Весь Хайнлайн. Туннель в небе - Роберт Хайнлайн

— Я же сказал — нет смысла даже и говорить.

— Теперь, увидев его… и услышав, я готов предложить значительно более высокую цену.

Джон Томас с большим трудом сдержался и не произнес грубость, вертевшуюся у него на языке. Вместо этого он сказал:

— Мистер Перкинс, а вы женаты?

— Да, а что?

— А дети у вас есть?

— Один, точнее одна. Маленькая девочка. Ей только-только исполнилось пять. — Лицо гостя сразу как-то смягчилось.

— Ну вот, давайте тогда устроим сделку. Честный обмен, баш на баш. Никаких взаимных претензий, и каждый делает все, что ему заблагорассудится со своим «экземпляром».

От негодования Перкинс побагровел, но тут же подавил гнев улыбкой.

— Туше! Я замолкаю. Однако, — добавил он, — вы сильно рискуете. Кое-кто из моих коллег поймал бы вас на слове. Это же такой соблазн для ученого получить подобный образец. Вы и представить себе не можете. — Он вожделенно поглядел на Ламмокса, вздохнул и сказал: — Ну что, пойдем в дом?

Миссис Стюарт подняла на них взгляд. Перкинс отрицательно покачал головой и сел. Сведя кончики пальцев, он сказал:

— Мистер Стюарт, вы не хотите даже говорить о продаже Ламмокса, но поймите меня. Если я покажусь перед заведующим лабораторией и заявлю, что даже не высказал наших предложений, выглядеть это будет, мягко говоря, странно. Может быть, вы мне позволите рассказать, что хотел сделать Музей? Просто для отчета.

— Ну, если так… — Джон Томас нахмурился. — Пожалуй, в этом нет ничего плохого.

— Спасибо. Должен же я сделать хоть что-нибудь, чтобы оправдать свои расходы на проезд. Так вот, давайте вместе здраво рассмотрим ситуацию. Это существо… может быть, лучше сказать, ваш друг Ламмокс… Или не так: наш друг Ламмокс — ведь я прямо влюбился в него с первого взгляда… Наш друг Ламмокс приговорен к смерти, не правда ли? Приговорен судом.

— Да, — признал Джон Томас. — Но этот приговор пока еще не утвержден Министерством космоса.

— Знаю. Но ведь полицейские пытались его убить, не ожидая этого самого подтверждения. Верно?

Второй раз за вечер Джон Томас был близок к тому, чтобы выругаться, и второй раз сдержался, на этот раз — посмотрев на мать.

— Идиоты тупоголовые! Им все равно не убить Ламмокса, с их-то куриными мозгами.

— Вполне с вами согласен… если говорить между нами. Этого клоуна, их шефа, вообще стоило бы уволить. Ведь они могли уничтожить уникальный экземпляр. Вы только себе представьте!

— Шеф Дрейзер, — твердо заявила миссис Стюарт, — настоящий джентльмен.

— Миссис Стюарт, — сказал Перкинс, повернувшись к ней. — Я ни в коем случае не собираюсь бросать какую-либо тень на вашего друга. Однако, я уверен, причем совершенно твердо, что шеф не имел права самовольно распоряжаться. Причем со стороны представителя администрации такое поведение значительно более предосудительно, чем со стороны рядового гражданина.

— Он думал о безопасности населения.

— Верно. Возможно, это смягчает его вину. Поэтому я беру назад свои высказывания. Они не имеют отношения к нашей проблеме, и я совершенно не хочу ввязываться в спор.

— И я очень рада этому, мистер Перкинс. Так может быть мы вернемся к предмету разговора?

У Джона Томаса начали просыпаться теплые чувства к ученому — вот так же мать срезала и его самого, к тому же Перкинсу нравился Ламми.

Тем временем гость продолжал:

— В любой момент, завтра, а может, даже сегодня, Министерство по делам космоса утвердит уничтожение Ламмокса.

— А вдруг они отклонят?

— А вы согласны из-за этой ни на чем не основанной надежды рискнуть жизнью своего друга? Так вот, тогда ваш шеф полиции явится снова, и на этот раз он его убьет.

— Не убьет! Он же не сможет, только еще раз докажет, что он дурак.

Мистер Перкинс медленно и печально покачал головой.

— В вас говорит не разум, а сердце. На этот раз он сделает все как надо. Однажды над ним посмеялись, больше он этого не допустит. Не сможет сам придумать надежный способ, так посоветуется со специалистами. Мистер Стюарт, любой биолог способен, осмотрев и оценив Ламмокса, не задумываясь предложить два-три вполне надежных решения, как его убить, убить быстро и безопасным для себя способом. Я вот только посмотрел на него и сразу придумал как.

— Но вы же не скажете шефу Дрейзеру? — В голосе Джона Томаса прозвучала тревога.

— Что вы, конечно, нет. Для этого меня пришлось бы сперва подвесить за ноги. Но что — я? Найдутся другие, тысячи других, которые охотно ему помогут. А то он и сам сможет придумать способ. Будьте уверены, когда вы дождетесь утверждения этого смертного приговора, делать что-либо будет уже поздно. Они его просто убьют. К вашему и моему сожалению.

Джон Томас молчал, и Перкинс негромко добавил:

— В одиночку вам никак не справиться, и этим своим упрямством вы только убьете Ламмокса.

Джон Томас крепко прижал кулак ко рту. Потом он сказал, еле слышно:

— Что же тогда делать?

— Сделать можно многое, если только вы согласитесь на мою помощь. Первое. Вы должны понять, что, если вы доверите его нам, никто не сделает ему ничего плохого. Вы, конечно, наслушались всяких разговоров про вивисекцию и прочее; ну так можете все это забыть. Мы просто помещаем свои образцы в окружение, максимально приближенное к условиям их родных планет, а затем изучаем их. Мы хотим, чтобы они пребывали в добром здравии и в хорошем настроении; для этой цели мы не жалеем никаких сил. В конце концов Ламмокс умрет естественной смертью, тогда мы поместим его шкуру и скелет в свою постоянную экспозицию.

— А вам бы хотелось, чтобы из вашей шкуры сделали чучело и поместили в музей? — горько спросил Джонни.

— Что? — На лице Перкинса отразилось изумление, затем он рассмеялся. — Меня бы это ничуть не обеспокоило; если хотите знать, я уже завещал свой скелет университету, в котором учился. И Ламмокса это тоже ничуть не обеспокоит. Дело в другом — как устроить, чтобы полиция от него отстала и чтобы он смог дожить до старости.

— Подождите. Но ведь даже, если вы его купите, это ничего не решает. Они все равно его убьют. Кто им может помешать?

— И да и нет. В первую очередь — нет. Конечно, продажа Ламмокса Музею не отменяет приказа на его уничтожение, но, вы уж мне поверьте, приказ этот никогда не будет выполнен. Наш юридический отдел объяснил мне, что следует в таком случае сделать. Первым делом мы приходим к соглашению относительно условий и вы даете мне расписку, подтверждающую продажу; тогда Музей становится законным владельцем. Сразу же после этого, скорее всего — сегодня, я нахожу нашего судью и получаю у него временное постановление, на несколько дней откладывающее приведение приговора в исполнение; такая отсрочка естественна и вполне в его силах, принимая во внимание смену владельца. А большего нам и не надо. Если потребуется, мы выйдем прямо на министра космических дел… одним словом, я могу вам обещать, что, став собственностью Музея, Ламмокс не будет убит ни при каких обстоятельствах.