Двуликий Берия - Борис Соколов

Берия искренне верил, что Маленков, а возможно, и Хрущев поддерживают идею сместить центр власти из партийных в советские органы, и соответствующим образом инструктировал подчиненных, что они отныне не должны подчиняться обкомам, а замыкаться непосредственно на центральный аппарат МВД. И, строго говоря, никакого криминала в этом не было.

На июльском пленуме Маленков также инкриминировал Берии его внешнеполитические инициативы: «На прошлой неделе, накануне того дня, как мы решили рассмотреть в Президиуме ЦК дело Берия, он пришел ко мне с предложением предпринять через МВД шаги к нормализации отношений с Югославией. Я заявил ему, что надо этот вопрос обсудить в ЦК. Какое же это предложение? В изъятых теперь у Берия материалах есть следующий документ:

«Пользуюсь случаем, чтобы передать Вам, товарищ Ранкович (шеф МВД и второй человек в югославском руководстве после Тито. — Б. С.), большой привет от товарища Берия, который хорошо помнит Вас.

Товарищ Берия поручил мне сообщить лично Вам строго конфиденциально, что он и его друзья (в рукописном оригинале записки, написанном рукой Берии, было: «Маленков, Берия и их друзья», но свою фамилию Маленков предпочел не называть. Иначе бы всем участникам пленума стало ясно, что черновик письма Ранковичу Берия составлял с одобрения Маленкова и других членов Президиума ЦК. — Б. С.) стоят за необходимость коренного пересмотра и улучшения взаимоотношений обеих стран.

В связи с этим товарищ Берия просил Вас лично информировать об этом товарища Тито, и если Вы и товарищ Тито разделяете эту точку зрения, то было бы целесообразно организовать конфиденциальную встречу особо на то уполномоченных лиц. Встречу можно было бы произвести в Москве, но если вы считаете это почему-либо неприемлемым, то и в Белграде.

Товарищ Берия выразил уверенность в том, что об этом разговоре, кроме Вас и товарища Тито, никому не станет известно».

Маленков соврал, когда убеждал участников пленума, будто Берия внес предложение о нормализации отношений с Югославией в самый канун своего ареста. В действительности Лаврентий Павлович, как мы помним, десять дней, вплоть до рокового дня своего падения, пробыл в командировке в ГДР, где подавлял антикоммунистическое народное восстание. Но сам факт этой поездки Маленков и другие члены Президиума утаили от участников пленума. Ведь не может заговорщик и агент империализма подавлять путч, инспирированный, по официальной советской версии, «силами империализма».

И следующим пунктом обвинений Берии в докладе Маленкова стало утверждение о намерении Лаврентия Павловича реставрировать в ГДР буржуазный строй: «Мы все пришли к заключению, что в результате неправильной политики в ГДР наделали много ошибок, среди немецкого населения имеет место огромное недовольство, что особенно ярко выразилось в том, что население из Восточной Германии стало бежать в Западную Германию. За последний период, примерно за 2 года, в Западную Германию убежало около 500 тыс. человек.

Мы объяснили нашим немецким друзьям, и они вполне согласились с этим, что нельзя в современных международных условиях проводить курс на форсированное строительство социализма в ГДР…

Мы имеем налицо опасность внутренней катастрофы. Мы обязаны были трезво смотреть в глаза истине и признать, что без наличия советских войск существующий режим в ГДР непрочен…

Мы считали, что самая неотложная задача состоит в том, чтобы наши немецкие друзья быстро и решительно осуществили меры по оздоровлению политической и экономической обстановки в ГДР. События в ГДР показали правильность этих мер. Мы даже запоздали с их осуществлением, чем враг… воспользовался». И ни слова о том, кто именно предложил эти меры, а потом подавлял «вражеское восстание».

Наоборот, Маленков постарался максимально развести позицию Берии и других членов Президиума ЦК по германскому вопросу: «Мы считали и считаем вместе с немецкими друзьями, что надо поправить курс на форсированное строительство социализма…

Берия при обсуждении германского вопроса предлагал не поправить курс на форсированное строительство социализма, а отказаться от всякого курса на социализм в ГДР и держать курс на буржуазную Германию… Ясно, что этот факт характеризует его как буржуазного перерожденца». Что ж, может быть, здесь Георгий Максимилианович был кругом прав. Технократ-прагматик Берия давно уже осознал неэффективность социалистической экономики и не имел ничего против реставрации капиталистических порядков не только в Восточной Германии, но и в СССР.

Кстати сказать, опыт ГДР наглядно свидетельствовал о крахе надежд на построение социализма и коммунизма. Ведь, согласно марксистской теории, такая промышленно развитая страна, как Германия, представляла собой идеальное поле для социалистического эксперимента. И вдруг выясняется, что германские рабочие социализма не хотят, и от курса на его ускоренное строительство приходится отказаться.

Маленков помянул и осуществленную по предложению Берии амнистию, правда, не сказав прямо, что именно он был ее инициатором. Зато приписал поверженному Лаврентию Павловичу то, что он никогда не делал, — инициативу по освобождению воров-рецидивистов. На что тут рассчитывал Маленков, сказать трудно. Разве что на то, что участники пленума газет не читают. Ведь в действительности в указе об амнистии и речи не было насчет освобождения уголовников-рецидивистов, поскольку все они получали срок больше 5 лет. Хотя, конечно, некоторые рецидивисты могли выйти на свободу, попав в категорию инвалидов и участников Великой Отечественной войны.

Фантастическим выглядит и следующее обвинение, предъявленное Маленковым Берии: «Я должен сказать Пленуму ЦК и о таких преступных действиях Берия, как использование охраны членов Президиума ЦК для контроля за ними. Теперь нам известно, что о каждом передвижении членов Президиума Берия немедленно узнавал через охрану. Известно также, что разговоры по телефону с членами Президиума ЦК подслушивались и докладывались Берия. Мы располагаем на этот счет документальными данными». Однако ни тогда, ни в последующем никаких документов, свидетельствующих, что охрана осведомляла Берию о передвижении членов Президиума, или о том, что он организовал прослушивание их телефонных разговоров, предъявлено не было. Да и каким образом, интересно, Маленков, Хрущев и прочие смогли бы организовать заговор против Берии, если бы все время находились у него под колпаком.

Наоборот, по некоторым косвенным данным можно судить, что Берия распорядился прекратить практику прослушивания и слежки за высокопоставленными партийными и советскими чиновниками. На следствии по его делу бывший начальник 1-го спецотдела МВД А.С. Кузнецов (при Берии он также возглавлял комиссию по пересмотру дел высланных из Грузии по «мингрельскому делу») показал: «Берия дал мне указание связаться со всеми начальниками управлений МВД СССР и передать им его приказание сдать на хранение в 1-й спецотдел все оперативно-агентурные материалы, собранные на руководящих работников партийных и советских органов, в том числе на руководителей партии и правительства.