Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке - Коллектив авторов

В конце века стал очевиден не только внутренний кризис Цинской империи. Переговоры властей с побывавшим там в 1793–1794 гг. британским посольством во главе с Дж. Макартни (имевшем к тому времени опыт службы в Индии и дипломатической работы в России) вновь выявили их неспособность выработать адекватную политику в отношении окружающего мира. Он в числе прочего предложил китайской стороне расширить перечень мест, где могла бы происходить торговля, и разрешить Великобритании иметь постоянное представительство в Пекине. В Китае британцев приняли чрезвычайно любезно, но на оба их предложения ответили отказом, а к ним самим относились как к посольству даннической страны. Всякий, кто желал иметь дело с Китаем, по-прежнему должен был играть по установленным им правилам, заранее обрекая себя на неудачу при попытках изменить порядок вещей.

В целом Китай заканчивал XVIII в., пребывая во власти иллюзий. Огромная страна до 90-х годов сохраняла относительную социальную и экономическую стабильность. Внешний мир еще изъявлял готовность общаться с Китаем, соблюдая установленные им нормы. В официальной китайской риторике о Цинской империи говорилось как о процветающем государстве, находящемся под властью монарха, равного которому по длительности правления и масштабам сделанного в истории страны до тех пор не встречалось.

Однако рост населения в условиях стабильности и отсутствия внутренних потрясений перерос в демографический кризис, экономика и финансовая система уже несли в себе признаки нездоровья. После разгрома Джунгарии, главного внешнеполитического и военного противника, армия ослабла, щедро поддержанный государством мертвящий классицизм официальной культуры во многом парализовал развитие китайской науки и литературы. Авторитарная система управления выродилась в коррумпированный режим во главе со стареющим правителем и предприимчивым корыстным фаворитом. Государственный аппарат еще функционировал, и власть пока еще могла за себя постоять, но в целом страна уже с трудом была способна реагировать на новые внутренние и внешние вызовы и даже утратила ранее приобретенные знания.

Внешний мир тем временем стремительно менялся. Если в начале века Европа и Китай во многом имели весьма иллюзорные представления друг о друге, то к концу века европейские иллюзии рассеялись и теперь мир знал о Китае больше, чем Китай о мире. Возникающая в глубине империи и на ее границах новая реальность через несколько десятилетий даст о себе знать поражением в «опиумной войне» и разрушительным Тайпинским восстанием.

«Китайская империя — старый, обезумевший первоклассный военный корабль, который ряд сменявшихся один за другим способных и бдительных офицеров в течение прошедших полутора веков умудрялся поддерживать на плаву, внушая благоговейный страх своим соседям его большим размером и внешним видом. Но когда неподходящему человеку случится принять команду на палубе, то можно попрощаться с дисциплиной на корабле, и он уже более не будет в безопасности. Он, возможно, не потонет сразу, но станет дрейфовать какое-то время как остов потерпевшего крушение судна, а потом разобьется у берега на куски и его никогда уже не удастся отстроить заново» (Дж. Макартни. «Китайский дневник». Записи, сделанные в январе 1794 г.).

ЯПОНИЯ: МИР ЗА «БАМБУКОВЫМ ЗАНАВЕСОМ»

XVIII век не был рубежным в истории Японии. Он явился продолжением прошлого XVII в. XIX столетие сначала медленно, а затем все быстрее приступило к демонтажу того уклада государственной и социальной жизни, который сложился к XVIII в. и достиг в нем своего расцвета. Ни до, ни после него Япония не знала такого длительного мирного и спокойного периода, когда силы населения японского архипелага были направлены исключительно на мирный труд и созидание.

Для того чтобы охарактеризовать исторические процессы XVIII в. необходимо обратиться к веку XVII, ибо в его начале произошли те события и были приняты те решения, которые определили на долгое время будущее страны. Главнейшим из этих событий следует признать установление сёгуната Токугава.

СЁГУНАТ ТОКУГАВА

В 15-й день девятой луны (21 октября) 1600 г. семидесятитысячное войско коалиции княжеств Восточной Японии под водительством даймё (князя) Токугава Иэясу (1542–1616) одержало решающую победу над армией (80 тыс. человек) коалиции княжеств Западной Японии в битве при Сэкигахара (пров. Мино, совр. преф. Гифу). В самом скором времени после своей победы Иэясу удалось объединить Японию, которую последние десятилетия сотрясали кровопролитные междоусобные войны. В 1603 г. Токугава Иэясу получил указ императора Гоёдзэй (1586–1611) о назначении его военным правителем — сёгуном. Полная должность звучала как «великий сёгун, покоритель восточных варваров». Эта должность имела древнее происхождение, на нее назначались военачальники, выступавшие походом на восток (северо-восток) острова Хонсю против эдзо (или эмиси) — предков айнов. В древности должность сёгуна была временной, для Иэясу и его потомков она стала постоянной и наследственной.

Должность сёгуна первоначально предполагала, что он будет защищать императора от нападений «варваров». На самом деле немногочисленные эдзо (полукочевые земледельцы, рыболовы, охотники и собиратели) не представляли никакой реальной угрозы режиму. Настоящих внешних врагов у Японии не существовало. Однако после окончания прошлых войн Иэясу предстояло восстановить спокойствие и мир в самой Японии. В 1615 г. его войска взяли штурмом осакский замок Тоётоми Хидэёри (1593–1615), последнего возможного конкурента в борьбе за власть. После самоубийства Хидэёри дом Токугава окончательно утвердился в своем положении.

Всего через два года после назначения сёгуном Иэясу отрекся в пользу своего сына Хидэтада (1579–1632), который повелением императора был также назначен сёгуном. Так началась династия Токугава. Однако сам Иэясу до самой смерти оставался реальным главой сёгуната. Он использовал политическую технику, давно апробированную в императорском доме, где отрекшийся император зачастую получал большие полномочия по сравнению с тем временем, когда он находился на троне. Назначив преемника (т. е. обеспечив преемственность власти), он по праву старшинства оставался главой дома, но избавлялся при этом от многих ритуальных и церемониальных ограничений, которые накладывал на него императорский титул. Отречения сёгунов были достаточно распространенной практикой и в дальнейшем.

«Японская империя, состоящая из семи основных частей, подразделяющихся на тридцать шесть королевств» Карта Т. Китчина и Р. Сейера. 1794 г.

Свою ставку Иэясу основал на востоке Японии — в деревушке Эдо (современный Токио), которая была расположена в 500 км от Киото, где находился дворец императора. Теперь это поселение стало стремительно преображаться в гигантский город — главный административный центр страны. Однако, помня о своем военном прошлом, правительство Токугава по-прежнему именовалось «полевой ставкой» (бакуфу). Она находилась на побережье Тихого океана в долине Канто, самом большом рисопроизводящем районе страны. Это обстоятельство оказалось для Токугава более важным, чем близость к императору и Киото — традиционному политическому центру Японии. Получив контроль над Канто, Токугава приобрели ресурсную основу для содержания разветвленного бюрократического аппарата и самой большой армии в стране, конкуренцию которой не могла составить ни одна княжеская дружина.

ЗАКРЫТИЕ СТРАНЫ

Второе важнейшее событие в истории Японии XVII в. — это закрытие страны. В 1639 г. были изданы сёгунские указы, окончательно запретившие пребывание в Японии христианских миссионеров (в основном, это были иезуиты) и европейских купцов. Европейцев сочли силой, которая оказывала на Японию дестабилизирующее влияние. Лучшим доказательством этому послужило крестьянское восстание 1637–1638 гг. в Симабара (пров. Хидзэн, совр. преф. Нагасаки). Именно там, на острове Кюсю, влияние христиан было самым сильным в Японии (даже часть тамошних князей приняли христианство). Восстание началось из-за повышения налогов, в нем участвовали 37 тыс. человек, его возглавляли японские христиане, и оно было окрашено в милленаристические тона. В подавлении восстания приняли участие около 120 тыс. воинов.

После усмирения крестьян нападки на христианство со стороны властей усиливаются. Его квалифицируют как религию, которая учит неповиновению властям, отказу от веры в синтоистских божеств и будд, в глазах элиты оно предстает как разрушитель традиционных этических ценностей. Прежде всего имелись в виду семейные отношения. Заявления миссионеров о том, что только крещение избавляет от ада, распространялось ими и на некрещеных предков японских христиан, что входило в вопиющее противоречие с культом предков. В качестве практического обоснования изгнания европейцев выступало и то соображение, что через них осуществляется доставка в Японию огнестрельного оружия.