Ангелочек - Мари-Бернадетт Дюпюи

— О, Анжелина! Моя дорогая Анжелина! — улыбаясь, воскликнула старая дама. — Как я люблю тебя, малышка! Поверь мне, я испытываю огромную нежность к этому прелестному цветку нищеты, нашей Розетте. Я считаю своим долгом научить ее читать и писать, это еще и доставит мне радость. Но ты не ответила на мой вопрос. Мне это не приснилось, я наяву слышала, как ты сказала: «Почему я не доверяла ему? Почему?» Значит, ты говорила не о Сегене!

Молодая женщина опустилась на колени перед диваном и взяла Жерсанду за руку.

— Конечно, не о Сегене, мадемуазель. Я говорила о невиновном, которому причинила огромное зло, — это Луиджи, скрипач. По моей вине его чуть не осудили и не отправили на эшафот. В Бьере разъяренная толпа бросала в него камни. Я уже не говорю о том, что отец Марты выстрелил в него и ранил, возможно, смертельно.

— Полно, не вини себя. Этот молодой человек каждый раз оказывался на месте преступления, как писали в газетах.

— Но он твердил, что невиновен. Я должна была усомниться, правильно ли поступаю, собираясь донести на него. Пока вы спали, я размышляла. Я не доверяла ему с момента нашей первой встречи, поскольку он украл мою ослицу. И прятал кинжал в сапоге. Разумеется, он объяснил мне, что его бродячая жизнь полна опасностей, поэтому он носит с собой кинжал. Но я видела в нем только акробата, цыгана, волокиту… А на самом деле он талантливый музыкант, разыскивающий свою семью.

При этих словах Жерсанда де Беснак сжалась. Сердце Анжелины было готово выпрыгнуть из груди. Молодая женщина дрожала всем телом, во рту у нее пересохло, настолько она волновалась.

— Мадемуазель, я должна вам кое-что показать. Но, может, сначала выпьете немного ликера?

— Нет, спасибо. Что ты хочешь мне показать? Еще не время вручать подарки! Надо дождаться вечера. Кстати, малышка, я тоже сгораю от нетерпения. Сюрприза не получится. Розетта, конечно, расстроится, но поймет меня и…

— Прошу вас, мадемуазель, выслушайте меня!

— Анжелина, сжалься над старой больной женщиной! Ты будешь ругать меня, протестовать, но я купила для тебя кабриолет и кобылку, послушную, как ягненок. Теперь ты сможешь добираться к своим пациенткам быстрее, чем пешком или на ослице. Сегодня вечером Альфонс должен был при пособничестве Розетты отвезти их к тебе.

— О, спасибо, мадемуазель Жерсанда, спасибо! Я мечтала о кабриолете, но сомневалась, смогу ли когда-нибудь позволить себе такую роскошь. Но вы все же не должны были делать такой дорогой подарок. Мне так неловко!

Задрожав, Анжелина нежно обняла свою подругу и поцеловала в щеку.

— Ты не отказываешься от моего подарка? Ты рада? Боже, неужели ты тоже заболела, дочь моя? Почему ты плачешь? Почему дрожишь? Анжелина, но…

Молодая женщина немного отстранилась и разжала ладонь, в которой прятала золотой медальон.

— Что это? Господи! Где ты его нашла?!

Смертельно бледная, с широко раскрытыми глазами, Жерсанда де Беснак, задрожав в свою очередь, схватила медальон и прочитала свои инициалы.

— Боже, где он был, этот медальон? Раньше он принадлежал мне. Я прикрепила его к чепчику Жозефа, своего сына. Анжелина, не смотри на меня так! Говори! Говори же!

— Он был приколот к подкладке футляра для скрипки — скрипки Луиджи, которую разъяренная толпа растоптала. К счастью, медальон блеснул на солнце, иначе бы я его не нашла.

Старая дама слушала, судорожно сжимая медальон в ладони. Слова Анжелины медленно доходили до ее сознания.

— Ты думаешь, что он украл его у моего сына? В таком случае, он должен был встречаться с ним, — пробормотала Жерсанда.

— Нет, дорогая мадемуазель, я думаю, что он бережно хранил медальон в надежде найти свою мать, — тихо ответила Анжелина. — Есть еще одна деталь. В Тулузе Одетта, одна из моих подруг, утверждала, что внизу на спине у Луиджи есть родимое пятно в форме сердца. Она видела это пятно, когда он выполнял акробатические номера. Простите меня, я ничего не говорила вам, поскольку подозревала, что именно Луиджи изнасиловал и убил Люсьену. Я не могла смириться, что ваш сын, если это был он, превратился в жестокого убийцу.

Запрокинув голову, Жерсанда упала на подушки. Испуганная Анжелина бросилась к ней.

— Прошу вас, простите меня! — молила Анжелина. — Луиджи — ваш ребенок, тот самый, кого вы так долго искали. Я поняла это, когда нашла медальон, но промолчала по причине, которую объяснила вам. Теперь же, когда я твердо уверена в невиновности Луиджи, мне не терпелось сообщить вам эту добрую весть.

— Мой сын! Мой дорогой малыш Жозеф! Но, возможно, это тот самый молодой человек, которого я видела из окна своей комнаты в Бьере! Меня смутило его лицо, и чем дольше я на него смотрела, тем отчетливее вспоминала свое прошлое и терзалась угрызениями совести. Я не понимала, почему. Я думала о Вильяме, о той страсти, которая нас соединила. В тот вечер я много плакала. Я оплакивала судьбу своего ребенка. Анжелина, это был Жозеф, я в этом уверена. Господи, надо его найти! Где он может скрываться? Он сбежал из больницы. Куда же он мог направиться, раненый, ослабевший? Скажи, Анжелина, ты мне поможешь? Он не мог умереть. Я должна увидеть его, вымолить у него прощение, заключить в свои объятия.

— Конечно, он не мог умереть, — с уверенностью сказала Анжелина. — Он бежал вовсе не для того, чтобы умереть. Если у него хватило сил спастись, значит, он твердо намеревался жить. Мадемуазель, вы увидите своего сына, обещаю.

Жерсанда выпрямилась. Ее лицо порозовело, сапфировые глаза засверкали.

— Ты обещаешь мне, малышка? О! Господи Иисусе, я не умру до тех пор, пока не найду моего Жозефа, слышишь?! Я чувствую себя гораздо лучше. Ты мне вернула надежду, Анжелина. Спасибо, дорогое дитя! Я не сержусь на тебя. Ты поступила так, как велела тебе совесть. Не знаю, смогла бы я смириться с мыслью, что мой сын — извращенец. Но ты смыла с него все подозрения. Ты возвращаешь его мне достойным своих предков. Музыкант, артист… Он порядочный человек, я в этом уверена! Хотя и вел кочевую жизнь…

Старая дама поцеловала золотой медальон, а потом погладила Анжелину по щеке. Та твердо сказала:

— Я найду его, мадемуазель. Я пойду на край света, если понадобится, но однажды он переступит порог этой гостиной. И я тоже попрошу у него прощения.

Анжелина замолчала, охваченная странными чувствами. Она необдуманно дала обещание, и теперь во что бы то ни стало надо было его выполнить. И не только ради счастья Жерсанды де Беснак, но и ради своего счастья.

«Я найду его, — повторяла про себя Анжелина. — Когда он посмотрит мне в глаза, я смогу ему улыбнуться и наконец полюбить его».