Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели - Николай Мельниченко

Ушел на повышение в Киев Боря Лысенко. Теперь главным инженером части и моим непосредственным начальником стал мой приятель – бывший офицер-подводник Олег Власов, до этого работавший начальником производственно-технического отдела.

Предварительная вставка-реквием о капитане 2 ранга Олеге Евгеньевиче Власове. С ним мы работали вместе много-много лет. Стали соседями по дому, вместе с нашими семьями строили и осваивали свои «фазенды». Уволился Олег раньше меня, затем мы уже в качестве работающих пенсионеров стали трудиться в родной части. По ходу дела я буду рассказывать о нем. Олег ушел в мир иной в начале 21 века…

После короткого доклада «на мостике» о своем прибытии и обхода собственных владений, усаживаюсь на свое рабочее место. Неотложной работы так много, что начисто забываю обо всех болячках. Появляется Леня Лившиц. Он приготовил для меня топчан в санчасти, на котором я должен отдыхать час-другой посреди рабочего дня. Это мне не подходит: просто некогда. Да и постоянные хождения в санчасть в другом здании не украшают боевого офицера. Володя Булаткин смахивает кислородные редукторы с рабочего стола в малой комнате: это и будет мое ложе на время обеда. Если подстелить чистое покрывало, а задние (в смысле – нижние) конечности уложить мимо тисков, вместо подушки положить несколько справочников, то получается очень мило. Корсет снимать все равно нельзя…

Такое ультраспартанское ложе хорошо уже тем, что на нем не разлимонишься в преступной неге. К концу обеда не столько перестает болеть спина, сколько начинают жечь места контакта с бездушной и твердой поверхностью верстака, властно заглушая оркестр остальных болячек и требуя возвращения к трудовому процессу.

А дальше – этот «процесс» наваливается с такой силой, что забываешь уже обо всем. Текучку стараюсь делать как можно быстрее: слава Богу, я уже многому научился хотя бы в своем деле. Основные усилия на работу для будущего. Задуманная технология должна осчастливить если не все человечество, то, по крайней мере, его «сварочную» часть. Но для изучения и реализации этой технологии нужно разработать и сделать небывалое оборудование, что само по себе требует, мало сказать большой, – огромной работы… Основные проблемы непрерывно разветвляются на мелкие, затем на мельчайшие. И каждая «мельчайшая» может сама собой разрастись до «огромной», или даже «непреодолимой». Воистину: чем дальше в лес, тем толще партизаны… Часы, показывающие конец рабочего дня, воспринимаются с изумлением: не может быть…

Мне явно не хватает мозгов в электронике и автоматическом управлении. Я жадно глотаю всевозможные брошюры и книги по тиристорным устройствам и теории автоматического управления.

Для прорыва в область неизведанного мне на первом этапе надо соорудить простой включатель-выключатель постоянного тока. А вот его характеристики совсем не простые: величина тока – 1000 ампер, скорость переключения – свыше 500 раз в секунду (500 герц). Время включения и выключения, то есть ширина каждого импульса тока и каждой паузы должны задаваться неким мозгом, который должен реагировать в реальном времени не только на заданные, но и на случайные колебания длины дуги. Длина дуги – это расстояние от 0 до 3 мм между сварочной ванной и подающейся в нее проволокой. Правда, совсем уж нулевого расстояния, то есть короткого замыкания, быть не должно по определению. Тогда сварка может проходить без всяких брызг, и выполнять ее с высоким качеством сможет любой новичок после получасового обучения…

Возможно, для реального полуавтомата, который я надеюсь соорудить, не потребуются такие токи и быстродействие. Все может быть скромнее и проще: токи до 500 ампер, частота – до 300 герц. Но, чтобы дойти до этой простоты, сейчас мне нужна исследовательская установка с широкими пределами параметров. Такие показатели могут обеспечить только управляемые полупроводниковые диоды – тиристоры, и то не всякие. Для включения и выключения силовых тиристоров нужно думающее устройство, выдающее управляющие импульсы в нужное время. И это время надо измерять единицами не более 0,001 секунды – миллисекундами.

Извинительные пояснения автора. Перечитывая написанное начинаю понимать, как разительно оно отличается от всем понятных детективов и дамских романов Лидии Чарской. Надо бы как-то все упростить, стать поближе к читательским массам… Увы: не всем дано. Автор обещает очень стараться, наступая на горло собственной песне. Впрочем – не песне, а грохоту разных железяк.

Конкретно по этому проекту. Автор с задором молодого щенка влезает в эту работу, совершенно не представляя, насколько чудище «обло, огромно, стозевно и лайяй»…

Грядущее умное детище я называю Системой Импульсного Регулирования И Управления Сваркой – СИРИУС. Немножко длинновато, зато относительно точно. А уж звучит – несомненно, лучше, чем например «ГИБДД», произношение которой напоминает перекатывание булыжников в пустом желудке во время утренней зарядки.

Кузен Володя Мельниченко, курсант ВВМУРЭ, наскоро знакомит меня с логикой двоичной Булевой алгебры, в которой вопреки здравому смыслу 1+1=1, а также есть функции «или», «и», «не» и куча их сочетаний. Узнаю, чем и как Буль может командовать моими управляющими импульсами, которые включают силовые тиристоры…

Боря Мокров, теперь – кандидат наук и преподаватель, знакомит меня со своим другом Натаном, который ведет в Дзержинке курс автоматики. Натан отрывает время от своего отдыха и по часу отвечает на мои детские вопросы. Вопросы постепенно усложняются, и Натан начинает убегать от меня: своих забот хватает по макушку…

Настольной книгой у меня становится «Теория автоматического управления» Е. И. Юревича. На более позднем этапе работы, когда я уже дошел до операторов Лапласа и передаточных функций, Элла Лившиц организовала мне встречу и консультацию с самим автором книги: оказывается, он работает преподавателем в Политехническом институте. Меня несколько удивило, что секретарь Юревича велела мне захватить допуск к секретным работам по форме 1 и назначила встречу с точностью до минуты, и не в институте, а в жилом доме недалеко от нашего «крейсера».

За входной дверью обычного дома в обширном вестибюле меня встретила вооруженная охрана и после тщательной проверки документов провела почти «под ручки» на второй этаж и усадила в кресло перед кабинетом Юревича. Разросшееся подобие школьной доски полностью занимает одну стенку большого холла. На ней мелом нарисована некая снижающаяся кривая, над ней – наспех написанные сложные формулы. От нечего делать рассматриваю их, пытаюсь понять. По ходу кривой нечто неуклонно возрастает, другое – уменьшается. Так хорошо тормозиться может только снаряд или спутник, прибывшие издалека.