Атомный спецназ - Анатолий Гончар

– Да, – полковник нагнулся, поднял лежащий на траве камешек и, размахнувшись, бросил в воду. Один, два, три, четыре, пять, шесть… Потеряв силу, камень пошел ко дну.

– Вот тебе и да. Если вы не можете добраться до инициатора происходящего, то хотя бы возьмите под контроль всех ракетчиков.

– Мы работаем, – коротко сообщил Сохатый, и из этой короткой фразы стало понятно, что и в этом направлении сделано далеко не все.

– Работают они, – голос начальника становился все ворчливее и ворчливее.

– К сожалению, после развала СССР отставные офицеры РВСН не сидели на месте. Многие оказались за границей, некоторые просто бесследно исчезли. Возможно, осели где-то в глубинке, на земле.

– Или в земле, – продолжил развитие темы осерчавший Наумов. – Найти, всех найти, если в земле, то вырыть и опознать. Особое внимание уделите офицерам РВСН – выходцам с Западной Украины. При сегодняшнем подъеме национализма с них станется… Скажешь Зубову: с этого момента о всех телодвижениях Батырбекова сообщать мне тотчас же, лично. В любое время дня и ночи. И вот еще что: две группы ребят-силовиков посадишь на казарму. По первой команде они должны вылететь в любой указанный район и привести мне шкуру этого засранца Батырбекова. Брать его только живым! Его и любого члена его банды. Вытрясите из него необходимую нам информацию, а там хоть в колодец. На свет божий, а тем более в прессу не должно просочиться даже намека на существование объекта «Возмездие». Команду возглавишь ты лично.

– Все будет сделано.

– Хорошо, если так. – Константин Иванович вернулся к машине, открыл переднюю дверцу, достал из бардачка пакет с булкой хлеба и пошел вдоль берега, отламывая и разбрасывая принесенное птицам угощение. День близился к завершению. С небес тонкой влажной пленкой посыпалась холодная изморось.

Глава 8 «Красиво жить не запретишь», или Бег с препятствиями

Агент под оперативной кличкой «Аладдин»

Идейным борцом за веру Мусса Саидович Исахаджиев никогда не был, не влекла его и соответствующая слава. Другое дело деньги. Именно они – деньги – определяли все, они позволяли вести «красивую, вольготную жизнь». К себе на родину Мусса приезжал лишь на заработки – с весны до осени ходил он по горам, спал где придется, бегал от привязчивых, как псы, спецов и делал фильмы – снимал проводимые бандами мероприятия: теракты, диверсии, нападения на колонны, обстрелы блокпостов. Фильмы получались удачные. Платили за них не то чтобы много, но вполне достаточно, чтобы Мусса мог позволить себе довольно безбедно проводить зиму в российской столице. Стройный, атлетически сложенный горский красавец нравился многим женщинам. Чем не жизнь? Было во всем этом только одно НО – из тех, с кем Мусса Исахаджиев снял свое первое «кино», под ружьем осталось меньше трети, прочие – кто сидел в тюрьме, кто оказался убит (и таких было большинство), кто влачил жалкую жизнь инвалида, а кто и вовсе пускал слюни на больничной койке. Будучи человеком не глупым, Мусса понимал, что рано или поздно такая же участь ждет и его. Умирать молодым не хотелось. Раздумья привели его к простому выводу: пути отхода следует присмотреть заранее. И вот одним промозглым весенним утром Мусса решился и предложил свои услуги соответствующим органам. На определенных условиях, конечно.

С этого момента агент по оперативной кличке «Аладдин» начал действовать. Первое задание, полученное уже летом, оказалось несложным – имидж «свободного художника» позволял кочевать из одной банды в другую. Объявив всем, что хочет снять фильм о борцах за веру Н-ской Республики, Мусса Саидович Исахаджиев отправился на поиски полевого командира Хакима Батырбекова. Дело представлялось несложным, тем более что он знал Батырбекова лично, и прежде ему уже доводилось снимать по его заказу некоторые документальные фильмы.

Хаким Батырбеков

Хаким и его самые проверенные люди вот уже третий день находились на окраине населенного пункта …ауз. Пристанищем им служил дом, начинавший строиться на месте старого. Почти выстроенный и неожиданно покинутый своими хозяевами, окруженный высоким забором из огнеупорного кирпича, он, как бездомный пес, завывал на ветру пустыми проемами оконных рам. Две груши, давно не плодоносившая яблоня и два усыпанных завязями ореховых дерева – вот и вся память, оставшаяся о некогда живших здесь людях. Но Батырбеков и его боевики оказались здесь не случайно. Месяц назад Хаким неожиданно понял, что петля вокруг его широкой шеи начала быстро затягиваться. Дважды ему только чудом удалось избежать смерти. Хаким стал скрытен. В последние недели он ограничил, почти прекратил общение с внешним миром. Отложил давно задуманные и уже частично подготовленные акции. И все одно угодил и едва вырвался из последней, расставленной спецслужбами, ловушки. Складывалось ощущение предательства. Ощущение постепенно перерастало в уверенность. Вот только кто? Четыре дня назад Хаким распустил по домам большую часть своих людей. Оставив самых преданных, тех, с кем Батырбеков был с самого начала. Но и в них он уже не был полностью уверен. Оторвавшись от погони спецов, Хаким изнуряющим броском вывел своих людей на окраину этого села, к дому, где давно хранил запас продуктов и боеприпасов. Прежде чем предпринять новые шаги, следовало хотя бы немного передохнуть и хорошенько все обдумать.

– Дежурим, даже в туалет ходим по двое! – категорично потребовал, приказал Хаким. И сам распределил людей по парам. Объяснив свое поведение мерами безопасности, он ни словом не обмолвился о возможном предательстве. И все же ждал. Ждал очередного появления русских. И хотя те до сих пор не появлялись, с уверенностью сказать, что предатель оказался среди отправленных по домам, Хаким бы не смог.

В начале третьего дня он решился на дальнейшие действия.

– Нам следует поговорить, – позвав своего помощника, Батырбеков вышел во двор. Высокий кирпичный забор создавал иллюзию защищенности. Встав под шатром ветвей орехового дерева, ствол которого даже видавшему виды Хакиму показался невероятно огромным, он дождался появления своего заместителя и прежде, чем начать говорить, огляделся по сторонам. Поблизости никого не было.

– Брат, я рад тебя видеть!

Бузджигит Абидов прибыл этим утром, и возможность поговорить наедине у них появилась только сейчас.

– И я рад. Я все сделал, – Бузджигит расцвел победной улыбкой. Хаким одобрительно покачал головой.

– Большое дело сделано. Большое.

– Да, – охотно согласился Абидов. – Он прибудет, как только уладит свои дела.

– Номер телефона человек знает?

– Да. Я оставил его. Он позвонит.

– Значит, ждать осталось немного. Но об этом мы с тобой поговорим позже. Нам надо уходить.

– Надо, – тут же согласился Бузджигит Абидов. Он успел пообщаться с людьми и был наслышан о постигших их злоключениях. – Когда?

– Сейчас, – приняв решение, Батырбеков не собирался медлить.

– Днем? – удивился такому решению Абидов.

– Да. Нам надо спешить. – Хаким, дернувшись, резко обернулся, бросил взгляд за распахнутые ворота двора. Показалось…

– Может, дождемся сумерек? – внес свое предложение Бузджигит.

– Нет. Нам нельзя находиться в этом месте дольше. Слишком опасно. Ты думаешь, я сидел здесь просто так? – Хаким ухмыльнулся. – Я ждал не только тебя. Я ждал русских. Кто придет первым.

– Думаешь, среди нас предатель? – Абидов уловил неприкрытый намек, и грустная улыбка появилась на его губах.

– В тебе я был уверен всегда, – возразил Хаким. – Если бы появились русские, мы бы дорого отдали свои жизни, а ты был бы оповещен.

– Так все же не означают ли твои слова, что среди нас предатель? – теперь уже по сторонам начал оглядываться Абидов.

– Теперь, надеюсь, нет, – в голосе Батырбекова не слышалось уверенности.

– Все в воле Аллаха и наших руках, – смиренно согласился помощник.

– Выходим через час. – Хаким поправил висевший на плече автомат.

– Да будет так, – вновь покорно согласился Бузджигит, возражать не имело смысла.

– Построишь наших людей, заберешь все сотовые телефоны. На руках не должно остаться ни одного. Осмотришь все: одежду, рюкзаки, спальники… – Батырбеков угрюмо посмотрел вокруг, остановился на расшатываемых ветром ветвях орешника.

– Но это обыск. Мы обидим… – робко запротестовал Абидов.

– Они поймут, – главарь перебил своего помощника. – Занимайся людьми. А я пойду, побуду один. Мне надо подумать.

– Что по поводу кинооператора? – Бузджигит покосился на пустые проемы окон.

– Мусса Саидович Исахаджиев – человек проверенный, – Хаким заступился за видеооператора. – Возможно, что он один сделал для нашего движения больше, чем все мы, вместе взятые. Его фильмы смотрит весь мир.

– Ахмад Кадыров тоже когда-то считался человеком проверенным.

– И не называй имя этого предателя! Шакал, продавшийся дважды, хуже самого шайтана! – упоминание бывшего муфтия Республики Ичкерия вызвало ярость Батырбекова. – А за Муссу я ручаюсь, как за самого себя!