Сквозь Пекло - Елена Асеева

Святозар кисло глянул на Джюли и тяжело вздохнув, перевел взгляд на четверых дасуней, который стояли недалече от темницы, образовав вдоль двери ровный строй. Вскоре со стороны дворца Чернобога пришел Пан и с ним двое служек. Пан подошел к дасуням воеводы и, что-то злобно зашипел на них, но те также злобно зашипели в ответ. Пан принялся махать перед лицами дасуней своим посохом, громко топать копытом, а после повернулся и пошел по движению вереницы, в сторону дворца воеводы, при этом жестоко хлопая души своим посохом.

— Чего он шипел, Джюли? — тихим голосом, спросил Святозар, и поглядел на душу.

— Он повелел им, уйти, — прошептал Джюли. — А они сказали, что его повеленья не выполняют, что их повелитель Вий.

— Ах, этот Вий, — обиженно откликнулся наследник. — Лучше смерть, чем такое томительное ее ожидание… Вся, вся моя душа изболелась по моим близким. По этим несчастным душам грешников, которые идут в этой веренице. По всему тому, что я здесь увидел, пережил и перенес… Каждый миг проведенный здесь в этой темнице с каждым мгновением становится все более не выносимым. Лучше бы пришел Чернобог, лучше бы убил он меня, чем сидеть… сидеть… сидеть здесь. — Святозар схватился за прутья решетки и со всей силы начал ее трясти.

— Святозар, Святозар, ты, что? — взволнованно проронил Джюли. — А я, а я как же?.. Если бы не ты, друг мой, я бы так и продолжал стучать, поэтому камню вечно. Я бы оставался всегда черным, и не было у меня бы тогда никакой надежды… ничего, никогда… Ты, ты, мой спаситель, который возродил меня, который помог сжечь в пламени Семаргла всю скверну моей души, остановись. Прошу тебя, не призывай Чернобога, не зови себе смерти… Может воевода и прав, может не стоит лечить ногу, может…

— Нет, Джюли, ногу необходимо вылечить, — громко произнес Святозар, и, перестал трясти решетку. — Необходимо доделать то, что ты начал, хотя бы ради того… ради того, чтобы ты стал светлым.

Наследник отошел от двери, и, прихрамывая на ногу, каковая от вспышки гнева Святозара разболелась, принялся ходить кругами по темнице. Джюли смотрел на наследника с жалостью и печалью. Он все еще стоял возле валуна, спиной к нему, прижимая к себе палку, внезапно его лицо испугано затрепетало.

— Босоркун. Святозар идет Босоркун, — чуть слышно дохнул он.

Святозар услышав возглас Джюли немедля шагнул к решетке и воззрился на подлетающего к темнице Босоркуна. А тот, остановившись напротив дасуней воеводы, замер и уставившись в их лица, закачался из стороны в сторону, так словно стало его тело кружиться в веселом плясе. Впрочем кружилось, качаясь и описывая круги, лишь тело демона, укрытое длинным, серым одеянием, голова же при том оставалась неподвижна. Демон пристально смотрел на дасуней и в его красных глазах полыхали белые, ледяные вспышки огня, а висящие на поясе длинные, черные крючки ударялись друг о друга и издавали резкий звук, и казалось, точно стучит молоток, забивая толстые гвозди в плотное дерево. Дасуни, Джюли и даже Святозар застыли на месте, уставившись на Босоркуна, а тот все кружил и кружил, плясал и плясал, и перед глазами наследника поплыл какой-то серый с яркими, красными крапинками туман. Голова его нежданно стала тяжелой, тело ослабло, руки повисли точно плети, еще миг и он так ослаб, что ноги дрогнули, а колени подогнулись. Но в тоже мгновение, когда густой серый с яркими, красными крапинками туман пытался пожрать его, Святозар услышал голос своей лазурной души, которая тихо сказала, сказала словно пропела: «Слушай меня, меня, не его. Он это враг веры, он это враг Богов. Он встал перед твоими очами. Он залез в твои уши. Он улыбается тебе, а за спиной несет нож, нож который разрушит все то, что ты творил века, который разрушит то, чему ты пел песни, что восхвалял, любил и славил. Очнись, Святозар, он пляшет не для меня, а для себя, ибо он и есть то с чем, ты всегда бился. Очнись! Очнись!» Наследник тяжело вздрогнул всем телом, схватился за прутья решетки, и, приподняв оседающие вниз тело, встал на ослабшие ноги. Он тягостно потряс головой, отгоняя от себя серый туман, и посмотрел на демона. Босоркун уже не плясал, он недвижно стоял на месте, и внимательно смотрел на Святозара, его глаза светились красноватым пламенем, в оных будто вспыхивали белые ледяные огни.

Наследник перевел взгляд с глаз демона и увидел, что дасуни Вия лежат на земле вповалку, словно заснувшие крепким, непробудным сном. Босоркун перелетел через тела дасуней и подлетел к душе. И только сейчас Святозар заметил, что Джюли оцепенело стоит возле валуна, крепко прижав к груди, сжимаемую в руках палку и неотступно смотрит на демона. Его все еще черные глаза округлились от ужаса, рот широко открылся. Босоркун подлетел к Джюли, протянул свою белую руку с длинными пальцами, да красно-черными наростами на ней, вместо ногтей, к черным загнутым, кривым крючкам и дотронулся наростом до одного из них. И в тот же миг крючок отпал от пояса и оказался в руках демона. Босоркун осторожно взял крючок за полукруглый конец и протянул его загнутое острие к лицу безмолвно замершего Джюли.

— Не тронь его! — закричал наследник, и, высунув сквозь решетку руку, загородил лицо Джюли. — Не смей его трогать, Босоркун, не смей.

— Я его пробужу, всего лишь, — хриплым голосом ответил демон. — Я пришел усыпить дасуней, чтобы черная душа исполнила то, что ей повелел господь Чернобог. — И Босоркун зыркнул на Святозара. В его красных глазах теперь не плясали белые огни, они были кроваво-красные и смотрели, не мигая в упор на наследника. — Я его пробужу, всего лишь, — повторил демон.

— Не тронь его, не тронь, — гневно молвил Святозар. — Не тронь, или клянусь тебе именем моего отца, великого, ДажьБога, это будет последнее, что ты сделаешь. Последнее! — Наследник громко выкрикнул это слово, и так как Босоркун не двигался, безмолвно наблюдая за ним, тотчас схватился за прутья решетки и начал ее трясти, так, что под ногами заходил ходуном пол. — Не прикасайся к нему, не прикасайся! — кричал наследник и тряс решетку, а вместе с ней и всю темницу, внезапно резкая боль пронзила рану на руке. — А… а… а…! — застонал Святозар, и, прекратив трясти решетку, схватился за больную руку. — Я сам, сам разбужу его Чернобог, — очень звонко прокричал наследник, обращаясь к властителю Пекла, который без сомнения наблюдал за ним. — Не тронь душу, Чернобог, если хочешь, чтобы я излечил ногу, не тронь ее!

Босоркун передернул плечами и высоким, ровным голосом, произнес:

— Остынь человек! Остынь! Не трону я душу, как ты просишь.

— Эм…эм… — застонал наследник, и, потирая больную руку, заметил, — я не просил… Не просил… Я никогда не стал, бы просить, я…