Тайны Вселенной - Валерий Демин

Вселенские законы, в чем бы они ни преломлялись — в звездах, планетах или же в неразгаданной до конца космической среде, — обусловливают существование всего живого, а у человека выступают еще и направляющей силой самого глубокого и гуманного чувства — любви:

И властно дала бесконечностьВеление жизни: живи!И жизнь переносится в вечностьВеликою силой любви.

Космическую предопределенность поэт-ученый видел и в своей личной судьбе. Не считая возможным изменить заранее предопределенное и записанное в «звездной книге», он лишь просит Космического вершителя судеб пощадить возлюбленную поэта — его будущую жену — и возложить всю тяжесть страданий на него одного. Как и Циолковский, Морозов признавал атомы Вселенной живыми и одухотворенными. Квинтэссенцией поэтическо-философского космизма русского мыслителя может служить стихотворение «Силы природы», раскрывающее все грани и аспекты единения Большого Космоса (Вселенной) и Космоса Малого (Человека):

Сила сцепленьяВяжет пары,Мощь тяготеньяДержит миры,Атомов сродствоЖизнь создает,Света господствоК знанью ведет.Шлет колебаньяТок теплоты,Силу сознаньяЧувствуешь ты,Всюду движеньеВнес электрон…Сил превращенье —Жизни закон!Все эти силыВ нашей кровиОбъединилаСила любви.В ней оцепленьеЗвездных основИ тяготеньеВечных миров.В самом эфире,В светлой зыби,Слышится в миреСлово: люби!

ВРЕМЯ — В ПРОСТРАНСТВЕ, ПРОСТРАНСТВО — ВО ВРЕМЕНИ

У французского поэта Жюля Лафорга (1860–1887) есть удивительное стихотворение «Жалоба Времени и его подруги — Пространства»:

Мои руки протянуты вдаль. Столько рук, —Но ни правой, ни левой, пространство вокругВ беспредельном пути наткало парусиныДля себя, для беременной звездами сини.

Так друг друга собою наполнили мы —Два поющих органа, две сомкнутых тьмы,И поем каждой клеткой, молекулой каждой:— Это я! Это я! Но смешна наша жажда…

Всем — и поэтам, и ученым — всегда было ясно: пространство невозможно без времени, время — без пространства.

Молодой В. И. Вернадский на языке науки четко обосновал пространственно-временное единство (континуум). В 1885 году, более чем за двадцать лет до появления работ по теории относительности, он писал:

«Бесспорно, что и время и пространство в природе отдельно не встречаются, они нераздельны. Мы не знаем ни одного явления, которое бы не занимало части пространства и части времени. Только для логического удобства представляем мы отдельно пространство и отдельно время… В действительности ни пространства, ни времени в отдельности мы не знаем нигде, кроме нашего воображения».[16]

Вернадский прекрасно сознавал, что ключ к пониманию глубинных закономерностей Космоса содержится в правильном понимании сути этих фундаментальных общенаучных понятий: они неотделимы друг от друга и представляют единый пространственно-временной континуум. Кроме того, Вернадский совершенно справедливо настаивал на различении между реальным пространством, изучаемым в естествознании, и идеальным геометрическим пространством. Первое именуется пространством натуралиста, второе — пространством геометра. Задача же философии — не допустить подмены или отождествления этих разнотипных понятий, указать и аргументированно доказать, что не первое (материальное) вытекает из второго (идеального), а наоборот: идеальное отображает материальное. Создатель учения о биосфере много размышлял над смыслом временных процессов, присущих «живому веществу». Опираясь на понятие «жизненное время», он выдвинул ряд чрезвычайно продуктивных идей, пока еще не нашедших достойного места в системе теоретического осмысления действительности. Решая «великую загадку вчера-сегодня-завтра» как целостного всеобъемлющего и всепронизывающего вселенского явления, Вернадский совершенно закономерно увязывал ее с решением другой, не менее важной, загадки «пространства, охваченного жизнью». Сквозь призму такого целокупного видения единого субстрата Мира время определялось как динамическое текучее пространство. Философские выводы великого русского натуралиста лучше всего подтверждают, как он сам же и выразился, непреодолимую мощь свободной научной мысли и творческой силы человеческой личности как проявления ее космической силы.

Проблема неразрывности времени и пространства конструктивно исследовалась также М. М. Бахтиным в его литературоведческой концепции хронотопа (дословно и нераздельно — «времяпространство») и А. А. Ухтомским на материале биологии и психологии. В философском плане все они исходили из идеи всеединства бесконечной и вечной Вселенной.

Всеединство как принцип (идея, категория) разрабатывался многими русскими философами (от И. В. Киреевского до А. Ф. Лосева), опиравшимися на солидные традиции мировой философии. На протяжении веков (начиная с неоплатонизма) сложилось общее понимание Всеединства как универсальной целостности мирового бытия и взаимопроникнутости элементов его структуры (при этом каждый элемент несет на себе отпечаток всего Универсума, который в природно-онтологическом аспекте отождествляется со Вселенной).

Уже А. С. Хомяков наметил общую линию, ставшую впоследствии генеральной, в теоретическом исследовании онтолого-гносеологической проблематики, связанной с объективным всеединством Макро- и Микрокосма. Обосновывая вселенский принцип Соборности, он видел в нем не только отражение целостности и полноты Мироздания, но также и свободного и органичного единства общества, исторического процесса, церкви, человека, познания и творчества.

Однако наибольший вклад в разработку концепции Всеединства внес В. С. Соловьёв (1853–1900): в его философской системе данная идея является стержневой и прослеживается, начиная с внутренней целостности природы и кончая идеальным Богочеловечеством. Обобщенно-сжатая дефиниция Всеединства сформулирована им в энциклопедии Брокгауза-Ефрона, для которой был написан ряд основополагающих статей. Понимая под Всеединством целокупность всего со всем (или «всего во всем»), Соловьёв различал Всеединство: а) отрицательное, или отвлеченное; б) положительное, или конкретное. Первое предполагает наличие некоторого общего Начала: таковым выступает материя в материализме или же самораскрывающаяся идея в идеализме. В положительном же смысле единое первоначало понимается в форме отношения всеобъемлющего духовно-органического целого к элементам и членам его составляющим. Идея Всеединства, спроецированная на «сложное и великолепное тело нашей Вселенной» позволяет проникнуть в ее сокровенные тайны, установить общие «космические цели» и «космические начала», раскрыть суть и закономерности тяготения, света, межзвездной среды, электромагнитных явлений и т. п. и, главное, органически вплести их в ткань мирового Всеединства.

В общем пафосе исследований всего русского космизма, где принцип Всеединства, спроецированный на бесконечный Космос, смыкается с классическим принципом материалистического монизма, что позволяет сформулировать положение о монистическом всеединстве материального мира. Наиболее отчетливо такой подход присущ космической философии Циолковского, чей наиболее известный из напечатанных трудов так и назывался — «Монизм Вселенной». Здесь четко изложен главные тезисы, могущие служить отправными пунктами в дальнейшем осмыслении всей космистской проблематики. Вкратце они таковы:

«Все непрерывно и все едино. Материя едина… Самое простое понятие — время… Как и всякая величина, оно не имеет ни начала, ни конца… Всякий атом щедро одарен временем. Всякие громадные времена, известные в природе и воображаемые, — совершенный нуль в сравнении с его запасом в природе. Величайший дар Космоса для всякой его части, значит, и для человека, нескончаемое время… [Пространство, время, сила] не существуют во Вселенной отдельно, но все они слиты в представлении о материи».[17]

Эти методологические выводы могут служить руководящей нитью для философско-гносеологического анализа актуальных вопросов современной космологической теории.

Применительно к современному этапу развития науки идея Всеединства в наибольшей степени доказывает свою методологическую и эвристическую плодотворность в процессе конкретного решения актуальных теоретических проблем. При этом исходный тезис состоит в том, что материальный базис Всеединства составляет физический Космос во всей неисчерпаемости своих законов, уровней, связей и отношений. Именно такой подход представляет ученым объективный критерий для установления истинности многочисленных и нередко взаимоисключающих друг друга абстрактно-математических теорий и моделей. Наука призвана воссоздавать интегративно-целостную картину природы, и наиболее действенным средством для этого является синтетическая методология, разработанная в русле русского (и мирового) космизма.