Муссон - Уилбур Смит

Она в последний раз улыбнулась Тому.

— Не забудь, — предупредила она.

Повернула лошадь и ударила ее пятками по бокам.

Том смотрел ей вслед.

— Не забуду, — негромко сказал он.

— Эфенди, султан, мой господин, болен. Он не принимает посетителей, даже столь важных, как ваша милость.

Визирь насмехался над Томом. Гавань полна кораблей франков, все капитаны добиваются аудиенции у его хозяина, всем нужна его милость, разрешение на торговлю, позволение навестить запретные земли на севере.

— Когда он меня примет? — спросил Том.

Визирь неодобрительно поджал губы, услышав такой прямой грубый вопрос. Он знал, что этот молодой неверный командует маленьким кораблем, который не может перевозить много товаров, и золотом тут не пахнет.

Этот капитан не стоит серьезного внимания. Но в то же время он не похож на других — говорит на хорошем арабском и понимает деловой этикет, ведь он предложил ценные подарки, чтобы поскорее попасть к султану.

— Все в руках Аллаха. — Визирь неприметно пожал плечами. — Через неделю… Через месяц… не знаю.

— Я приду утром и буду приходить ежедневно, пока султан меня не примет, — заверил Том.

— Я буду каждый день ждать тебя, как земля, пораженная засухой, ждет дождя, — вежливо ответил визирь.

У ворот крепости ждал Аболи. В ответ на невысказанный вопрос Том поднял брови.

Он был слишком сердит и раздражен, чтобы говорить. Они пошли обратно через рынок пряностей, где витают ароматы гвоздики и перца, мимо места для наказаний на невольничьем рынке, где была прикована какая-то неисправимая (плоть на ее спине свисала кровавыми лоскутами), по улице торговцев золотом и к каменному причалу гавани, где их ждала шлюпка.

Усаживаясь на корме, Том взглянул на небо, чтобы определить угол склонения солнца, потом достал из кармана томпион[18] и открыл крышку.

— Подвезите меня к южной оконечности острова, — приказал он. Накануне вечером он сверился с картой и нашел обозначенные на ней развалины старого монастыря иезуитов. Рядом была удобная для причаливания небольшая бухта.

Шлюпка шла на веслах по проливу совсем рядом с коралловыми рифами, скалившими зубы сквозь пенный прибой, и Том чувствовал — от веселого солнечного света и перспективы свидания с Сарой его дурное настроение рассеивается.

Впереди, перед носом шлюпки, он видел, как волны открытого океана с силой бьют в незащищенную южную оконечность острова. Поднявшись и посмотрев на остров, он увидел русло ручья, обозначенное роскошной растительностью; пресный ручей впадал в лагуну. Там, где пресная вода мешает росту кораллов, в рифах всегда образуется проход. Минуя ручей, Том заметил глубокий проток и направил шлюпку в него. Берег пустынен, на песке ни следа киля. Том, не замочив ног, спрыгнул с носа на плотный белый песок.

— Вернусь примерно через час, — сказал он Аболи. — Ждите.

Он нашел заросшую тропу, идущую вдоль ручья, зашагал по ней в глубь острова и наконец вышел из рощи пальм. Впереди виднелись развалины монастыря. Том пошел быстрее и, когда оказался под обвалившейся стеной, крикнул:

— Сара, ты здесь?

С ветвей дерева хо, корни которого разорвали каменные глыбы, с резкими криками снялась стая попугаев, но других звуков не было.

Том пошел вдоль стены и услышал впереди ржание. Тогда он побежал, не в силах сдерживаться, и увидел кобылу, привязанную у развалившихся ворот. Седло лежало в нише стены, но всадника не было видно.

Том хотел было снова позвать, но передумал и осторожно прошел в ворота. Здание было без крыши и все заросло молодыми побегами пальм из упавших кокосовых орехов. Между камнями бегали ящерицы с синими головами, а над цветами висели бабочки с яркими разноцветными крыльями.

Том остановился посреди старинного двора и подбоченился. Он помнил, какой озорницей была Сара. Совершенно ясно, что она не изменилась и прячется от него.

— Раз, два, три, четыре, пять, — крикнул он, как бывало, когда она была совсем маленькой, — я иду искать.

Когда-то этой угрозы было достаточно, чтобы Сара с сестрой бросились на поиски убежища.

— Раз! — начал он, и тут сверху послышался ее голос.

— Гай говорит, ты бесчестишь юных девственниц.

Он повернулся и увидел Сару высоко на арке ворот. Она сидела свесив длинные ноги; из-под юбок видны были голые икры и босые ступни. Том остановился под ней.

— Он говорит, что ни одна христианская девушка не может быть в безопасности, когда ты выходишь на охоту. — Она наклонила голову набок. — Это правда?

— Гай дурак.

Том улыбнулся.

— Гай не очень тебя любит. Ни капли братской любви в его сердце.

Сара начала опускать ноги. Том смотрел. Ноги были гладкие и красивые.

— Кристофер правда твой сын?

Том едва не упал.

— Кто тебе сказал?

Он старался скрыть замешательство.

— Каролина, — ответила Сара. — Она плачет не переставая, с тех пор как вчера тебя увидела.

Том смотрел на нее. Несколько фраз девушки привели его в полное смятение. Он не знал, что сказать.

— Если я слезу, ты обещаешь не набрасываться на меня и не делать ребенка и мне? — невинно спросила она и встала.

Он почувствовал легкую тревогу, глядя, как она балансирует на непрочной стене, и обрел дар речи.

— Осторожней. Упадешь.

Сара, словно не слыша, пробежала по узкому гребню стены и запрыгала с яруса на ярус, пока наконец не оказалась на земле. Она была гибка и проворна, как акробатка.

— Я принесла корзину с едой для пикника.

Она прошла мимо Тома в глубину руин, и он вслед за ней вошел в одну из монашеских келий, которая, хоть и без крыши, давала укрытие от косых лучей солнца. Сара достала корзину из-под пальмовых листьев, где спрятала ее. Села, поджав ноги — Том находил эту чисто женскую позу очень привлекательной. Искусно расправила юбки, снова показав изумительно красивые икры.

Сара открыла корзинку и, доставая ее содержимое, спросила:

— Ты ходил к султану?

— Он меня не принял.

Том сел лицом к ней, откинувшись на каменную глыбу и скрестив ноги.

— Конечно! Гай отправил ему предупреждение о твоем приходе.

Она меняла предмет разговора с поразительной скоростью.

— Я прихватила из погреба бутылку вина. — Она показала ему свой трофей. — Французское и пришло на последнем корабле из дома. — Сара прочла этикетку. — «Картен Шарлемань». Хорошее?

— Не знаю, — признался Том. — Но звучит внушительно.

— Гай говорит, превосходное. Мой зять считает себя великим знатоком. И ужасно этим гордится. Он пришел бы в ярость, если бы узнал, что́ мы пьем. Мне позволяется только полбокала за ужином. Откроешь?