Оскал Фортуны, или Урок выживания - Анастасия Анфимова

Спускаясь по еле освещенной лестнице, старший дознаватель тихо спросил:

— Кто же, по-твоему, нас опередил, Митино-сей?

— Или те, кто прислал к Сайо гонца, или местные разбойники.

— Разбойники?

Они подошли к перегораживавшей коридор решетке. Из двери рядом с ней вышел толстый соратник в засаленном кимо. За ним возвышалась тонкая фигура в халате.

— Мой господин Чубсо, — поклонился он. — Тебе еще нужен палач?

— Пусть готовит инструменты, — ответил дознаватель. — Открывай!

Тюремщик снял с пояса толстую связку ключей и безошибочно выбрал нужный. Втроем они зашагали вдоль длинного ряда камер, большинство из которых были открыты.

— Вот тут твой постоялец, мой господин, — пробормотал толстый соратник, отыскав нужную дверь.

Петли противно взвизгнули, тюремщик отступил в сторону. Митино снял со стены ближайший факел.

— Фусан, выходи, — крикнул он, входя в камеру.

На куче гнилой соломы, свернувшись клубочком, лежал старик.

— Вставай! — рявкнул писарь.

У Чубсо сжалось сердце. Он подошел к телу и перевернул его. Голова неестественно откинулась, и на старшего дознавателя уставились остекленевшие глаза.

— Мертв! — с болью проговорил Чубсо. Он сразу понял, что говорливому слуге сломали шею.

— Старенький, — вздохнул тюремщик.

Старший дознаватель схватил его за отвороты кимо и изо всех сил ударил спиной о стену.

— Кто к нему заходил? Кто?

— Я жрать приносил вчера вечером, — испуганно залепетал соратник. — Он живой был, просил какую-нибудь мазь. Палец лечить.

— А ты? — глаза старшего дознавателя сверкали, рот оскалился в хищном оскале.

— Здесь ему не Храм тысячи богов! — завизжал тюремщик. — Подумаешь, ноготь сорвали!

Чубсо отшвырнул тюремщика в сторону и почти бегом бросился из камеры.

— Мой господин, мой господин, — затараторил сзади Митино. — Я никому ничего не говорил, клянусь!

— В усадьбу Айоро! — зарычал Чубсо, перескакивая через ступеньки. — Теперь остался только управитель и слуги!

Как ни торопил старший дознаватель соратников, те явно не спешили. Десятник Сабуро, которого Чубсо получил в свое распоряжение, куда-то пропал, а без него воины категорически отказывались выезжать из замка.

Не выдержав столь явных проволочек, чиновники Тайного Ока выехали в усадьбу одни. И первое, что им бросилось в глаза, это трое соратников стоявших на посту у ворот. Воины хмурыми взглядами проводили Чубсо и Митино. Двое из них вошли вслед за ними на территорию усадьбы.

Чубсо спрыгнул коня и поспешил к главному входу. В прихожей он столкнулся с высокой старухой, опиравшейся на толстый посох. Женщина решительно преградила ему путь. Взглянув на богатую юбу и золотые серьги, Роно удивленно спросил:

— Кто ты такая, госпожа, и где господин Каямо?

— Я Тоно Махаро, управительница усадьбы господ Айоро, — поклонилась старуха. — Господин Каямо куда-то уехал.

— Когда? — нахмурился чиновник.

— Вчера утром, мой господин, — ответила управительница. — А ты кто?

— Я Роно Чубсо, старший дознаватель Тайного Ока Сына Неба!

— Мой господин! — управительница низко поклонилась. — Что нужно здесь такому важному человеку?

— Мне необходимо увидеть господина Дзоко Каямо, управителя этой усадьбы, — повысил голос старший дознаватель. — Я видел его вчера утром, и он никуда не собирался!

— Я не знаю, Чубсо-сей, — развела руками Махаро. — Вчера вечером ко мне приехала сама госпожа Айоро и попросила временно вернуться в усадьбу, пока господин Каямо в отъезде.

— Прикажи позвать сюда повара, служанку и конюха. Быстро!

— Сейчас, мой господин, — управительница торопливо засеменила вглубь дома.

Чубсо прошел в гостиную и расположился в знакомом кресле.

— Тебе, Митино-сей, придется побыть за соратников, — улыбнулся он писарю. — Будешь заводить их по одному.

В дверь постучали. Вошла управительница.

— Слуги ждут, мой господин, — поклонилась она. — Я собрала всех, кого ты велел.

Повинуясь движению бровей начальства, писарь скользнул за дверь.

— Я могу идти, мой господин? — спросила старуха.

— Иди, Махаро-ли.

Допрошенные один за другим слуги признались, что действительно в день исчезновения Сайо в усадьбу прибыл неизвестный воин. На вопрос, почему же тогда они не рассказали об этом при первом допросе, слуги сослались на запрет господина Каямо.

Чубсо заканчивал допрос конюха, когда за дверью послышались шаги и шум голосов. Слуга, мрачный мужчина средних лет, с тревогой посмотрел на дверь. Чиновник пододвинул ближе меч.

В гостиную вошел Сабуро. Десятник выглядел взволнованным.

— По-моему это важно для тебя, мой господин, — он протянул Чубсо сложенный лист бумаги.

Старший дознаватель торопливо развернул письмо.

«Мой великодушный господин Айоро, я страшно виноват перед тобой и не могу больше жить. Твой верный Дзоко Каямо».

— Что это? — только и смог произнести Чубсо.

— Слуга принес это письмо господину Айоро вчера вечером, — пояснил десятник.

— Какой слуга?

— Мальчишка Тим.

— Где он? — все-таки сорвался на крик Чубсо.

Через несколько минут испуганный тощенький парнишка с ужасом смотрел на разъяренного чиновника.

— Я помогал на кухне, когда пришел господин Каямо и отдал мне письмо, — пролепетал он. — Я отнес его во дворец. Вот и все, мой господин.

Как ни старался дознаватель, но ничего вразумительного он от мальчишки не добился.

Отпустив слугу, Чубво встал.

— Пойдем, господин Митино. Нам здесь нечего делать.

Удивленному писарю ничего не оставалось, как последовать за начальством. Десятник проводил их насмешливым взглядом.

Не говоря друг другу ни слова, чиновники сели на лошадей и покинули усадьбу. Только когда они отъехали полсотни шагов от железных ворот, Митино решился спросить.

— Мой господин, я не верю, что слуги не знают, от кого приехал тот гонец. Может быть, стоило допросить их как следует? С пыткой?

— Зачем? — ответил вопросом на вопрос старший дознаватель. — Мы узнали, что гонец был. Это главное. Значит, заговор существует.

— Прости, мой господин, но я ничего не понимаю, — проговорил писарь.

— Гонца мог прислать только барон Токого, — стал разъяснять ситуацию Чубсо. — Но с исчезновением управителя Каямо, исчез единственный благородный свидетель этого.

— Но показания слуг… — попытался спорить писарь.

— Их вполне бы хватило, будь Токого соратником или десятником. Но он крупный землевладелец и близкий родственник Первого всадника. Кто нам даст его арестовать?

Не зная, что ответить, Митино промолчал.

Впереди показались ворота замка, когда Чубсо отстраненным голосом спросил:

— Что ты там говорил на счет разбойников?

— На допросе старик показал, что пещеру часто использовали для стоянок разбойничьи шайки, — стал объяснять писарь. — Вот я и подумал, вдруг бандиты заглянули туда до нашего прихода.

— А как же слуга? — задал вопрос дознаватель. — Почему его в живых оставили?

— Когда старик вел нас в пещеру, мы проходили мимо повозки. Помнишь, мой господин?

— Да. Там еще лежала куча досок.

— Не куча, — возразил писарь. — Кто-то аккуратно сложил доски и связал их веревкой. Словно собирался их куда-то нести.

Подошел слуга, чтобы принять повод и отвести лошадь в конюшню. Но Чубсо не спешил покидать седло. Он старался вспомнить дорогу до пещеры. Тогда, окрыленный близостью добычи, он мало что замечал вокруг. Сейчас, лишь сделав значительное усилие, Роно вспомнил разломанную тележку и сложенные доски. Улыбнувшись, он слез с лошади.

— Значит ты, Митино-сей, думаешь, что слуга приготовил доски, чтобы нести в пещеру?

— Да, мой господин, — кивнул писарь. — От того оврага до пещеры путь не близкий. А тележку надо еще сломать. И что если слуга ходил еще куда-нибудь? Кто-то вполне мог успеть ограбить припасы и увести Сайо.

— Если это разбойники, — медленно проговорил Чубсо. — Мы об этом скоро узнаем.

Митино посмотрел на начальника, ожидая распоряжений.

— Отправляйся ко мне в комнату и подготовь донесение в Канцелярию. Опиши все, и факты, и подозрения. Я приду, посмотрю черновик. Отправим с гонцом в столицу. Пусть Канцлер разбирается.

— Да, Чубсо-сей, — поклонился писарь.

— А мне надо кое-кого навестить.

Резко развернувшись, старший дознаватель вновь отправился в конюшню.

Двор Мастера Гу как и в прошлый раз заполняли повозки, грузчики, торопливо сновавшие туда-сюда приказчики и важные управители богатых домов. У двери так же сидел знакомый ратник. Только сегодня на нем был надет толстый ватный халат и меховые сапоги. Заметив Чубсо, он встал и почтительно поклонился.