Возрождение - Уильям Джеймс Дюрант

здесь он лишь выполнял необходимую работу, которую, как сказал один из его агентов, нельзя было выполнить с помощью «святой воды». С другой стороны, его добродушие и жизнерадостность уберегли его от тирании в обычном смысле этого слова…. Как правитель, заботящийся о материальном благополучии своего народа, он принадлежит к числу лучших представителей своего века; как практический государственный деятель он был равен любому современнику. Но его проницательность была ослаблена отсутствием политической морали; у него не было ничего из той высшей мудрости, которая постигает особенности и предвидит движение эпохи, и он не знал, что такое принцип.118

Те из нас, кто разделяет чувствительность Александра к женским чарам и милостям, не могут найти в себе силы закидать его камнями за его похождения. Его препапские отклонения были не более скандальными, чем у Энея Сильвия, о котором так хорошо отзываются историки, или Юлия II, которого время милостиво простило. Не зафиксировано, чтобы эти два папы так заботились о своих любовницах и детях, как Александр о своих. Действительно, в Александре было что-то семейное и домашнее, что сделало бы его относительно респектабельным человеком, если бы законы Церкви, а также обычаи Италии эпохи Возрождения и протестантских Германии и Англии допускали браки духовенства; его грех был не против природы, а против правила безбрачия, которое вскоре было отвергнуто половиной христианства. Нельзя сказать, что его связь с Джулией Фарнезе была плотской; насколько нам известно, ни Ваноцца, ни Лукреция, ни муж Джулии не высказывали никаких возражений против нее; возможно, это был простой восторг нормального мужчины от соблазна и живости красивой женщины.

Оценивая политику Александра, мы должны различать его цели и средства. Его цели были вполне законными — вернуть «вотчину Петра» (по сути, древний Лациум) от беспорядочных феодальных баронов и отвоевать у узурпировавших ее деспотов традиционные государства Церкви. Для реализации этих целей Александр и Цезарь использовали те же методы, что и все другие государства тогда и сейчас — войну, дипломатию, обман, предательство, нарушение договоров и дезертирство союзников. Отказ Александра от Священной лиги, покупка французских солдат и поддержки ценой сдачи Милана Франции были главными преступлениями против Италии. И те светские средства, которые государства используют и считают необходимыми в беззаконных джунглях международных распрей, оскорбляют нас, когда их применяет папа, приверженный принципам Христа. Какой бы ни была опасность для Церкви стать подвластной какому-либо господствующему правительству — как это случилось с Францией при Авиньоне, — если бы она потеряла свои собственные территории, для нее было бы лучше пожертвовать всей мирской властью и снова стать такой же бедной, как галилейские рыбаки, чем перенимать пути мира для достижения своих политических целей. Приняв их и финансируя их, она приобрела государство и потеряла треть христианства.

Цезарь Борджиа, медленно оправляющийся от той же болезни, что убила Папу, оказался втянут в дюжину непредвиденных опасностей. Кто бы мог предвидеть, что он и его отец окажутся недееспособными в одно и то же время? Пока врачи пускали ему кровь, Колонна и Орсини быстро вернули себе отнятые у них замки; свергнутые владыки Романьи при поддержке Венеции начали возвращать себе свои княжества; а римская толпа, уже вышедшая из-под контроля, могла в любой момент, теперь, когда Александр был мертв, разграбить Ватикан и захватить средства, от которых Цезарь зависел для выплаты жалованья своим войскам. Он послал в Ватикан несколько вооруженных людей; они заставили кардинала Казануову на остриях мечей отдать казну; так Цезарь повторил Цезаря через пятнадцать веков. Они вернули ему 100 000 дукатов золотом и 300 000 дукатов пластин и драгоценностей. В то же время он отправил галеры и войска, чтобы помешать своему сильнейшему врагу, кардиналу Джулиано делла Ровере, добраться до Рима. Он чувствовал, что если ему не удастся убедить конклав избрать папу, благоприятного для него, то он проиграл.

Кардиналы настаивали на том, чтобы войска Цезаря, Орсини и Колонны покинули Рим до того, как будут проведены выборы, не вызывающие опасений. Все три группировки уступили. Цезарь отступил со своими людьми в Чивита-Кастеллана, а кардинал Джулиано вошел в Рим и возглавил в конклаве силы, враждебные всем Борджиа. 22 сентября 1503 года соперничающие фракции Коллегии выбрали кардинала Франческо Пикколомини в качестве компромиссного папы. Он принял имя Пий III, в честь своего дяди Энея Сильвия. Он был человеком образованным и честным, а также отцом большого семейства.119 Ему было шестьдесят четыре года, и он страдал от нарыва на ноге. Он был дружелюбен к Цезарю и позволил ему вернуться в Рим. Но 18 октября Пий III умер.

Цезарь понял, что больше не сможет препятствовать избранию кардинала делла Ровере, который, несомненно, был самым способным человеком в Коллегии. В частной беседе с Джулиано Цезарь добился очевидного примирения: он обещал Джулиано поддержку испанских кардиналов (которые были преданы Цезарю), а Джулиано обещал в случае избрания утвердить его в должности герцога Романьи и командующего папскими войсками. Некоторых других кардиналов Джулиано купил простым подкупом.120 Джулиано делла Ровере был избран папой (31 октября 1503 года) и принял имя Юлий II, как бы говоря, что он тоже будет цезарем, а лучше Александром. Его коронация была отложена до 26 ноября, поскольку астрологи предсказали на этот день благоприятное сочетание звезд.

Венеция не стала ждать счастливой звезды: она захватила Римини, осадила Фаэнцу и подавала все признаки того, что захватит как можно большую часть Романьи, прежде чем церковь сможет организовать свои силы. Юлий велел Цезарю отправиться в Имолу и набрать новую армию для защиты папских земель. Цезарь согласился и отправился в Остию, чтобы оттуда отплыть в Пизу. В Остии он получил послание от папы, в котором тот требовал сдать контроль над крепостями Романьи. Совершив решающую ошибку, свидетельствующую о том, что болезнь лишила его рассудка, Цезарь отказался, хотя должно было быть очевидно, что теперь он имеет дело с человеком, чья воля была по меньшей мере столь же сильна, как и его собственная. Юлий приказал ему вернуться в Рим; Цезарь повиновался и был заключен под домашний арест. Там Гвидобальдо, который теперь не только был восстановлен в Урбино, но и являлся новоназначенным командующим папскими войсками, пришел посмотреть на поверженного Борджиа. Цезарь смирился перед человеком, которого он сверг и обесчестил, передал ему дозоры крепостей, вернул ему драгоценные книги и гобелены, оставшиеся после разграбления Урбино, и попросил его о заступничестве перед Юлием. Чезена и Форли отказались