами виноваты, нечего лезть не знамо куда.

— Не поможешь?

— Хозяин, я понимаю, человек ты сердечный, жалостливый. Даже меня не всегда ругаешь, хотя прошлая бы хозяйка ремнем отходила. Но ведь это гибель верная. И с одним рубцом ты никому не поможешь. Ты только жизнь новую почуял, на зуб же пробовать рано. Вот подрастешь, сил наберешься, так вместе на каждую нечисть будем ходить.

Он говорил горячо, быстро. И сказав последнее, даже замолчал, будто бы сболтнув лишнее. Мне же было невероятно тяжело. Душа рвалась на куски, но я понимал, часть истины в словах беса действительно есть.

Надо становиться сильнее. И довольно быстро. К тому же, он сам говорит, что лешачиха заботится о пацане. И с ним ничего не случится, пока на улице хорошая погода. Но как же все равно сложно договариваться с совестью.