Машина пространства. Опрокинутый мир - Кристофер Прист

Словно не расслышав этого вопроса, Элизабет сказала:

– Разрешите вопрос. Есть здесь кто-нибудь, кто отвечает за машины, приводящие Город в движение?

После недолгого замешательства Джейз решился ответить:

– Я из гильдии движенцев.

Все головы, как по команде, повернулись в нашу сторону.

– Можете вы сообщить нам, какая сила питает эти машины?

– Ядерный реактор.

– А какое топливо подается в реактор и как часто?

Джейз отпустил мою руку и чуть-чуть отстранился от меня. Я почувствовал, что и Блейн ослабил хватку, и мог бы освободиться. Но меня, как и всех остальных, заворожили странные вопросы Элизабет.

– Понятия не имею, – помолчав, сказал Джейз. – Ни разу в жизни не видел.

– Тогда, прежде чем остановить Город, вам придется это выяснить.

Элизабет отступила назад, шепнула что-то Виктории и спустя мгновение вернулась на трибуну.

– Нет у вас никакого реактора. Сами того не ведая, ваши гильдиеры-движенцы вводят вас в заблуждение. Когда-то, возможно, реактор и был, но он не работает уже на протяжении тысяч миль.

– Что ты на это скажешь? – обратился Блейн к Джейзу.

– Чепуха, да и только!

– Знаешь ли ты, на каком топливе работает реактор, или не знаешь?

– Не знаю, – признался Джейз вполголоса, но его все равно услышали многие из собравшихся вокруг. – Наша гильдия полагала, что он способен работать бесконечно долго без всякого топлива.

– Нет у вас никакого реактора, – повторила Элизабет.

– Не слушайте ее! – закричал я. – Есть у нас электричество? Есть. Значит, реактор работает. Откуда бы иначе оно могло взяться?..

– Сейчас объясню, – сказала Элизабет с трибуны.

Элизабет заявила, что расскажет нам о Дистейне. Я слушал затаив дыхание, как и все остальные.

Фрэнсис Дистейн был физик, специалист по теории элементарных частиц, и жил он в Великобритании, на Планете Земля. Это были времена, когда на Земле стали ощущать нехватку энергии. Элизабет перечислила причины энергетического кризиса – главным из них явился дефицит полезных ископаемых, которые сжигали, превращая в тепло, а тепло в электроэнергию. Когда запасы ископаемых в некоторых странах были исчерпаны, источников энергии там фактически не осталось.

Дистейн, продолжала Элизабет, выступил с утверждением, что открыл процесс, при котором электроэнергия может быть получена в практически неограниченных количествах. Его идея была решительно отвергнута большинством ученых. Пробил час – и запасы энергетических ресурсов подошли к концу, и тогда во многих странах, потреблявших море энергии, наступил период, который для краткости стали называть катастрофой. Развитая технологическая цивилизация в том виде, в каком она расцвела до катастрофы, на части земного шара перестала существовать.

Элизабет рассказала, что в первоначальном своем виде установки Дистейна были недодуманными и опасными для здоровья, теперь их несколько усложнили, зато сделали безвредными и простыми в управлении.

– А какое отношение все это имеет к нашему Городу? – крикнул кто-то из толпы.

– Сейчас узнаете, – сказала Элизабет.

Дистейн изобрел генератор, создающий искусственное энергетическое поле. Достаточно поместить два таких поля вблизи друг друга – и между ними потечет электрический ток. Критики Дистейна не замедлили указать, что открытие не имеет практического значения хотя бы потому, что два генератора потребляют энергии больше, чем производят.

Дистейну отказали как в финансовой, так и в моральной поддержке. И даже когда он обнаружил однотипное естественное поле – он назвал его транслатерационным окном – и таким образом смог получать энергию без второго генератора, ему не поверили. Естественное транслатерационное окно – потенциальный источник энергии, – по словам Дистейна, медленно перемещается по поверхности Земли, как бы описывая исполинский круг.

Мало-помалу Дистейну удалось собрать кое-какие средства за счет частных пожертвований и построить передвижную исследовательскую лабораторию. Он набрал группу помощников и вместе с ними отправился в Юго-Восточную Азию, в район Гонконга, – туда, где в тот момент находилось транслатерационное окно.

– С тех пор, – сказала Элизабет, – Дистейн не подавал о себе вестей.

Элизабет заявила, что мы по-прежнему на Планете Земля, что мы никогда ее и не покидали.

Она заявила, что наш опрокинутый мир – это и есть Земля, только наше восприятие окружающего искажено транслатерационным генератором, который, коль скоро его запустили, действительно почти не нуждается ни в каком топливе, но создает вокруг себя губительное для здоровья поле.

Она заявила, что Дистейн пренебрег побочными эффектами своего открытия, на которые ему в свое время указывали. Его предупреждали, что генератор в своем первоначальном виде неизбежно повлияет на органы чувств, вызовет наследственные недуги и генетические отклонения.

Она заявила, что транслатерационное окно в самом деле существует, и не одно, что на Земле открыли много таких окон.

Заявила, что окно, обнаруженное Дистейном, находится под нами и питает наш генератор.

Что, следуя по кругу, оно за двести лет переместилось из Юго-Восточной Азии в Европу.

Что сегодня мы достигли самого края Европы, и перед нами океан шириной в несколько тысяч миль.

Она говорила, говорила – а люди слушали…

Когда Элизабет кончила, Джейз медленно двинулся сквозь толпу в ее сторону – и я почти следом за ним, но не к Элизабет, а к двери, ведущей в Город. Мне пришлось пройти, в сущности, рядом с трибуной, и меня заметили.

– Гельвард! – окликнула Элизабет.

Я не остановился и, раздвинув толпу, покинул площадку. Я спустился по лестницам, миновал темный проход под днищем и вышел вновь на солнечный свет.

Я шел на север – туда, куда вели рельсы и канаты.

4

Через полчаса я услышал позади цокот копыт и обернулся.

Элизабет нагнала меня и, поравнявшись, спросила:

– Куда путь держите?

– На север, к мосту.

– Не ходите, незачем. Движенцы отключили генератор.

– И солнце теперь снова шар?.. – сердито ткнул я пальцем вверх.

– Вот именно.

Я даже не замедлил шага.

Элизабет повторила мне все, о чем говорила на митинге. Она заклинала меня внять голосу разума, повторяя вновь и вновь, что мир опрокинут лишь в моем личном восприятии.

Я молчал.

Что с ней спорить, она не бывала в прошлом. Она просто врет, она никогда не отъезжала от Города ни на север, ни на юг дальше чем на несколько миль. Ее не было рядом со мной в те часы, когда я наблюдал воочию жуткие истины этого мира.

Разве могло мое восприятие чудовищно изменить физический облик Люсии, Росарио и Катерины? А малыш – что, это его больное восприятие заставляло маяться от материнского молока? Что, это мое воспаленное воображение заставляло городскую одежду расползаться по швам, когда тела женщин просто-напросто перестали умещаться в ней?

– Почему вы не рассказали мне про все это во время нашего предыдущего разговора? – спросил я.

– Потому что я этого и сама тогда не знала. Чтобы узнать, мне пришлось вернуться в Англию. И поразительное дело – никого в Англии мое открытие не взволновало. Я так старалась найти кого-нибудь, кто проявил бы каплю сострадания к вам, к вашему Городу… но нет, ваша судьба никого не трогала. На Земле сегодня происходит множество важных событий, захватывающих перемен. И на судьбу какого-то городишка на колесах всем наплевать…

– Зачем же вы вернулись сюда?

– Потому что я видела Город своими глазами. Потому что понимала, что у