Том 8. Помпадуры и помпадурши. История одного города - Михаил Салтыков-Щедрин

112

все переплетено, все связано в этом мире!

113

давай рассудим.

114

с птичьего полета.

115

кончено!

116

Я… Россия… политика никогда!.. ура всегда… а потом

117

Ну, началось!

118

Ах, это так ужасно!

119

Нигилист чистых кровей, мой дорогой!

120

это другое дело!

121

Никаких нездоровых теорий! останемся на практической почве!

122

и вы оказываетесь в тысяче верстах от вашего дома, ваших привычек, ваших друзей, от цивилизации… мало ли еще от чего!

123

верх изысканности!

124

так сказать.

125

Это слишком напрашивается на каламбур.

126

каждому по его потребностям.

127

«Прекрасная Елена».

128

подобно Петру Великому.

129

ну, целая система!

130

недоразумение.

131

повод к войне.

132

но как вы этого не понимаете?

133

для нашего брата это достаточно хорошо!

134

извозчиков.

135

шансонетка.

136

главный лакей.

137

Ах! ножка у меня шевелится.

138

рюмки.

139

политический сыщик.

140

маленьких фельетонов.

141

но это прекрасно!

142

О! что касается этого…

143

разумеется.

144

ваше превосходительство!

145

А я-то, с риском и опасностью, тратил свою слюну! Какая насмешка!

146

выколачивание недоимок, род телесного наказания, применяемого в России, особенно в тех случаях, когда крестьянину из-за плохого урожая нечем заплатить подати.

147

О, моя бедная мать! о, сестра моя, молодость которой проходит в тщетном ожидании мужа!

148

О, моя мать! о, моя бедная, любимая сестра!

149

О, моя прекрасная Франция!

150

Слышите: никогда! А теперь, когда вы об этом предупреждены, продолжим разговор.

151

О, как я понимаю это, ваша светлость!

152

вы меня понимаете?

153

черт возьми!

154

черт возьми!

155

и того и этого…

156

Закон! какой вздор! у нас пятнадцать томов законов, дорогой мой!

157

франц. ругательства.

158

толкуйте мне об этом (равнозначно нашему «вздор»).

159

Это наш способ давать им на чай!

160

Известная в то время актриса французского театра в Петербурге. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)

161

интимных вечерах.

162

Вечерком у заставы.

163

Очевидно, это ошибка: муниципальных советников никогда в России не бывало*. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)

164

вы увидите меня за работой!

165

О, моя возлюбленная Франция! О, мать моя!

166

вельможа.

167

Законы Франции, ваше превосходительство! Умирать, умирать, всегда умирать! О, моя Франция! О, мать моя!

168

Подозревают, что под псевдонимом «Беспристрастный наблюдатель» скрывается один знаменитый московский археолог и чревовещатель. Но так как подобное предположение ничем не доказано, то и этого автора я нашелся вынужденным поместить в число знатных иностранцев. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)

169

Какой странный воспитатель для молодого иомудского принца! — может заметить читатель. Совершенно согласен с справедливостью этого замечания, но изменить ничего не могу. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)

170

«Обращение» это помещается здесь дострочно словами самого «Летописца». Издатель позволил себе наблюсти только за тем, чтобы права буквы ѣ не были слишком бесцеремонно нарушены. — Изд.

171

Очевидно, что летописец, определяя качества этих исторических лиц, не имел понятия даже о руководствах, изданных для средних учебных заведений. Но страннее всего, что он был незнаком даже с стихами Державина:

Калигула! твой конь в сенатеНе мог сиять, сияя в злате: Сияют добрые дела!

— Прим. изд.

172

Опять та же прискорбная ошибка. — Изд.

173

Очевидно, летописец подражает здесь «Слову о полку Игореве»: «Боян бо вещий, аще кому хотяше песнь творити, то растекашеся мыслью по древу, серым вълком по земли, шизым орлом под облакы». И далее: «о, Бояне! соловию старого времени! Абы ты сии пълки ущекотал» и т. д. — Изд.

174

Это очевидная ошибка*. — Прим. изд.

175

По «Краткой описи» значится под № 8. Издатель нашел возможным не придерживаться строго хронологического порядка при ознакомлении публики с содержанием «Летописца». Сверх того, он счел за лучшее представить здесь биографии только замечательнейших градоначальников, так как правители не столь замечательные достаточно характеризуются предшествующею настоящему очерку «Краткою описью». — Изд.

176

Очевидный анахронизм. В 1762 году недоимочных реестров не было, а просто взыскивались деньги, сколько с кого надлежит. Не было, следовательно, и критического анализа. Впрочем, это скорее не анахронизм, а прозорливость, которую летописец, по местам, обнаруживает в столь сильной

177

Новый пример прозорливости. Винтергальтера в 1762 году не было.* — Изд.

178

Ныне доказано, что тела всех вообще начальников подчиняются тем же физиологическим законам, как и всякое другое человеческое тело, но не следует забывать, что в 1762 году наука была в младенчестве. — Изд.

179

Даже и это предвидел «Летописец»! — Изд.

180

Изумительно!! — Изд.*

181

Этот достойный чиновник оправдался и, как увидим ниже, принимал деятельнейшее участие в последующих глуповских событиях. — Изд.

182

Издатель почел за лучшее закончить на этом месте настоящий рассказ, хотя «Летописец» и дополняет его различными разъяснениями. Так, например, он говорит, что на первом градоначальнике была надета та самая голова, которую выбросил из телеги посланный Винтергальтера и которую капитан-исправник приставил к туловищу неизвестного лейб-кампанца; на втором же градоначальнике была надета прежняя голоса, которую наскоро исправил Байбаков, по приказанию помощника городничего, набивши ее, по ошибке, вместо музыки вышедшими из употребления предписаниями. Все эти рассуждения положительно младенческие, и несомненным остается только то, что оба градоначальника были самозванцы. — Изд.

183

Марат в то время не был известен; ошибку эту, впрочем, можно объяснить тем, что события описывались «Летописцем», по-видимому, не по горячим следам, а несколько лет спустя. — Изд.