Наемники Судьбы.Пенталогия - Юлия Федотова

Только что мирные, те же самые люди, повинуясь приказу, ощетинились оружием и ринулись в атаку.

Очень скоро все было кончено. Дворцовые гвардейцы не самые опытные воины.

– Грустно убивать тех, с кем недавно мило беседовал, – пожаловалась Энка, – но они сами виноваты.

– Нет, не сами. Их натравил вот этот сопливый хмырь. – Диса стояла, водрузив ногу на живот поверженного врага. – Уж егото я убью с удовольствием!

Она занесла подхваченное с земли гвардейское копье, приготовилась нанести удар, но рука Хельги перехватила древко:

– Подожди! Не станем его убивать!

– Почему? – удивилась Энка. – Вроде бы тут нет ни собак, ни кошек, ни даже коров. Горевать о нем некому.

– Все равно не будем, – продолжал настаивать Хельги, сам не зная почему.

– Несправедливо! – возражала диса. – Перебили столько невинных подневольных людей, а этого гаденыша оставим. Зачем он тебе нужен?

Хельги пожал плечами:

– А какой смысл его убивать?

– Мне он не нравится, – заметила сильфида.

– Ну знаешь ли, если бы мы убивали всех, кто тебе не нравится, Староземье сильно опустело бы.

– Он приказал на нас напасть. Он, и никто другой.

– Это он сдуру. Он больше не будет… Ты ведь больше не будешь, верно? – Хельги пнул человека сапогом. – И вообще, пусть будет заложником. Разве нам помешает хороший заложник?

– Ну ладно, – нехотя согласилась диса, – только возись с ним сам. Смотри, он кажется в штаны напустил со страху! Тьфу!

– Да ладно, не сочиняй. Просто он упал в лужу. Видишь, тут лужа.

– Он ее сам и напустил.

– Ерунда! Человек не может столько напустить.

– Может, может! – обрадовалась Энка.

Хельги взял девицу за руку и отвел на три шага в сторону:

– Вот гляди!

У ног их разливалась огромная бурая лужа.

– Это тоже он, да? Просто тут болото.

– Ну хорошо, – признала Энка, – пусть будет болото. Так ты его выуди, раз он тебе нужен.

Хельги рывком поставил пленника на ноги:

– Ты кто такой? Откуда?

Но пленник лишь молча хлюпал и дрожал.

– Ну вот, он еще и онемел с перепугу. Охота тебе с ним возиться?

– Охота, охота. Ты что, в самом деле онемел? Или оглох?

Энка достала нож:

– А вот сейчас проверим. Сперва мы ему отрежем нос, потом уши, потом коечто похуже…

Человек побелел и шарахнулся назад.

– Порядок! Слышит… А теперь говори, кто ты.

– Я… принц… Эдуард. Старший сын к… короля Филиппа, наследник Ольдонского престола, и потому… – юноша попытался придать голосу хоть какоето подобие величия, – я требую, чтобы со мной обращались по… – он всхлипнул, – подобающе!

Меридит и Хельги весело рассмеялись.

– Надо же, что за птичка нам попалась! – в восторге завопила Энка. – Хельги, ты умница! Хорошо, что не дал его убить! А ты точно принц? Не врешь?.. Аолен, смотрика, мы отловили принца!

Эльф, а за ним его спутница вынырнули из чащи.

– Силы Великие! – вырвалось у ошеломленного эльфа, с ужасом озирающего поле брани. – Что здесь случилось?

– На нас напали, пришлось их истребить, – вздохнул Хельги. – Боюсь, делу мира это не послужит.

Глаза Аэлле расширились:

– Вы убили… всех?

– А что нам оставалось? Если бы ктото сбежал, по Староземью пошли бы слухи о страшных нелюдях и люди взялись бы за малые народы, – пояснила Меридит.

– Теперь все спишут на эльфов, – задумчиво проговорил Аолен.

– Это уж как пить дать! – подтвердила Энка. – Но хуже от этого не станет, люди с эльфами уже и без нас воюют.

Аэлле как зачарованная смотрела на убитых. Зрелище было кошмарным. Нож, боевой топор и меч – это не тонкая эльфийская стрела.

– Пора нам уходить отсюда, – напомнила Меридит, – пока еще когонибудь не вынесло. Давайте свяжем этого прынца. У кого есть, из чего сделать кляп?

Ради такого дела эльф пожертвовал носовой платок, фантастическим образом оказавшийся идеально чистым. После стольких дней пути! Энка вложила в платок пучок мха, связала концы в узел и профессионально вставила данное сооружение в рот слабо сопротивляющейся монаршей особе.

– Аэлле, пока мы собираем оружие, проверь у убитых карманы, – через плечо бросила Меридит.

Хельги хотел было возразить, но диса остановила его взглядом. Девушка отважно шагнула к ближайшему телу, нагнулась, но тут же упала на колени и разразилась рыданиями. Меридит подошла к ней, присела, обняла за плечи:

– Возвращайся домой, девочка. Это только начало, дальше будет хуже.

Она сама уже хотела вернуться. Расставание с землями клана оказалось неожиданно горьким. В голову пришла непрошеная мысль: а суждено ли ей вновь увидеть все то, что ей так дорого? Озера с цветами, величественные коэлны, возносящие кроны прямо в небо… Не станет ли ее последним приютом раскисшая обочина чужой дороги, как для всех этих людей, погибших ни за что, бессмысленно и жалко. Она хотела вернуться. Но… Аэлле покачала головой:

– Я не могу. Что я скажу дома? Мне стыдно. Я так стремилась уйти, меня даже два раза возвращали силой. А теперь и двух дней не прошло… У меня нет выхода, – сморгнула она слезы.

– Есть, – очень спокойно возразил ей спригган Ингрем – странное существо, казавшееся ей красивым и жутковатым одновременно. – Ты скажешь, мы вели себя недостойно. Ну грабили мирных жителей, мучили пленных, посягали на твою честь… в смысле я посягал. Скажешь, что не могла дольше оставаться с нами.

Щеки Аэлле порозовели от возмущения.

– Я не ногу сказать о вас такое, это ложь! Это подлая и низкая ложь!

Спригган пристально посмотрел на нее светлозелеными глазами со странными вертикальными зрачками.

– Тогда нам стоит на самом деле проделать все это, чтобы ты имела возможность сказать правду?

– Пойдем. – Аолен взял девушку за руку.

Она пошла покорно, как ребенок…

– Фуу! – выдохнула Энка. – Хельги, ты молодец! Я себе язык прокусила – боялась ляпнуть лишнего!

– Умница! – подтвердила Меридит. – Давай я тебя поцелую!

Дожидаться возвращения Аолена решили на кочках, подальше от злополучной просеки. Но доставить туда принца оказалось делом многотрудным. Он спотыкался, падал и сдавленно пищал через кляп, выводя из себя сильфиду. Хельги большую часть пути пришлось тащить пленника за шиворот.

Эльф вернулся наутро, грустный и утомленный ночным переходом. Он принес дурные вести. Кланы объединились и теперь собирают войско. Но война будет объявлена не Инферну, а роду человеческому.