Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк - Доктороу Кори

Широкая Суравонг-роуд темна и почти пуста, когда Тран добирается до нее. В свете звезд — пара старых быков, неспешно волокущих телегу на каучуковых колесах. Рядом с ними неясная тень хозяина, тихо приговаривающего что-то. Мяуканье возбужденных котов-дьяволов разрезает горячий воздух. Больше никого.

Вдруг со стороны — скрип ржавой велосипедной цепи. Шорох колес по мостовой. Тран оборачивается, опасаясь, что это патруль гонится за ним. Но это всего лишь велорикша. Старик поднимает руку, сжимая в пальцах бат из кармана Ма. Рикша тормозит. Худые потные конечности блестят в свете луны.

— Куда направляетесь?

Тран сверлит взглядом широкое лицо извозчика, вдруг тот переодетый хищник… Но рикша всего лишь жаждет заполучить монету в руках старика. Тран отбрасывает сомнения прочь и забирается в повозку:

— К фабрикам фарангов. У реки. Рикша удивленно оборачивается:

— Они все закрыты. Ночью тариф на энергию слишком высокий. Никто не работает.

— Не важно. Появилась вакансия. Будет конкурс на место. Рикша поднимается на педалях:

— Ночью?!

— Завтра. — Тран устраивается удобнее. — Не хочу опоздать.

Грег Иган

Оседлав крокодила[176]

I

На десять тысяч триста девятом году семейной жизни Лейла и Джазим начали подумывать о смерти. Они познали любовь, вырастили детей и стали свидетелями процветания многих поколений потомков. Посетили десятки миров, пожили среди тысяч культур. Получили великолепное образование во многих областях науки, доказали теоремы, овладели артистическим мастерством. Они вовсе не испробовали каждый мыслимый образ жизни — ничего подобного, ибо что станется с обществом, если всякий индивидуум попытается изменить собственное бытие? Они считали, что кое-какие приключения непременно стоит испытать, а некоторые предназначены лишь для малочисленной горстки людей. Им вовсе не хотелось отказываться от характерных особенностей, коренным образом менять уклад жизни и превращаться в череду абсолютно других людей, в которых они могли воплотиться. Лейла и Джазим оставались сами собой, для чего немало постарались.

Но перед смертью супруги желали испробовать что-нибудь грандиозное и дерзкое. Дело вовсе не в том, что их жизни казались незавершенными и нуждались в заключительном пафосном аккорде. Не было потребности в удовлетворении непреодолимого эстетического влечения, в заполнении гнетущей экзистенциальной пустоты. И тем не менее, как только они поделились мыслями друг с другом, к этому всецело устремились их сердца.

Спешки в выборе проекта не было, здесь в основном требовалось терпение. Потому что оба знали: они не пройдут мимо венчающего их жизнь дела. Каждую ночь, отходя ко сну, Джазим спрашивал Лейлу:

— Ну как, придумала что-нибудь?

— Нет. А ты?

— Пока нет.

Иногда Лейле казалось, что ответ придет ей во сне, но дальше этого дело не шло. Порой Джазим чувствовал, что решение вопроса таится под поверхностными мыслями, но стоило углубиться в размышления, пытаясь отыскать ответ, оказывалось, что там его ждет лишь обман зрения.

Шли годы. Супруги предавались нехитрым радостям: возились в саду, плавали и занимались серфингом, вели беседы с друзьями и общались с потомками. Они поднаторели в поисках времяпрепровождения, которое допускает повторения. Однако в ожидании неведомого приключения каждый вечер они бросали кости, договорившись, что пара шестерок положит раздумьям конец.

Однажды ночью Лейла в одиночестве стояла в саду и любовалась небом. Из родного мира Наджиб они путешествовали только к ближним обитаемым звездам, затрачивая на каждое путешествие лишь по нескольку десятилетий, потому что не хотели надолго разлучаться с семьей и друзьями. Что и говорить, цивилизация Амальгамы опутала всю галактику, и ярый любитель путешествий запросто мог бы метаться между мирами двести тысяч лет и лишь затем вернуться домой, но к чему столь претенциозная одиссея? Дюжина миров по соседству в состоянии удовлетворить даже взыскательного путешественника, к тому же едва ли в тридевятых царствах найдутся неведомые новшества, скорее — бесконечные вариации уже знакомого. Одно дело при определенной необходимости следовать к месту назначения, но затеряться среди миров просто из любви к путешествиям — совершеннейший абсурд.

Место назначения? Лейла мысленно наложила на небо подробную карту тысячелетней давности. Вон там миры с захватывающими дух туманностями и скоплениями звезд, причем они совершенно точно поспеют туда вовремя, чтобы застать ожидаемое зрелище, но не лучше ли воспользоваться отличными фотографиями библиотеки Наджиба? Отмахать десять тысяч лет и проснуться под облаком из зеленого или фиолетового газа, конечно же, чудесно, но все же грозит страшным разочарованием.

Трепещущие звезды все сильнее привлекали внимание Лейлы. Какая там архитектура, реки, фестивали! Но даже если бы эти достопримечательности смогли сохраниться в течение тысячелетия и были действительно уникальны, то все равно не тянули на прелюдию к смерти. Если бы давным-давно у них с Джазимом возникла нежная привязанность к какому-нибудь миру на другой стороне галактики, выделяющемуся особенной красотой или достопримечательностями, и если бы они частенько раздумывали о возможности там оказаться, тогда, вероятно, стоило бы предпринять попытку увидеть именно этот мир, пусть даже путешествие привело бы их лишь к руинам. Но у них не оказалось в запасе такого хранящегося в памяти адреса, а изобретать его было уже слишком поздно.

Взгляд Лейлы блуждал по небу и в конце концов остановился на скоплении звезд в центре галактики. Млечный Путь относился к Амальгаме, где различные формы жизни соединились в единую цивилизацию, но центральное скопление населяли существа, отказавшиеся от общения с окружающими. Все попытки послать туда автоматические научно-исследовательские станции — не говоря о разновидностях технических спор, необходимых для создания инфраструктуры путешествий, — отклонялись мягко, но непреклонно. Вторгшиеся на территорию скопления аппараты немедленно отправляли обратно. С незапамятных времен, даже до образования цивилизации Амальгамы, скопление звезд под названием Отчуждение безмолвствовало и держалось в полной изоляции от всего окружающего мира.

Последние новости относительно Отчуждения поступили двадцать тысяч лет назад, но полная изоляция скопления длилось уже около миллиона лет. Если они с Джазимом отправятся туда, то велика вероятность, что они застанут положение дел на Отчуждении неизменным. Впрочем, они нисколько не разочаруются, если скопление неожиданно откроет границы: ведь так интересно стать свидетелем столь внезапной либерализации. Но все же лучше было бы застать теперешнее положение дел.

Она позвала Джазима в сад и указала на скопление неведомых звезд.

— Туда отправимся? — спросил супруг.

— Приблизимся к Отчуждению насколько возможно.

— И что дальше?

— Попробуем понаблюдать за скоплением, — ответила Лейла. — Постараемся что-нибудь узнать. Предпримем попытку установить контакт любым способом.

— А тебе не кажется, что подобные попытки делали до нас, и не раз?

— Миллионы раз. Хотя в последнее время в этом не очень-то усердствовали. Возможно, они изменились и стали более открытыми именно тогда, когда интерес к ним поостыл.

— Или не стали, — улыбнулся Джазим. Сначала он был слегка ошарашен идеей жены, но теперь она все больше и больше ему нравилась. — Задача будет очень и очень непростой. Но попытка не пытка. — Он взял руки Лейлы в свои. — Посмотрим, что нам покажется с утра.

На следующий день оба уже были уверены: они доберутся до мира неуловимых незнакомцев и попытаются пробудить их от безразличия ко всему внешнему.

Они собрали семью со всех уголков Наджиба. Несколько внуков и дальних родственников проживали в других системах звезд на расстоянии десятилетий при скорости света, но супруги решили не звать их домой для последнего прощания.