Последняя принцесса Белых Песков - Мэри Соммер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я однажды книгу одну читала, – прошептала Фред. – Там был точно такой дворец, и в нём перед каждой дверью дежурили стражи в чёрных одеждах. Стоило появиться чужаку, как они выхватывали из ножен сабли и говорили: «Стой, кто идёт?» Хотя… нет, этим, кажется, вовсе разговаривать запрещалось. Зато они имели право на месте отрубить голову любому, кто покажется им подозрительным… Или там надо было пароль назвать?
Такую книгу Джек не читал, но теперь невольно напрягался каждый раз, когда видел в коридоре стражей. Здешние, правда, оружие доставать не торопились, да и одеты были не в чёрное, а в красное.
Поделись с гостем своим одеялом, дай ему отведать свежего хлеба с вином. С добром он пришёл – добром и ответит. А если подлость задумал, так позабудет о ней после щедрого угощения и крепкого сна. Так рассказывал Гленд о здешних обычаях по пути в Тартесс.
Гостей с севера встречали с холодным почтением. На одной из развилок Фред пригласили проследовать в восточную часть дворца. Двое оставшихся слуг – их шёлковым туникам позавидовал бы сам король Марилии – проводили Джека в покои для отдыха. Там было и обещанное одеяло на широкой кровати с балдахином, и ужин, и даже бадья с горячей водой.
Не было только мыслей. Джек был уверен, что, оставшись один, он подвергнется атаке сомнений, страхов, невысказанных вслух просьб. Но тихо было и снаружи, и в голове. Несколько минут Джек просто стоял посреди комнаты, потом снял, наконец, со спины тяжёлый рюкзак. Он аккуратно сложил плащ с золотой каймой и остальную одежду, которую так тщательно подбирал для путешествия.
Наспех окунувшись в ещё горячую воду, Джек вместе с полным подносом еды перебрался на кровать. Весь день он не вспоминал о голоде и теперь без особого аппетита затолкал в рот сдобную лепёшку, сдобренную кунжутным маслом, закусил инжиром и холодной ножкой – кажется, это была перепёлка. Роль контрабаса в оркестре вкусов досталась креплёному вину из графина.
Джек откинулся на подушку и прикрыл глаза. Он устал. Не от блуждания в пустыне, не от массы новых знакомых, имён и названий, в которых он ещё путался. Джек устал от одной мысли о том, какой ему предстоит долгий путь домой.
Домой.
В дверь постучали. Джек набросил приготовленный для него халат, широкий и такой длинный, что подол волочился по полу. Он открыл дверь. На пороге стояла Фред – в похожем одеянии, только менее разноцветном и с бахромой на рукавах. Косички она расплела.
– Я не думаю, что тебе можно быть здесь, – сказал Джек вместо приветствия.
– Уверена, что нельзя, – Фред сделала шаг в комнату, – но я слышала, что у вас есть шоколад.
Она прошла к кровати и уселась на край, поджав под себя ноги. Поза и взгляд получились выжидательными.
– Вообще-то это подарок. – Джек запер дверь и поплёлся к рюкзаку, который оставил стоять посреди комнаты.
– А для кого?
– Для Левари, короля Корфа.
Солнце пустыни не пощадило его гостинцы. Не выбирая, Джек достал несколько бесформенных мягких горстей и вывалил их на одеяло.
– Я помогала Кларку заворачивать. – Фред выбрала конфетку с белой глазурью и кокосом, которая некогда была круглой, и плитку молочного шоколада с орехами. Сладости одновременно отправились в её рот. Джек налил гостье вина в круглую чашу без ножки, а сам с графином уселся на пол у кровати. Хорошо, что интерьер предусматривал в этом месте мягкий ворсистый ковёр.
– Было красиво, – похвалил он и выудил из кучи горьковатую конфетку с ромом и кофе. Фред тут же схватила такую же.
– Вы правда думаете, что с Кларком всё будет хорошо?
Джек подавил тяжкий вздох, отпил несколько глотков и переключил рычаг с эмоций на холодную логику.
– Плохих новостей до сих пор не было, значит, можем надеяться на хорошие. – Он деликатно замаскировал «труп мы не нашли». – К тому же сам верховный судья обещал помочь.
Фред прожевала вафельку и опустошила разом полчаши вина.
– Не нравится мне этот судья. Он похож на тёмного властелина, эдакого злого колдуна.
– Во-первых, – Джек отпил из графина, – в этом мире мужчины не владеют магией. Во-вторых, нельзя называть человека тёмным властелином только за то, что он предпочитает неброскую одежду. Поверхностное и банальное суждение.
– Это в историях нужно придумывать неожиданные сюжетные ходы, а в реальности, если что-то кажется, то обычно оно так и есть. Даже если это банально. Мы ведь сейчас в реальности находимся?
Они посмотрели друг на друга, впервые открыто, а не через призму собственных суждений. Глаза у Фред были голубые. Не васильки – бирюза с золотистыми прожилками.
– Как тебя зовут на самом деле? – спросил Джек.
Девушка скривилась, словно вместо очередной конфеты ей попался кусок мыла.
– Пенелопа Фредриксен. Но всякие суффиксы и длинные слова перед фамилией не влияют на то, как вам следует меня называть.
– Я понял, Фред, понял… Кроме реальности, ничего другого и не бывает, как бы мы ни прыгали с ветки на ветку. Даже сны порой – это отголоски реальности. Когда-то я пытался её отрицать. Ни к чему хорошему это не привело.
– Отрицать не буду. – Фред поднесла к графину пустую чашу и безмолвно попросила плеснуть ещё. – Эта ветка могла бы мне понравиться. Тут дворцы как на картинах, испытания за принцессу, огромная горящая птица – кто может похвастать похожим приключением? Вы можете, знаю. Да, к утру, прикончив запасы алкоголя в этой комнате – там в нише ещё бутыль, видели? – я могла бы свыкнуться с такой реальностью. Если бы не Кларк. И родители. Надеюсь, отец сейчас спит, а не поднимает на уши весь участок. А через пару дней они тоже свыкнутся – решат, что мы с Кларком отправились в это ваше путешествие. Им придётся… мы ведь не сможем вернуться, да?
Джека уже подташнивало, но он протолкнул комок в горле очередной приторной конфетой.
– А родители Ковальски? – спросил он вместо приговора.
– Родители Кларка – мои родители. – Фред усмехнулась, но тут же помрачнела. – Его усыновила семья, которая жила по соседству с нами. А пять лет назад они разбились на машине. Так что… Я никогда не плачу, чтоб вы знали. Сейчас буду извиняться за то, что испортила вам тут все планы, но плакать не собираюсь. Вы меня простите?
Ну вот. Джек так хотел, чтобы его нечаянные спутники осознали свою
