Наемники Судьбы.Пенталогия - Юлия Федотова

Меридит больше всего хотелось поскакать и убедиться лично, что с Хельги все в порядке, но она подавила это стремление, опасаясь, как бы ее не сочли слишком чувствительной. Дисе такое не к лицу.

Зато Энка улучила момент, когда Хранитель вышел, и прониклатаки в шатер к Хельги. Он возлежал на шелковых подушках, бледный и несчастный.

– Ну что? Больно было? – спросила девица с интересом.

– Ужасно! – с чувством ответил Хельги. – Их вонючее пойло действовало недолго, потом я проснулся, а они говорят: «Терпи, застряло!» – Кошмар! Эти лекари хуже чумы! Близко к ним больше не подойду!

– И долго ты будешь тут лежать? Там праздник.

– Вот щас встану и пойду плясать! И вообще, уходи. Дай помереть спокойно. И пришли ко мне Меридит, пусть меня жалеет.

Итак, Меридит отправилась ублажать Хельги, а Энка уселась на краю галереи и стала наблюдать за праздничными приготовлениями.

Множество эльфов постепенно высыпало на площадь. Энка сперва удивилась, как такое их количество могло разместиться в шатрах единственной галереи, но потом случайно взглянула вверх и различила днище еще одной платформы. Присмотревшись, девица насчитала целых семь жилых уровней, и тут же решила: не сильфида она, если не залезет на самый верх и не спрыгнет оттуда.

Некоторые сильфы настолько хорошо владеют искусством левитации, что способны воспарить прямо с места и на значительную высоту. Энке пока удавалось лишь планировать сверху вниз, но даже это немудреное занятие доставляло ей массу удовольствия.

Радуясь, что рядом нет спутников и некому ее остановить, сославшись на приличия, Энка шустро забралась наверх, обежала опустевшую галерею, высмотрела подходящее для приземления место и, после нескольких счастливых мгновений полета, шлепнулась прямо под ноги молоденькой, насмерть перепуганной эльфийке.

– О Великие Силы! – пискнула та, как только обрела дар речи. – Я так испугалась! Я думала, ты решила разбиться! Убить себя.

– Нет, – успокоила ее Энка, скорбно разглядывая помятые гиацинты. – Это я так, гм… летаю.

– Ах какой восхитительный дар! – воскликнула девушка. – Этому можно научиться?

– Не знаю, – с сомнением ответила сильфида. И честно добавила: – Лично я пока что не очень…

Праздник был великолепным.

Звучали невероятной красоты песни. Со дна озер били, переливаясь радужными струями, фонтаны, воздух сладко пах гиацинтами. Луна и звезды сияли так ярко, что даже огни фейерверков и ароматных костров не затмевали их. Эльфы водили хороводы, юные девы в венках из лесных фиалок, распустив золотые, серебряные и зеленые волосы, кружили в танце, горстями разбрасывая сверкающие хрустальные бусинки и золотые колечки (Энка «прибрала» парочку в карман).

Рекой лилось вино из серебряных кувшинов и больших прозрачных кубков. Сильфида, памятуя историю с упырями, пить не стала. А диса вообще признавала только пиво, утверждая, что «вино есть прокисший продукт, который воину пить не пристало». Так что оценить качество благородного напитка смог один Аолен.

Веселые, счастливые, позабывшие свою обычную гордость эльфы пытались вовлечь в хоровод обеих девиц, но те отказались.

Энка со свойственной ей прямотой заявила:

– Наши попытки танцевать испортили не один праздник.

А Меридит сдержанно добавила о коровах на льду.

Но, несмотря на свое лишь косвенное участие, обе признавали, что праздник удался на славу, и даже вредная Энка не находила повода для критики.

Зато нашел Хельги. В разгар торжества он ненадолго выполз из шатра, посмотрел с галереи на фонтаны и посетовал, что у тамошней рыбы неминуемо приключится морская болезнь.

Спать разбрелись под утро. Энка первая забралась в шатер:

– Ого! Здесь ктото уже есть!

У самого входа скромно пристроилась девушка, та самая, что хотела научиться летать. Лицо ее было нежнорозовым от смущения, ресницы подрагивали.

– Простите… я ждала вас…

– Это моя знакомая! – пояснила Энка.

Девушка взглянула на нее с благодарностью.

– Я хотела вас попросить… очень, очень хотела попросить…

– Проси, – согласилась Меридит, – за просьбу денег не берут.

– Возьмите меня с собой! – решившись, выпалила эльфийка. – Понимаете, я должна, должна выбраться отсюда. Не могу больше оставаться в этом искусственном, замкнутом мире, ведь совсем рядом другая жизнь! Настоящая!

Энка сочувственно вздохнула. Она вспомнила себя, втиснутую в жесткие рамки Сильфхейма: шелковые платья, вышивание, песнопения, проклятые танцы… И замечания: «Дитя мое, люди приручают медведей, и даже те двигаются изящнее тебя! И не бранись, как демон, это неприлично!»

Она сбежала из дому в тринадцать лет и с тех пор жила как хотела, наплевав на все правила и приличия, – сильная, независимая и свободная. Но не один год прошел, прежде чем она стала такой, и эти годы она старалась вспоминать пореже…

– Тебе сколько лет? – спросила Меридит и тут же покачала головой. Для эльфов семнадцать лет – младенческий возраст.

– О, я не буду вам обузой! – воскликнула эльфийка. – Меня обучали военному искусству, я хорошо стреляю. Я однажды даже видала настоящую битву! И знаете, – она доверчиво вскинула глаза, – наверное, я очень жестокая, это нехорошо… но мне понравилось. Это страшно, но красиво: серебряная стрела пронзает грудь – и сраженный насмерть враг падает с прощальным стоном на устах!

Меридит стало грустно. Она уже слышала речи о красоте войны.

– А если не враг, – сказала она тихо, – и не в грудь, а пониже? И не насмерть? Представь, стрела попадает в живот, и сраженный воин катается по земле, воет и старается ее выдернуть, а там кишки…

Эльфийка растерянно моргнула:

– Как же можно попасть в живот, если целишься в грудь?

– Ну одни вообще не целятся. Палят в белый свет, на кого боги пошлют. А другие целятся именно в живот.

Девушка заметно побледнела.

– Не пугай ребенка, дура! – шепнула Энка. – Подумаешь, кишки. Все привыкают, и она привыкнет.

Меридит вытаращила глаза и перешла на атаханский:

– Мы что, берем ее? Посмотри на нее, представляешь, что с ней будет?

– А ты представь, что будет, если мы ее оставим и она сбежит одна!

– И то верно! – вздохнула диса. – Надо брать, никуда не денешься…

Лицо девушки засияло ослепительной радостью. Если бы не желание выглядеть взрослой, она наверняка принялась бы прыгать и хлопать в ладоши.