Турнир Тринадцати женихов (СИ) - Шестрова Ольга

— Сашка, меня перевернёт и на балу вверх ногами? — нервно смеясь, спросила я.

— Надо сказать тихонько, тогда вы медленно вспорхнёте в небо, — покраснела Александра.

— А что нужно говорить, чтобы встать на землю? — уточнила я, усмехнувшись над картинкой, которая возникла в воображении: я над толпой вверх тормашками в короне набекрень, с платьем собравшимся на уровне талии.

— Скажите: «Баттерфляй!» — произнесла Александра, и я грянулась об пол.

— Попробуем ещё, — сказала Александра, её взгляд горел уверенностью.

Ей-то что? Это не её сейчас стукало головой!

— Фляй, — тихо, тихо пролепетала Александра.

Я медленно начала подниматься вверх, и заметила то, чего не видела в прошлый раз, дрыгая ногами в воздухе, теряешь способность к наблюдательности.

Крылышки!

Крылышки бабочек затрепетали. Это бабочки поднимали меня сейчас к потолку.

Мы порепетировали с полчаса. У меня получилось плавно взлететь к люстре. Ещё пару синяков я заработала, шутя, но мне давно не было так весело!

— Мне удалось удивить вас, ваше высочество? — улыбнулась Александра.

— Ещё как! — рассмеялась я.

После прощания с Александрой я поехала к мэтру Храбриани в самом простом дорожном костюме бледно-серого цвета. Я попросила мастера Лива быть осторожнее, и «Упрямая гусеница» плавно объезжала все ямы и камни на дороге. Здание университета находилось недалеко от театра. Я полюбовалась на зеленоватые колонны и треугольный фронтон университета и решительно вошла внутрь, снова чувствуя себя студенткой.

Никаких неприятностей, никаких женихов.

Мэтр сидел в своём кабинете, нацепив на кончик остренького носа очки, он водил остро отточенным пером по схеме такой большой, что ему пришлось отодвинуть в сторону все учебники и книги, чернильницу с магическими чернилами, недоеденную булочку и кусок засохшего сыра.

— Ах, Саша, я вам рад, очень, — он сжал мою ладошку и ткнул пальцем в центр схемы. — Больше всего сложностей с толкованием легенды! Ты её читала? Демиург и кольца, рыжие волосы и будущее.

— Да. Всё так расплывчато, — согласилась я, — но я по поводу письма из корзины с лилиями.

— Ничего особенного: угрожают, требуют, настаивают, чтобы выбор пал на претендентов из древнего клана дворян, — Храбриани дёрнул плечом, — теперь, когда все женихи прибыли мне стало ясно, что из древних кланов у нас только двое: Гаарвет Ларсонен — орёл и Андреас Хмининген — волк.

— А если… кинжал от одних, а письмо от других? — предположила я.

— Кинжал от кого-то третьего, письмо от волков, они и не скрывали этого, ведь лилии — их знак. Обозначает чистоту и силу. — Храбриани налил мне чашку чая и разрезал одну из булочек пополам. — Угощайтесь, ваше высочество!

Я быстро проглотила чёрствую булочку, сегодня, кроме мандаринов и пирогов с черникой, ничего ещё не ела.

— Скажи папе, то есть его величеству, чтобы был очень осторожным, — проговорил Храбриани, — так вот о легенде! Вроде бы, демиурга отыщет именно принцесса. Зачем тогда пятнадцатое кольцо? Четырнадцатое получил Финист. А последнее для кого выросло? И где оно?

— Я поищу, — без всякого интереса покивала я и заговорила о важном, — дорогой мэтр, помогите раскрыть заговор! Я с ужасом думаю о Снежном карнавале! Под масками так легко спрятать наёмников, под плащами — оружие, под улыбками смертельно опасные намерения!

— Я прослежу за формированием ещё одного отряда стражи для охраны короля, — пообещал мэтр и опять уткнулся в схему.

— До свидания, дорогой мэтр. Мне пора. Не всё ещё готово к празднику, — выдохнула я.

Моё настроение основательно испортилось, я думала, что Храбриани уже разобрался с этой путаницей.

Он пожал мне руку и, быстро обмакнув перо в чернильницу, провёл ещё несколько прямых линий твёрдой рукой.

Огни города слились для меня в одно расплывчатое яркое пятно. Слёзы навернулись на глаза, не давая видеть столицу, готовящуюся к Снежному карнавалу, но я пыталась не заплакать и отвлечься от тяжёлых мыслей вопросом: зачем Ясень вырастил пятнадцатое кольцо?

В спальне Блэки бросился мне на шею. Его глазёнки расширились, став величиной с полновесную золотую монету, потому что в кресле, точнее над его сидением, висела улыбающаяся Офелия.

— Думаю, именно эти туфельки подойдут! — повинуясь изящному движению руки привидения, белые туфли с золотыми пряжками на очень высоком и тонком каблучке выплыли из шкафа и встали на зеркальный столик.

Блэки у меня на руках тихонько зарычал на летающие туфли.

— Да, — упала я без сил на кровать, положив рядом Блэки.

— Он бы у тебя от голода умер, если бы не я, — надменно заявила Офелия, кивнув в сторону волчонка.

Всё зеркало полностью затянуло узорчатыми кристаллами инея.

— Может быть, — согласилась я.

Поднялась рывком и проскользнула в кабинет отца.

Он листал документы, увидев меня, осторожно поправил мой локон и поцеловал в щёку, привстав над креслом.

— Есть ли среди женихов тот, к кому ты испытываешь симпатию? — спросил папа, не поднимая взгляда от бумаг.

— Ну-у-у… — я устроилась с ногами в кресло напротив.

Люблю с детства папин кабинет. Он, словно незыблемый материк в вечно меняющемся мире дворца.

Я помню, как засыпала, разглядывая эти обои из шёлка сливочно-шоколадных оттенков, портреты мамы в резных позолоченных рамах, тяжёлый стол-чудовище на львиных когтистых лапах, узкие шкафы, выстроившиеся, как гвардейцы, в мундирах цвета крепкого чая и люстру из стеклянных капель. Маги назвали её «Летний дождь». Уютные кресла только для меня и для отца. И шторы всех оттенков сливок.

— Твой кабинет, пап, похож на коробку дорогих конфет, знаешь, таких, где конфеты разной величины и из белого и коричневого шоколада, — улыбнулась я.

— Так что ты скажешь про участников «Турнира…»? — улыбнулся отец уголком рта, моей неуклюжей попытке не отвечать на прямо поставленный вопрос.

— Не знаю, я подумаю, — честно ответила я на этот раз.

— А Финист? — король, как всегда, видел суть вещей.

— Что Финист? — сделала я удивлённую гримаску.

— Я думал… — король махнул рукой.

— Оказывается, все думали, и только я не догадывалась, — пожала я плечами.

— Да? — король посмотрел на меня внимательно. — Рыжеволосых трое, — он поставил три звёздочки на чистом листе бумаги. — Но! Финист не может быть демиургом, как и юноша, похожий на него. Значит, демиург третий участник — Митиль? Он необычный, приглядись к нему.

— Конечно, пап, мне надо идти, а ты не забудь завтра надеть доспех, — чмокнула я отца повыше уха, в золотистый завиток волос и убежала к себе.

Митиль, Митиль, Митиль… Он симпатичный юноша. Мне он понравился, но и только… Моё сердце молчало.

Репетиции, обсуждение важных моментов карнавала с верховным магом украли мой вечер. Я еле добралась до постели и уснула без снов, грёз и надежд, прошептав под нос: «Завтра будет Снежный карнавал».

Луч солнца разбудил меня, будто погладив тёплой ладошкой по щеке. Я резво вскочила, то есть попыталась встать, но мои ноги не слушались, их прижимала к кровати немалая тяжесть.

Я что заболела?

Вот как вредно питаться мандаринами, черничными пирожками и чёрствыми булочками!

— Р-р-р! — Блэки недовольно поднял пушистую мордочку, это он спал на моих ногах, хотя вчера вечером я устроила его в кресле.

— Солнечного утра, ваше высочество! Сценарий «Снежного карнавала», — Офелия взмахом руки отправила мне лист бумаги и приказала, — Блэки, в кресло!

Белый шар послушно укатился с кровати и, не подумав зарычать. А я с улыбкой потянулась и ответила призраку:

— Солнечного, милая Офелия!

Дел предстояло много. Первым значился маг-парикмахер.

— Сегодня только капельку лаванды между грудей. Л — значит, любовь, — тихо прошептала Офелия, кивнув на синий семигранный флакон на зеркальном столике.