Попаданец для драконши - Алиса Рудницкая

маг. — Наслаждайтесь всем, что у вас осталось до самого последнего момента.

С этими словами Эрик накрыл глаза принца рукой, как их у нас на земле прикрывают покойникам. Принц вздрогнул, а потом расслабился и спокойно засопел. А маг вытащил из его ослабшей руки мак и снова посмотрел на меня, как в тот раз.

— Развязка близко, да? — спросил я.

— Вроде того, — сказал Эрик и снова потрепал волосы принца. — Скоро мы встретимся. Но перед этим я хочу сказать тебе кое-что. Точнее, передать чужие слова. Ласла… любит поговаривать, что в мире существует всего две валюты: это время и ценность. И знаешь в чем разница между мной и Гансом и вами с Ласлой?

— Говоришь так, будто знаешь меня, — нахмурился я.

— Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь, — улыбнулся Эрик. — Так что, решишься предположить? Хотя бы из вредности, ибо в прошлый раз ты отказался.

— Без малейшего понятия, — покачал я головой.

— Не знаю, что ты там ответил, — хмыкнул Эрик, — но разница в том, что вы с Ласлой предпочитаете платить временем, а мы с Гансом — ценностями. Мы оба те еще торопыги, не способные терпеть напряжение. Хотя… вам с королевой легче. Если вы чем-то и богаты, так это временем. Впрочем, мы с Гансом тоже… но как-то плохо у нас это усвоилось в голове. Жизнь все равно кажется такой короткой…

— К чему ты это все говоришь? — спросил я удивленно.

— Да к тому, что вложенное тобой время, потраченное на поиск истины, вот-вот окупится, — ответил Эрик, поднимаясь и смотря в небо. — Гроза идет… интересно, ты ее видишь сейчас? Тучи так и надвигаются. Когда с Ласлы спадет проклятье тоже будет гроза. И когда оно спадет с тебя… впрочем, это всего один из вариантов — самый лучший. Посмотрим, как дело повернется.

— Разве проклятья не спадут с нас в одно и то же время? — удивился я, но Эрик уже начал таять.

— Беги, — велел он мне. — Беги, не оглядываясь, Влад! Скоро мы обязательно увидимся…

И с этими словами он оставил меня одного в полном недоумении — растерянного и слегка испуганного. Я ждал, что увижу еще и что-то про письмо, но меня неожиданно подхватил водоворот и потянул вверх, в туманное и неясное настоящее.

88. Эгоистичное решение

Небо стремительно темнело, прячась за сизыми, полными волы и молний облаками. Запах маков и правда пьянил, заставлял голову кружиться. Изредка я грешным делом думал о том, что Ганс, видно любивший поваляться на Вадгардских маковых полях, в каком-то смысле был наркоманом. Даже здесь, на клумбе, где росло всего с полсотни растений, их влияние на мою голову нельзя было не заметить. Все плыло перед глазами… однако встать я не решался…

Хотелось просто лежать и не о чем не думать. Не осмысливать то, что я узнал. Просто уснуть и не просыпаться.

— Влад? — позвали меня по имени.

Я устало поднял голову и встретился глазами с Ласлой. Золотая маска казалась черной, отражая тучи.

— Наш садовник тебя проклянет, — покачала головой сестра. — Ты бы знал, сколько усилий он приложил к тому, чтобы вырастить здесь эти маки.

— Мне очень стыдно и очень жаль, — вздохнул я, хотя мне было вовсе не жаль и не стыдно.

— Почему ты здесь лежишь, вдыхая ароматы забвения? — спросила Ласла, осторожно присев передо мной на корточки. — Что рассказал тебе последний цветок?

— Он решил все забыть, — пожал я плечами. — Я о Гансе. Слабак…

— Не спорю, — не стала кривить душой сестра. — Это все?

— Наверное, — пожал я плечами. — Эрик сказал, что скоро ты освободишься. И что скоро мы встретимся.

— И первое и второе — невозможно

— Почему? — я удивленно приподнялся и посмотрел ей в глаза. За спиной Ласлы маячила моя пустая коляска, там же я видел тень притаившейся за розовым кустом Каи. Я велел ей не ходить за мной… что ж, она все равно пошла.

— Потому что невозможно, — пожала плечами Ласла, а потом тяжело вздохнула. — Видишь ли, с другими мирами все очень сложно, Влад. Как думаешь, почему мы до сих пор не сходили туда и не разведали, как работает твое электричество?

— Не хватало энергии? — спросил я. — Я слышал, что для перехода тоже использовались эти кристаллы…

— Так, да не так, — покачала головой сестра. — Одной магии мало. Нужен еще и якорь. Открыл другой мир — твою родину — Эрик. Но он открыл его благодаря контракту, за которую проитель заплатил своей жизнью. Разрыв в пространстве какое-то время существовал, мы с Эриком даже ходили туда вместе чтобы посмотреть хоть одним глазком. Но когда мы возвращались, Эрик сообщил, что переход нельзя совершать больше трех раз. Три раза, Ганс. Три перехода, четвертый убьет тебя. На всякий случай, чтобы вернуться, Эрик оставил часть своей души там, на вашей земле. При помощи нее он и ушел… не оставив ни единой крупицы своей души здесь. Сжег мосты. Все пути, ведущие на Землю закрыты, Ганс… прости, что не сказала тебе этого раньше. Я надеялась, что ты никогда не попросишься обратно…

— Я догадывался, — покачал я головой, глядя на тучи. Одна из них нависла так низко, что, казалось, подпрыгни, протяну руку — схватишь пальцами мокрый туман.

— Да и мое проклятье… — вздохнула Ласла. — Нужного случая может так и не представиться до конца дней моих. К тому же я даже не знаю…

— Мы что-нибудь обязательно придумаем, — прервал ее я. — Не ставь на себе крест. Мы с тобой еще побегаем наперегонки по полю, и я еще не раз застукаю вас с Эллиотом целующимися.

— Все это всего лишь мечты, — покачала головой Ласла. — Не хочу ничего загадывать, однако есть вероятность, что именно такими мы и останемся до конца жизни, Ганс.

— Схлестнулись две противоположности — пессимист и оптимист, — тяжело вздохнул я.

— Не знаю, что это значит, но… — Ласла замялась, а потом встала и уверенно выпрямилась. — В любом случае я уже приняла решение. Завтра ты отправишься на север.

— На север? — я удивленно приподнялся.

— Да, — кивнула королева. — И займешь место северного графа, наместница тебя обучит. Всех своих приближенных можешь смело брать с собой и не волноваться о том, что тебе кто-то там причинит вред. Твоей охраной и охраной северного замка займутся сипухи, они уже расквартировались там. Так же Лука отобрала тебе лучших девчонок из своего ордена шпионов. А может я все же уговорю ее саму поехать с тобой…

— Но почему? — чувствуя, как сердце громко бьется где-то в районе горла, затрудняя дыхание, спросил я. —