Разрушитель судеб - Виктория Авеярд

как и многие другие? Существовал только один способ узнать все наверняка.

Пронесшийся мимо ветер швырнул черную прядь Сорасе на лицо. Затем к ней присоединился чужой золотистый локон.

Дом восседал на лошади рядом с ней, устремив на горизонт спокойный взгляд изумрудных глаз. Его волосы стали длиннее, шрамы почти исчезли, но он все еще немного кренился в сторону, чтобы беречь рану на боку. Она уже затянулась благодаря особенностям бессмертного организма Древнего. А также благодаря невероятной удаче, молитве и медицинским навыкам убийцы-амхара.

Будь он смертным, то умер бы много месяцев назад, когда его тело постепенно холодело в руках Сорасы, орошая розы потоком крови.

– Спасибо, что отправился сюда вместе со мной.

Сораса знала, что ему было нелегко оторваться от срочных дел. Дом стал правителем Айоны, лидером поселения Древних, разрушенного войной и предательством. Ему бы стоило оставаться со своими сородичами и помогать им восстанавливать то, что едва не было утрачено навеки.

Тем не менее сейчас он мрачно взирал на раскинувшуюся впереди песчаную дюну. Одежда Дома плохо подходила для местного климата, а его фигура выделялась на фоне пустыни, привлекая к себе внимание. И хотя многое успело измениться, способность Дома везде выглядеть неуместно по-прежнему была при нем. По его плечам струилась мантия, ничем не отличавшаяся от той, которой он лишился несколько месяцев тому назад. Один только вид этой серо-зеленой ткани успокаивал и утешал Сорасу, равно как и знакомый силуэт облаченного в нее Древнего. А в последнее время он неизменно ошивался недалеко от убийцы-амхара.

Этих мыслей хватило, чтобы глаза Сорасы защипало от непрошеных слез. Она отвернулась от Дома и на несколько долгих мгновений спрятала лицо в капюшоне.

Дом не обращал внимания на Сорасу, давая ей возможность прийти в себя. Немного покопавшись в седельных сумках, он выудил оттуда яблоко и с хрустом надкусил его.

– Я же спас этот мир, – сказал он, пожав плечами. – Самое малое, что я могу сделать, так это побывать в некоторых из его уголков.

Сораса успела привыкнуть к манере его речи. Как и все Древние, он выглядел отстраненым и плохо понимал тонкие намеки. Уголок рта убийцы пополз вверх, и она обернулась к Дому, широко усмехаясь.

– Спасибо, что отправился сюда вместе со мной, – повторила она.

– А, – произнес он, переводя взгляд на нее. В его зеленых глазах плясал огонек, такой же яркий, как и пустыня. – А куда еще я мог отправиться?

Дом передал остатки яблока Сорасе, и та, не раздумывая, расправилась с ним.

Его рука задержалась на исцарапанных костяшках ее татуированных пальцев.

Сораса не отстранилась. Напротив, коснулась плеча Дома своим и слегка к нему прислонилась.

– Все еще считаешь, что зря тогда потратила мышьяк? – спросил он, не сводя глаз с ее лица.

Сораса замерла и озадаченно моргнула:

– О чем ты?

– Когда мы впервые встретились, – широко ухмыльнулся он. – Ты сказала, что зря потратила на меня мышьяк.

«Это случилось в одной из таверн Билскоса. После того как я подсыпала в его кружку яд и увидела, как он выпивает ее до дна». Она рассмеялась от этого воспоминания, и ее смех эхом разнесся по пустынным дюнам. В тот момент она думала, что Домакриан был ее смертью – еще одним убийцей, нанятым, чтобы отнять жизнь у нее. Теперь она понимала, что все было в точности наоборот.

Сораса медленно подняла руку. Дом не отстранился. В такие секунды ей до сих пор было не по себе – ужасно страшно и в то же время безумно хорошо.

Его щека была холодной. Древние реагировали на жар пустыни не так сильно, как люди, и Сораса использовала эту его особенность на полную катушку.

Она успела запомнить все шрамы на коже его лица.

– Нет, – ответила Сораса, притягивая его к себе. – Я готова потратить на тебя весь мышьяк, какой только существует в этом мире.

– Это что, комплимент, амхара? – пробормотал Дом, почти касаясь ее губ.

«Нет», – хотела ответить она.

Тени, которые они оба отбрасывали на золотистый песок, медленно приближались друг к другу, преодолевая песчинку за песчинкой, пока наконец-то не слились воедино.

* * *

Палуба корабля мерно покачивалась под ногами, а гулявший по Долгому морю теплый ветерок путал ее черные распущенные волосы. Корэйн жадно вдохнула запах соли, словно желала выпить море до дна, а потом подставила лицо яркому желтому солнцу, встававшему на востоке.

В детстве она бы убила за возможность работать на борту «Бурерожденной». Тогда ей казалось, что здесь ее ждут свобода и необъятный новый мир. Теперь же корабль был для нее маленьким – лишь плавучей корягой, болтавшейся на волнах бескрайнего моря.

Ее сердце до сих пор тосковало по чему-то, но разве есть на свете сердца, не испытывающие подобного чувства?

– Благосклонны ли нынче ветра? – спросил голос за ее спиной.

Корэйн обернулась и увидела, что у перил стоит ее мама, Мелиза ан-Амарат, как всегда, излучавшая пугающее величие. Солнце придавало ее черным волосам красноватый блеск и смягчала и без того нежные черты смуглого лица. Даже после всего случившегося Корэйн немного завидовала красоте матери. Но в то же время дорожила ей как сокровищем.

– Да, – ответила Корэйн. – Ведь они приводят меня домой.

Домой. «Бурерожденная» не была ее домом, но Корэйн чувствовала себя здесь уютно. Если бы только захотела, она могла бы посвятить этому кораблю всю свою жизнь. Возможно, родной дом был не точкой в пространстве или родным человеком, а мгновением в потоке времени.

– Мы прибудем в порт раньше, чем рассчитывали, – рассеянно произнесла Корэйн, изучая положение солнца на небе. Судя по углу падения его лучей и по данным морских карт, они должны были пристать к суше через пару дней.

Мелиза фыркнула, явно не веря своим ушам. Ее губы растянулись в широкой улыбке, и она покачала головой.

– Откуда ты знаешь?

К щекам Корэйн прилил жар, и она захотела опустить взгляд в пол. Она и правда ничего не знала об этом маршруте – по крайней мере, из своего собственного опыта. Она понимала только то, что ей сообщали карты и схемы или опыт других моряков, в то время как ее мать проделывала этот путь столько раз, что невозможно было сосчитать.

Но Корэйн запретила себе смущаться. Вместо этого она уверенно расправила плечи.

– Наверно, я начала чему-то учиться, – ответила она. – Наконец-то начала.

Мелиза широко улыбнулась.

– Вот и славно. На моем корабле нет места тупицам.

Вместо того чтобы улыбнуться в ответ матери, Корэйн перевела взгляд на море. В ее глазах не плескалось ни искорки злости – одно лишь спокойствие.