Sindroma unicuma. Книга 2. - Блэки Хол

Значит, жива тварюга, — послала я под потолок полную злобного разочарования мысль. После артиллерийского залпа многоуровневыми заклинаниями летающей скотине давно пора скопытиться, а не порхать бабочкой под разбитыми светильниками.

Мужчины, оба на корточках, склонились над проректрисой. За время моего отсутствия декан успел снять пиджак, и его плечо перетягивал кусок белой ткани, пропитавшейся кровью. Это Альрик порвал халат на импровизированные бинты.

Пока Стопятнадцатый и профессор хлопотали над раненой, потолочный монстр очнулся, и, растопырив жуткие крылья, ринулся на мужчин.

— Альрик! — завопила я что есть мочи, но профессор вскочил раньше предостерегающего крика, точно у него имелись глаза на затылке. Мужчина в мгновение ока создал постреливающий разрядами шар, выпустив его в… приближающуюся птицу! Только сейчас, наблюдая, как кувыркается в воздухе бесформенная масса, отброшенная огромным piloi candi[43], я различила в ней жалкое подобие птицы — ненормальной, чудовищной, страшной, с кривым клювом и изогнутыми лапами, растущими из одного места, и с крыльями, скособоченными наиуродливейшим образом, — но все-таки птицы!

Кошмарное создание с визгом отлетело назад и принялось биться в окна. Выдержат ли стекла?

— Значительная потеря крови, но внутренние органы не задеты. В целом кровотечение мы остановили, — резюмировал Стопятнадцатый, оторвавшись от лежащей женщины. — Нужно переливание. А еще зашить рану. Обе.

Альрик согласно кивнул, разглядывая кружащую под потолком тварь, с которой периодически срывались вниз склизкие черные ошметки.

— Медикаменты у окна в холодильнике, он пока цел, — добавил бодро декан, внешне не ослабленный ранением. — Но подлюка не дает и носа высунуть. Если ты отвлечешь, я доберусь.

Профессор снова кивнул, наблюдая за дергаными рывками крылатого чудища.

Мужчины не замечали меня, замершую поблизости на четвереньках, словно позабыли, что на белом свете существует такая студентка Эва Папена. Ну и ладненько. Полюбовалась на бесплатное зрелище, пора и честь знать. Здесь полно умных и расторопных дядечек, которые знают, что нужно делать.

Стоило шевельнуться, как Альрик поманил меня пальцем.

— Эва Карловна! Ползите сюда, но осторожно.

Пригнув голову, я переместилась к мужчинам за порушенный стол.

— Держите, — велел профессор, сунув в руки остатки халата. — Рвите и прижимайте к ране. Как пропитается, меняйте. Советую пока не высовываться.

Встав в полный рост, он крикнул Стопятнадцатому:

— Давай! — И начал выпускать с обеих рук зеленые, фиолетовые, белые, голубые шары, даже молнии выпускал, в то время как декан ринулся к окну, пиная и расшвыривая мешающуюся под ногами свалку, чтобы расчистить путь к заветному холодильнику.

Что тут началось! Тварь носилась под потолком и с изматывающим слух визгом кидалась на мужчин, выставив клюв и когтистые скрюченные лапы. Однако профессор проявил недюжинную реакцию, умудряясь виртуозно уклоняться от крылатого чудища и одновременно награждать его заклинаниями, в то время как Генрих Генрихович, схватив стойки от разбитых штативов, отмахивался ими как саблями.

Слабый стон напомнил мне о порученных обязанностях. Проверив наличие сумки на плече, я непослушными руками оторвала полоску от полы бывшего халата и подползла к Евстигневе Ромельевне. Ее лицо было бледно, под глазами залегли синюшные тени, шикарная прическа растрепалась, а губы обесцветились, слившись с кожей.

При взгляде на багровый бок меня затошнило. Почудилось, что через распоротую острыми когтями одежду видны внутренности.

Закусив губу, я свернула в несколько раз полоску и приложила к тому месту, где, как мне показалось, находилась рана. Ответом стал слабый стон Царицы. Убрав прядку, упавшую женщине на висок, я обхватила её ладони — леденущие, как из морозилки. Дыша на пальцы, начала растирать, пока руки проректрисы не порозовели, и пропустила момент, когда наступило затишье.

Поменяв полоску, я осторожно выглянула из-за стола. Чудовищная птица молчаливо висела над потолком, Альрик спрятался за остатками шкафа, а декан прислонился к упавшему вентиляционному зонту. Ему так и не удалось добраться до медикаментов.

Я снова перевела взгляд на профессора. Он мял запястья, а потом перешел на плечи. Видимо, у него началась отдача. Поймав мой взгляд, Альрик спросил одними губами: «Все в порядке?»

«Да» — кивнула я в ответ. Мне начало казаться, что у летающего уродца появился интеллект. Теперь страшилище не билось попусту о препятствия и не орало без повода. Размахивая крыльями, увеличившимися в размерах, оно не двигалось с места, удерживая в поле зрения мужчин и меня с проректрисой.

Профессор закончил разминать плечи и шею. Достав из-за ворота рубашки медальон на цепочке, он начал водить над ним пальцами и неслышно наговаривать. В завершение, поцеловав блеснувшую на свету штучку, мужчина опустил её за ворот и, откинув голову, закрыл глаза.

У него мужественное лицо, — подумала я. Волевое. Сильное. И сам Альрик несокрушим как скала. Он не даст нам умереть: ни Царице, ни Стопятнадцатому, ни мне. В тот миг моя вера в профессора была сродни вере в могущественное непобедимое божество, и я без колебаний принесла бы на его алтарь любую жертву.

Неожиданно Альрик открыл глаза и подмигнул мне, вызвав прилив смущения.

— Оно растет, слышишь? — сказал из своего угла Генрих Генрихович. — Осторожнее с заклинаниями.

— Уже заметил, — отозвался профессор.

Тварь дернулась сильнее обычного, но не стала нападать. Наверное, тоже отдыхала от буйного времяпровождения.

— Удавка не работает, заклинания не действуют! — снова крикнул Альрик. — У него иммунитет.

— Тьфу, — сплюнул декан и что-то пробурчал. Наверное, выругался. — Тоже заметил.

Я вернулась к Евстигневе Ромельевне и, сменив пропитавшуюся кровью полоску новой, снова принялась растирать руки женщины, согревая дыханием.

Нужно лишить недосягаемого монстра преимущества. А какое преимущество у крылатой тварюги? Она сверху, и у нее выгоднее диспозиция. Значит, надо спустить чудовище на пол. Но как его сбить с потолка, если ни одно заклинание не подействовало? Любое живое существо давно бы умерло в тяжких мучениях, а это, взявшееся невесть откуда, похоже, питалось энергией направленных вис-волн и росло на них как на дрожжах.

Если предположить, что над потолком поселилась нежить, у которой не бьется сердце, не бежит кровь по сосудам и нет легких, остается принять за основу, что это механизм, управляемый головой или туловищем, а у всякого механизма есть уязвимые точки — междоузлия, соединяющие подвижные элементы, или шарниры. Крылья крепятся к туловищу твари и удерживают её на весу. Если повредить их у основания, то у нас появится малюпасенький шанс.