Пес войны. Трилогия - Ерофей Трофимов

— А жаль, — грустно усмехнулся в ответ Квон.

— Поверь, мне тоже, — кивнул Араб. — Скажу вам откровенно: научиться пользоваться огнестрельным оружием мне пришлось только потому, что это диктуют правила современной войны. Даже служа срочную службу, я всегда предпочитал кинжал и метательный нож, а не автомат и гранаты.

— А где ты служил? — тут же спросил Майк.

— Прости, приятель, об этом я никому не могу рассказать, — покачал головой Араб. — Лучше расскажите мне о себе, — неожиданно попросил он.

Удивленно переглянувшись, напарники растерянно уставились на него.

— Зачем тебе это? — осторожно спросил Квон.

— Раз уж нам предстоит стать одной командой и вы сами назначили меня своим командиром, я должен это знать, — пожал плечами Араб. — Это не праздное любопытство. Зная ваше прошлое и то, с чем вам приходилось иметь дело, я смогу использовать ваши познания в наших делах.

— Ну, тогда начну, пожалуй, я, — сверкнул белоснежными зубами Майк. — Родился в Канаде, всю юность прожил там. Еще в колледже увлекся рукопашным боем. Переехав после колледжа в Бразилию, всерьез занялся копуэро. Сумел добиться хороших результатов и был призван кругом силы.

— Что изучал в колледже? — быстро спросил Араб.

— Экономика и финансы, — смущенно пожал плечами Майк.

— Бухгалтер?!

— Не совсем. Финансовый аналитик.

— Это здорово. В отряде всегда нужен человек, который мог бы профессионально заниматься материальной стороной дела. Учтем. Ну, а ты, Квон? Бежал из Гонконга или уже из социалистического Китая? — повернулся он к азиату, задавая вопрос по-китайски.

— Ты прав, брат. Я действительно китаец, но бежал не из Гонконга, а с Тибета.

— Вот как? И что же там делали твои родители? Искали Шамбалу? — усмехнулся Араб.

— Нет. Они были в составе боевых отрядов, оккупировавших Тибет. После выхода в отставку остались там. Там я и вырос, а после службы в армии оказался на Тайване. Зарабатывал кулаками на боях без правил. Приходилось голодать, ночевать на улицах. Родители к тому времени уже умерли, и власти забрали наш дом, поселив в нем другую семью военных. Я скитался больше десяти лет.

— А где драться научился? Только не говори мне, что в армии. Не поверю. Я слишком хорошо знаю, как учат в китайской армии рядовой состав, а на офицера ты не похож, — с твердой уверенностью сказал Араб.

— Это верно, офицером я так и не стал. Драться учился я еще в детстве, в монастыре. Монахи оказались отличными учителями. Уже в пятнадцать лет я легко вставал против взрослых бойцов. Хватало и ловкости, и скорости движений.

— А после монастыря? Не думаю, что за десять лет ты успел пройти весь путь, от посвященного до мастера.

— И снова ты прав, — кивнул Квон. — В армии я стал учеником одного известного в узких кругах полковника, мастера кунг-фу и командира группы разведки. Он отбирал в свой отряд талантливых ребят и делал из них настоящих убийц. Меня спасло только то, что я уже заканчивал свой срок службы. Он взял меня в группу как тренировочный мешок. Ну а уже после службы мне пришлось научиться драться, чтобы просто выжить.

— А как ты оказался в круге?

— Призвали, — пожал плечами Квон.

— Значит, кроме как воевать и драться, ты ничему научиться не успел?

— Выходит, что так, — грустно улыбнулся Квон.

— Ну, по крайней мере ты знаешь, что такое дисциплина и что бесцельных приказов не бывает, — улыбнулся в ответ Араб. — А самое главное, ты не боишься крови. В нашем деле это важно.

— Что будем делать с трупами? — неожиданно спросил Майк.

— Это и будет ваш первый урок, парни. Как избавляться от ненужных тел и правильно заметать следы. Как только подойдут крестьяне, отправимся.

— Они уже пришли, — тихо ответил Квон, кивком головы указывая на джунгли, из которых медленно выходила длинная процессия.

Первыми шли мужчины, сжимая в мозолистых руках старые, но ухоженные винтовки, топоры и мачете. Следом за ними шли женщины с детьми, и замыкали колонну старики. Увидев, что деревня цела и даже посевы не сильно вытоптаны, крестьяне разразились радостными криками и поспешили к своим лачугам.

Дождавшись, когда они успокоятся, Араб заложил два пальца в рот и издал лихой разбойничий посвист. Вскоре у вертолетов собралось все мужское население деревни. Чуть подумав, Араб неожиданно заговорил на креольском, дикой смеси испанской, португальской и индейской речи. Именно этим языком пользовалось местное население во всех подобных глубинках.

Быстро объяснив индейцам, что именно ему нужно, Араб закрыл кабину вертолета и, сделав воинам знак держаться рядом, решительно зашагал в гору. Крестьяне покорно потянулись следом за ним, не пытаясь возражать или спорить. Привычка управлять людьми сделала свое дело и сейчас. Ни у кого из индейцев даже не возникло сомнения в том, что этот странный человек имеет право указывать им, что делать.

Забрав тела, над которыми уже черной тучей кружили мириады мух, крестьяне уложили их на быстро срубленные жерди и понесли куда-то в джунгли. Не оборачиваясь и не обращая внимания на идущих рядом воинов, Араб решительно пошел следом за индейцами.

Крестьяне принесли тела к топкому берегу какой-то узенькой речки. Заметив эту странную водную артерию, Майк скептически хмыкнул, бросив вопросительный взгляд на приятеля, но, когда из кустов на противоположном берегу в воду с плеском сорвалось длинное тело крупного каймана, он удивленно покачал головой. Теперь ему стал ясен смысл действий командира. Приказав положить тела на землю, Араб вытащил из ножен отточенный до бритвенной остроты мачете и одним взмахом перерезал трупу горло. Дав крови стечь в воду, он принялся проделывать с телом другие малоприятные манипуляции.

— Зачем это? — тихо спросил Майк, едва сдерживая рвотные позывы.

— Чтобы тела не всплыли, — мрачно ответил вместо Араба Квон и, достав свой мачете, принялся проделывать то же самое.

Подчиняясь приказу Араба, крестьяне быстро грузили готовые тела в узкое каноэ и, несколькими гребками выгнав его на стремнину, сбрасывали их в воду. Вскоре в том месте, где были брошены первые трупы, вода забурлила и на поверхности несколько раз плеснул длинный гребнистый хвост. Кайманы приступили к своему кровавому пиршеству.

Привлеченные запахом свежей крови, крупные рептилии принялись атаковать все, что оказывалось в воде. Крестьянам даже пришлось на время прекратить перевозку тел. Словно окончательно озверев, кайманы несколько раз бросались даже на каноэ. Сообразив, что это может плохо кончиться, Араб приказал сбрасывать трупы в воду и отталкивать их от берега длинными шестами. Спустя два часа все было кончено. Вода, кайманы и рыбы быстро закончат то, что начали люди. Зачерпнув ведро воды, Араб ловко ополоснул мачете, убрал его в ножны и принялся мыть руки. Помогавший ему Квон, убрав свое оружие, тяжело вздохнул, посмотрел на приятеля и тихо сказал: