Избранные труды. Норвежское общество - Арон Яковлевич Гуревич

— так называемых областных законов, записей обычного права отдельных областей, которые отражают раннюю стадию развития земельной собственности9.

Задача, стоящая перед нами в даннОхМ исследовании, позволяет ограничиться краткой характеристикой основных черт одаля.

1. На самом раннем этапе своего развития, нашедшем отражение в памятниках права, одаль представлял собою собственность патриархальной семейной общины, в которую входили родственники трех поколений: отец с матерью; их дети; члены семей взрослых сыновей, а иногда и семьи замужних дочерей; кроме того, в состав общины могли включаться также братья отца со своими семьями, не выделившиеся из этого коллектива. Все эти родичи совместно вели хозяйство на земле одаля, вместе жили (норвежскими археологами обнаружены жилища таких домовых общин, рассчитанные на два-четыре десятка жителей). Прбва собственности на землю тогда, строго говоря, вообще не существовало, как не было и свободы распоряжения ею. Сородичи участвовали в обработке земли и пользовались ее плодами, находясь в том производственном коллективе, вне которого ведение хозяйства было про-сто невозможно. Большая семья являлась частью рода, охватывавшего более широкий круг родичей (вплоть до шестой степени родства), и начала выделяться из него по мере разрушения родовых связей и утраты им хозяйственных и частично общественных функций. Поэтому можно сказать, что одаль как владение семейной общины явился в Норвегии переходной формой от землевладения родовой общины к индивидуальному землевладению.

2. Одалем называлась не только земля, принадлежавшая семейной общине, но и самое право на эту землю. В отличие от других категорий владения, коль скоро таковые возникали, право одаля характеризовалось чрезвычайной полнотой обладания землей. Но эта полнота прав членов семейной общины не имела ничего общего с правом частной собственности (jus utendi et abutendi). Право одаля предполагало нерасторжимость связи между землей и владевшей ею большой семьей. Даже если ее члены (одальманы) по той или иной причине были вынуждены расстаться со своим владением, они в течение длительного времени не утрачивали права одаля и имели возможность вернуть себе землю, уплатив выкуп. Продажа одаля (в то время, когда она сделалась возможной) была ограничена: сородичи владельца, продающего свою землю, имели преимущественное право на ее покупку, что способствовало сохранению земли в пределах определенного круга родственников. Такой же характер носил и порядок наследования одаля: он распространялся прежде всего на родственников по мужской линии и мужского пола. Со временем лишь дочь и сестра также приобрели право наследовать землю, но близкие родственники — мужчины могли ее выкупить и у них. Принцип тесной связи большой семьи с земельным владением нашел свое выражение в правиле, согласно которому земля делалась одалем лишь после того, как находилась в обладании по крайней мере трех последовательных поколений родственников мужского пола и по мужской линии и перешла к четвертому, т.е. стала собственностью всех возможных членов большой семьи (нередко требовалось, чтобы земля находилась в руках родственников даже на протяжении пяти поколений). Поэтому для доказательства наличия прав одаля на землю, оспаривавшихся в суде, достаточно было перечислить соответствующих родственников, обладавших ею в течение ряда поколений.

Как видно из изложенного, одаль был наследственным земельным владением. «Право собственности» основывалось на наследственном обладании землей, а не на каких-либо документах, которые в то время еще не были знакомы норвежцам.

3. Переход от коллективного землевладения больших семей к индивидуальному происходил в Норвегии относительно медленно, и можно наметить некоторые промежуточные его стадии. При сохранении владения большой семьи могли происходить разделы земли для обособленной ее обработки в течение определенного срока силами индивидуальных семей, входивших в состав семейной общины. Эти разделы, насколько можно судить по имеющимся в судебниках данным, не носили характера периодических переделов; выделенные во временное пользование участки затем могли быть вновь возвращены для совместного пользования ими всем коллективом большой семьи. Однако какими бы причинами подобные временные разделы ни обусловливались, они расширяли возможность личного накопления и, следовательно, усиливали тенденцию к окончательному разделу семейной общины на хозяйства отдельных «малых» семей. Такие разделы в VIII—IX вв. приобрели широкие размеры.

Но и раздел владения большой семьи между выделявшимися из нее индивидуальными хозяевами не вел к утверждению частной собственности на землю. Одаль переставал быть общим владением большой семьи, распадавшейся в результате раздела. Но тем не менее это не означало формирования частной собственности на землю (если разуметь под нею право свободного распоряжения вплоть до полного отчуждения). Как уже отмечалось, порядок наследования земли исключал лиц женского пола; принимая во внимание, что родичей-одальманов обычно было много, можно считать, что землю у того, кто ее продавал, должен был купить преимущественно кто-либо из этих родичей; даже если земля была продана на сторону, сам продавший или его сородичи могли ее выкупить. Таким образом, и после превращения земли в индивидуальное владение бывшие члены общины (большой семьи), уже не ведшие совместного хозяйства, сохраняли на нее широкие права, вследствие чего она практически долгое время оставалась неотчуждаемой; точнее, обращение этой земли не выходило за пределы круга родственников, ранее составлявших большесемейную общину.

4. Характерная для одаля полнота прав обладания землей не исключала того, что часть дохода, получаемого с нее, уплачивалась в виде всякого рода даней и иных взносов в пользу местного правителя-конунга или херсира, а после объединения Норвегии — в пользу короля или его представителей. Конунги разъезжали по области, находившейся под их властью, и собирали «угощение» со всех жителей. Когда король прибывал в один из своих дворов, разбросанных по стране, жители округи привозили туда продукты, которые шли на содержание короля, его свиты и дружины. Наряду с этим короли требовали от крестьян выполнения всевозможных работ: ремонт дорог и строительство мостов, укреплений, домов в королевских владениях, снаряжение кораблей, снабжение их экипажа продовольствием, несение сторожевой службы, исполнение всяческих поручений, поездки в качестве гонцов от двора ко двору, поставка лошадей, возниц и гребцов. «Угощения», предоставляемые бондами королю, по мере усиления его власти утратили характер добровольных приношений и стали обязательными. Они не являлись налогами в прямом смысле слова. Не существовало, по-видимому, твердо установленных норм обложения, кормления не взыскивались регулярно; взимались они самим королем, который с этой целью постоянно разъезжал по стране. Дальнейшее развитие система таких даней-рент получила после объединения страны, когда произошло увеличение всякого рода поборов. К. Леманом доказано, что уплата кормления — вей-цлы, сделавшейся всеобщей повинностью, распространялась и на владельцев одаля10.

Следовательно, одаль, сохраняя еще связь с учреждениями родового строя (патриархальная большая семья), приблизительно с X в. сделался отчасти объектом эксплуатации со стороны складывавшегося раннефеодального государства, которая осуществлялась его главой — королем. Король считал себя «обладателем всей земли и всего