Во власти девантара - Бернхард Хеннен

Нурамон нацелился на корабль ордена. Он метил в короткую доску, соединявшую его с соседним кораблем. Воин Тьюреда предпринял попытку попасть на «Звезду альвов». Нурамон выстрелил. Стрела описала дугу и вскоре после этого вонзилась в тело человека.

Эльф был недоволен. Он целил в голову! Просто прошло слишком много времени, прежде чем его стрела достигла цели. Эдак он, в конце концов, еще попадет в друга вместо врага.

Нурамон наложил на тетиву новую стрелу. И тут случилось то, чего втайне опасался Нурамон: воин подобрался к Мандреду сзади, в то время как тот сражался сразу с двумя противниками, находившимися перед ним! Нурамон поспешно натянул тетиву. Он должен был быть уверен в том, что попадет в того человека. Одна ошибка — и Мандреду наступит конец. Когда вражеский воин поднял меч, Нурамон, позабыв о предосторожностях, спустил стрелу с тетивы. Он задержал дыхание, когда стрела по высокой дуге устремилась к цели.

Она угодила человеку прямо в грудь.

Мандред обернулся и нанес воину, и так готовому упасть, удар секирой, отправивший его за борт. Затем удивленно огляделся по сторонам и подозвал к себе нескольких воинов. Среди них Нурамон узнал Лиондреда в доспехах Альфадаса. Мандред указал на Нурамона, однако не похоже было, чтобы он его узнал. Затем указал на рыцарей ордена, отделявших их от эльфов. Фьордландцы на «Звезде альвов» собрались вокруг Мандреда и Лиондреда. Они хотели прорываться, однако это означало, что им придется отражать нападения врага сразу с двух сторон.

— Там Мандред и король Лиондред! — крикнул Нурамон стоявшим рядом лучникам. — Они окружены и хотят прорваться к нам!

Обилее подошла к Нурамону и поглядела на «Звезду альвов». Затем крикнула:

— Все, кто слева от Нурамона, первую стрелу на воинов перед Лиондредом, все, кто справа — в преследователей! Вторая стрела у всех в преследователей. Никто не должен уйти! — и с этими словами она отошла от борта и предоставила лучникам выполнять свою работу.

Они подождали, пока Мандред отдаст приказ прорываться. Вот! Ярл поднял секиру и под боевые кличи воины вокруг него перепрыгнули на четвертый корабль.

Нурамон и его соратники спустили стрелы. Густо, словно град, обрушились они на врагов. Те, кого пощадили стрелы, не поняли, что произошло, только втянули головы в плечи.

Мандред и некоторые фирнстайнцы замерли на миг, затем устремились вперед. Второй залп угодил в преследователей и на миг задержал их. Вот уже вперед устремились щитоносцы. Однако этого драгоценного времени должно было хватить на то, чтобы помочь Мандреду прорваться. Рыцари ордена, атаковавшие фьордландцев в спину, были почти окружены. Когда они заметили, что сражение безнадежно, то отступили на свой двухмачтовый корабль. Мандред и Пельверик встретились. Нурамон увидел, как Пельверик указал на него.

Мандред поднял секиру и крикнул:

— Нурамон! — А затем побежал, а за ним и мандриды, пробираясь через ряды эльфийских воинов, навстречу ему.

Нурамон перевел дух и поглядел сверху вниз на поле битвы. Казалось, что план королевы сработает. Повсюду вдоль корабельного заграждения эльфийские воины сменяли в бою утомленных фьордландцев, и вся защитная линия снова могла стоять перед натиском врага. Хотя численное превосходство было по-прежнему не на их стороне, поскольку у рыцарей ордена было очень много кораблей и воинов, однако все изменится самое позднее тогда, когда подоспеют тролли.

Могущественная магия

— Уберите фок!

Пальцы Фародина вцепились в поручни. Это было необъяснимо! Корабли троллей и так были мучительно-медлительны, а теперь они еще собрались убирать паруса! Эльф стоял на кормовом возвышении, высотою с башню, «Сокрушителя», флагманского корабля герцога Оргрима. Флот, выделенный королем троллей Болдором, состоял из двадцати кораблей, каждый из тяжеловесных парусников напоминал плавучую крепость, на самом крупном из них находилось более трехсот тролльских воинов. Это войско решит исход битвы, если, конечно, когда-нибудь до нее доберется.

Герцог Оргрим стоял рядом со штурманом и советовался со Скангой, своей шаманкой. «С ума сойти можно», — думал Фародин. Они и так опаздывают. На горизонте он уже видел тонкую белую линию на фоне серых прибрежных скал — паруса вражеского флота. Одинокие столбы дыма свидетельствовали о том, что битва началась. Нападение троллей решило бы ее исход. А что делают эти подлые пожиратели эльфов? Убирают паруса!

— У тебя такое перекошенное лицо, посланник. — Оргрим и шаманка появились неожиданно.

Князь троллей был вооружен и готов к бою. На нем был нагрудник из темной кожи. На плечи наброшена медвежья шкура. Опирался он на боевой молот, набалдашник которого был вырезан из серого гранита.

— Должно быть, тут дело в моей глупости, однако я не могу постичь стратегию, которую вы используете, — ответил Фародин, пытаясь не высказать прямо все, что думает о союзниках.

Шаманка мрачно уставилась на него. Фародин почувствовал силу ее заклинания.

— Он думает, что мы будем спокойно ждать, пока рыцари ордена расправятся с фьордландцами и эльфами. Он сомневается в том, что мы поспешим на помощь былым врагам, — сказала старуха.

— Фародин умный мужчина, поскольку оставил эти мысли при себе. Если бы он обидел мой народ, открыто заявив об этом, я засунул бы его в мешок с камнями и выбросил за борт. — Тролльский князь пристально поглядел на него. Фародин пожалел, что не может прочесть мысли своего давнего врага. Он встретил Оргрима при дворе короля Болдора. Король принял его как посланника Эмерелль со всеми почестями, и, к огромному удивлению Фародина, Болдор согласился помочь — после ночи совещаний со своими князьями.

Под конец Оргрим высказал желание принять посланника на борту своего корабля. С первого мгновения, когда Фародин оказался среди троллей Нахтцинны, он почувствовал их враждебность. Он был уверен в том, что не переживет первой же ночи на борту «Сокрушителя». Впрочем, герцог очень заботился о нем и то и дело пытался завязать разговор. Он даже отказался от попыток угостить его каким бы то ни было мясом.

— Когда мы атакуем? — нетерпеливо спросил Фародин.

Корабль был готов к битве. На главной палубе и носовом возвышении толпились тролли с огромными щитами. Камни, которые, очевидно, должны были служить в качестве метательных снарядов, лежали наготове возле поручней. Самые мелкие из них были величиной с голову ребенка. А самые крупные представляли собой массивные обломки скал. Фародин задумался над тем, каким образом даже троллю удастся поднять такой камень.