Мороженое для горячей штучки - Татьяна Луганцева

– Да?

– Герман Геннадьевич? Это я – Серафима, – проговорил голос в трубке.

– Да, Серафима, я понял, кто это… Я слушаю! Неожиданно и приятно, – на самом деле обрадовался он.

– Вы…

– Мы перешли на «ты», – напомнил он.

– Ты давеча говорил, что если мне понадобится помощь, то я могу к тебе обратиться.

– Давеча? – переспросил Герман, пробуя слово на вкус. – Уже попала куда-то? Не скоро ли? Я только что домой вернулся…

– Ну, это не предусмотреть, когда и где, – вздохнула Серафима.

– Говори, что случилось? Я от своих слов не отказываюсь, – подтвердил Герман, смеясь.

– Когда ты ушел, я доела и пошла вместе с врачом в кабинет заведующего отделением, где меня ждали, – начала Сима.

– Я это помню.

– Так вот. Это оказался секретарь посольства Швейцарии в России господин Данте.

– Кто? – не понял он.

– Секретарь… Я же говорю – посольства Швейцарии.

– Что ему надо было от тебя? – удивился он, уже чувствуя подвох. – Только не говори, что ты ограбила швейцарский банк и вот наконец-то тебя нашли…

– Хуже! Конечно, я бы и рада была порезвиться хоть несколько недель на деньги какого-нибудь банка. А тут мне поцеловали ручку и сказали, что меня будут ожидать на званом вечере в посольстве для вручения награды. Там будут и еще люди, которые заслужили награды, их всех наградят, и меня в том числе, – сказала Серафима, – знаешь, за что?!

– Даже не догадываюсь. Но я сейчас приеду к тебе, – вдруг заявил Герман, сам от себя такого не ожидая, – лучше не по телефону…

– Ко мне в больницу? – оторопела Серафима. – Сейчас десять вечера! Зачем?

– Мне все равно делать нечего, заодно и поговорим! Дело, видимо, серьезное, – настаивал он.

– Да я и по телефону скажу, – сказала Сима.

– Может, я увидеть тебя хочу, – произнес Герман Геннадьевич и по тишине в телефонной трубке понял, что сказал что-то не то. – Да шучу я. На самом деле ты обратилась за помощью, и я хочу разобраться. Спустись в вестибюль, там справа от буфета есть зимний сад. Я найду способ, чтобы войти в больницу ночью. Буду у тебя через час.

– Хорошо, – ответила не нашедшая что возразить Серафима, а он уже и связь отключил.

Герман быстро надел чистую рубашку, джинсы и рванул в ночь, так как Марина не должна была вернуться из клуба до утра, это он тоже знал. Он только не понимал, откуда у него вдруг так внезапно взялись силы, он же только что чувствовал себя абсолютно разбитым? А бокал коньяка так и остался нетронутым на столе.

Глава 8

Серафима сидела в мягком кресле в зимнем саду ночью в больнице и ждала неизвестно чего, правда, известно кого… Странный был этот мужчина, такой неуклюжий, с несносным, по понятиям Симы, характером. Ее и тянуло к общению с ним, и что-то отталкивало. По крайней мере, он первый как-то поучаствовал в ее судьбе и предложил помощь, что немаловажно, к тому же ничего не требуя взамен. В больнице царила полная тишина, она смотрела на огромные кактусы, фикусы и прочие растения, казавшиеся какими-то чудовищами в этом полумраке, раскинувшими свои лапы в ожидании добычи. Но запах медикаментов все же перебивал аромат растений.

– А вот и я! – мягко дотронулся до плеча Серафимы Герман, и она вздрогнула.

– Ой, напугал! Здравствуй…

– Опять ворчишь? Что в темноте сидишь? И как тихо тут…

– Я привыкла к такой обстановке в библиотеке, только там я обычно читаю, а сейчас в мысли свои погрузилась… почти медитация.

– Читаешь на работе? – спросил Герман, почему-то сильно радуясь, видя ее перебинтованную голову.

– Читаю, – ответила она, осматривая его, – но я не поняла, зачем все это?

– Что это?

– Ночные свидания с больным человеком в больнице. Я бы и по телефону все сообщила.

– А я приехал, мне так удобней, надо учитывать интересы обоих людей. – Герман сел в соседнее кресло и уставился на нее.

Серафима заметила лишь сейчас, что у него смуглая кожа, потому что он надел кипенно-белую рубашку. Она отвернулась.

– Я привез тут… – сказал Герман и выставил бутылку шампанского «Вдова Клико» на журнальный столик и пару пластиковых стаканчиков.

– Ты с ума сошел? – тут же возмутилась Серафима. – Я же в больнице!

– У тебя и так кружится голова. Шампанское уже не навредит. – Глаза Германа горели каким-то огнем.

Он взял бутылку, с легким хлопком открыл ее и разлил вино по стаканам.

– Давай, за…

– Здоровье! – сразу же отозвалась Сима, так как ее это беспокоило больше всего.

– Эх, ладно! Давай! В нашем-то возрасте! Первый тост за здоровье, тем более в больнице! – согласился он.

Она отпила глоток.

– Вкуснее ничего не пила, – честно отметила она.

– Рад, что угодил.

– А вы опасный человек, Герман Геннадьевич, – сказала Сима.

– Чего так? Я нормальный человек со своими недостатками и достоинствами.

– Ко мне после того, как ты ушел, подошла Маргарита Владимировна и предупредила, чтобы я тебе не слишком доверяла.

– А ей-то что не понравилось? – удивился Герман, разливая шампанское.

– Она обратила внимание на то, что я называю тебя следователем, и сказала: «Почему вы этого мужчину так зовете? С чего вы решили, что он следователь? Вот его визитка, по которой его вызвали к вам, и тут написано, что он психотерапевт, профессор, доктор наук, руководитель психологического центра «Возрождение». Главный криминалист, эксперт», – перечислила Сима и чокнулась с ним бокалом, вернее, пластиком о пластик. – Что все это значит?

– Так я ничего и не скрывал, я же визитку тебе дал, там все это и было написано, – пожал он плечами.

– Я не читала.

– Эх ты, библиотекарь! Или только книги читаешь? – усмехнулся он.

– Я же говорю, не читала, и все. – Сима почему-то не могла смотреть ему в глаза, она начинала смущаться и теряться.

– Так что это ты сама стала называть меня следователем и гражданином начальником. Я поначалу удивился, а потом подумал, что тебе так проще. Заметь, я тебе не говорил, что я следователь.

– Так это правда? Вот только психотерапевта мне не хватало, – поежилась Серафима.

– Одного из лучших психотерапевтов, – поправил ее Герман, – меня привлекли к экспертизе, обвинения ты выдвигала серьезные, а сама при этом являлась пациенткой больницы, вот я и проверял, нормальная ты или…

– И как обследование? – Сима зевнула.

– Я дал ход уголовному делу, ты психически не больна, абсолютно, у тебя просто нервное перенапряжение, я тебе уже говорил об этом, – ответил он.

– Спасибо! Хоть одна положительная новость за сегодня.

– Рад, что ты этому рада! Хотя проще сойти с ума и больше ни о чем не париться. Сидишь себе, слюни пускаешь, и все у тебя хорошо, а вот так нервничать по пустякам… – говорил Герман.

– Странное представление о том, что хорошо, у врача, особенно у психотерапевта, – отметила Серафима.

– Шучу я.

– Ха-ха-ха! – не улыбаясь, по слогам произнесла Серафима. – Ты прилетел для того, чтобы шампанское пить? Или все-таки меня выслушать и помочь? – спросила она, пытаясь выглядеть строго.

Потому что у Германа глаза блестели, а с губ не сходила улыбка.

– Извини, конечно, я тебя внимательно слушаю, это я так, для расслабления твоей же нервной системы.

– У тебя своеобразный подход к лечению нервного напряжения, – удивилась Сима, – твои пациенты все становятся алкоголиками?

– Алкоголики – это тоже мой профиль, – смеялся Герман, – все-все! Я собрался! Весь внимание! Так что там надо было этому секретарю посольства от твоей скромной персоны? – произнес он, смеясь одними глазами.

Серафима решила больше не обращать внимания на его подколы, потому что так этот разговор рисковал бы вообще никогда не закончиться.

– Этот мужчина, шишка из Швейцарии, сообщил мне потрясающую историю. В годы революции из России эмигрировала семья Муравьева-Апостола. Сам Георгий Муравьев-Апостол в то время был ранен и не вынес тягот переезда, умер в дороге. А вот его жена Елизавета с двумя сыновьями добралась до Швейцарии. Мало того, ей повезло там хорошо устроиться, помогли родственники дальние, друзья, и грамотно был вложен в дело вывезенный капитал, что-то они все-таки успели спасти из своего добра. У сыновей потом образовались свои семьи, но у одного сына не было детей, а вот у второго родился наследник, продолжатель фамилии Муравьева-Апостола – Алексей. Затем у этого Алексея родился сын – тоже Алексей.

– Очень интересно, – откликнулся Герман, когда она остановилась перевести дух, – только зачем мне все это генеалогическое древо? Ты-то какое имеешь отношение ко всему этому?

– Так самое интересное сейчас начнется! Дело в том, что его, Алексея – единственного наследника, отыскал наш культурно-общественный фонд и предложил ему приехать в Россию и, возможно выкупить имущество его предков, то есть потрясающую усадьбу.

– Я рад за него! – совершенно серьезно ответил Герман, пытаясь не улыбаться и отпивая шампанское. – Давай за него и выпьем!