Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке - Коллектив авторов

Затем в Китае побывали иностранные посольства — главным образом, как уже говорилось, португальские и нидерландские; в XVIII в. первых было два (1726–1727, 1752–1753), а второе и вовсе одно (1794–1795). Их приезд не повлиял на китайский образ внешнего мира, так как они в основном выполняли установленные для послов из вассальных земель нормы этикета.

Гораздо большее значение, чем приезд посольств, для отношений Цинской империи с Западом имели контакты с католическими миссионерами. Ограничения, которые в XVIII в. были наложены на их деятельность, привели к негативным последствиям. Китай во многом лишился источника сведений о положении в мире, а также перестал пользоваться услугами консультантов, разбиравшихся в европейской и мировой внешней политике. Численность миссионеров в Пекине продолжала сокращаться, и в 1838 г., незадолго до Опиумной войны, умер последний из них. Часть их действовала в подполье, однако там по понятным причинам постепенно увеличивалась доля священников-китайцев. В 1800 г. они составляли уже две трети католических священнослужителей в Цинской империи.

Единственным западным языком, который в XVIII в. систематически преподавался в Китае, была латынь. Для подготовки переводчиков латинского языка в Пекине в 1729 г. даже была создана специальная школа, просуществовавшая до 1748 г. В Гуанчжоу же, где с конца 50-х годов XVIII в. сосредоточилась торговля с Западом, имелись, главным образом, люди, способные объясниться с иностранцами на пиджине или знавшие основы тех или иных европейских языков, однако квалифицированных переводчиков-китайцев там тоже почти не было. В XVIII в. в Китае резко сократилось издание переводной литературы. Если в XVII в. было переведено несколько сотен работ (примерно три четверти их составляли книги о христианстве, одну четверть — европейские научные сочинения), то в XVIII в. публиковались главным образом старые переводы. Наибольшее влияние европейская наука оказала на китайскую астрономию и картографию. Астрономия в этот период оставалась в руках европейских миссионеров, а китайская картография под их руководством в начале XVIII в. вышла на новый уровень. Император Канси организовал работу по картографированию территории империи, которая осуществлялась в основном силами европейских миссионеров (результатом ее стал составленный в 1717 г. атлас, на базе которого был подготовлен атлас Ж.-Б. Дю Альда, опубликованный позднее в Европе). Затем, однако, картография в Китае деградировала, с китайских карт исчезла сетка параллелей и меридианов, а контуры материков становились все более условными.

Контакты с Европой не оказали большого влияния и на китайскую культуру. Европейцы в XVIII в. уже не привлекали особого внимания китайцев. Все это время они лишь эпизодически появляются в китайской эссеистике или на картинах, где изображались иностранцы в Макао и Гуанчжоу. Как ни странно, гораздо больше повлияла европейская культура на придворную жизнь. В правление Цяньлуна при дворе появляется мода на европейский стиль. Проводниками ее становятся католические миссионеры, служившие при дворе художниками, архитекторами и инженерами. Одной из главных фигур среди законодателей «европейского стиля» считается уже упоминавшийся итальянский иезуит Джузеппе Кастильоне, работавший при китайской Академии живописи на протяжении значительной части XVIII в. В число его живописных работ входят парадные портреты императоров и императриц, выполненные в европейской технике письма, и многочисленные картины, изображающие сцены придворной жизни. Он также отвечал за проектирование европейских архитектурных сооружений, которые решено было построить в императорской летней резиденции Юаньминюань (впоследствии разрушенной в ходе войны с Великобританией и Францией в 1860 г.). Под влиянием Кастильоне, Аттире и других миссионеров-художников «европейский стиль» так прочно вошел в традицию Академии живописи, что ему стали следовать и китайские живописцы. Источником развлечений при дворе также служили многочисленные технические новшества, демонстрировавшиеся миссионерами императору и наложницам; среди них наибольшее изумление и восхищение, по отзывам миссионеров, вызвал проекционный аппарат и камера обскура, позволявшая наблюдать происходившее в людном Внутреннем городе.

Все эти европейские новинки и диковинки, однако, не дали Китаю никакого сколь бы то ни было систематического знания об уровне технического развития стран Запада. В следующем столетии, в период, когда Китай вступит в активную конфронтацию с Англией, выяснится, что у него почти нет ни сведений о противнике, ни кадров, которые могут их добыть, и всю информацию придется собирать в экстренном порядке, привлекая для этого китайцев, ранее живших за границей.

В Европе, где основным источником сведений о Китае длительное время оставались рассказы Марко Поло, записанные Рустикелло, новая информация об этой стране стала доступна только после появления записок португальских путешественников, побывавших там в XVI в., и сочинений миссионеров. Последние также часто были авторами первых работ о китайском языке, и именно по их инициативе были созданы первые учебные заведения, где преподавался китайский язык.

Созданный католическими миссионерами образ Китая — страны, управляемой интеллектуалами, надолго стал частью «картины мира» европейцев.

Иезуит Жан-Батист Дю Альд в своем труде «Географическое описание Китайской империи и Китайской Татарии», изданном в Гааге в 1736 г., писал: «…можно с уверенностью утверждать, что Китай — самое большое и самое прекрасное из известных нам царств… Когда, покинув Европу, вступаешь на земли, наиболее близкие к Африке, не кажется ли, что попадаешь в другой мир? Хоть народы Индий и чуть менее грубы, они все же столь неотесанны, что при сравнении с нашими цивилизованными нациями могут легко сойти за полуварваров. Кто мог бы поверить, что на краю таких варварских земель живет народ сильный, культурный, искушенный в искусствах и прилежный в занятиях науками?»

В Европе вошел в моду стиль шинуазри (в котором построены, например, китайский чайный домик в дворцовом парке Сан-Суси в Потсдаме, китайский павильон в шведской королевской резиденции в Дроттнингхольме, пагода в садах Кью в Лондоне; в этом же стиле оформлены некоторые интерьеры Китайского дворца в Ораниенбауме), китайские мотивы появились в литературе и живописи. В это же время в Европе стали публиковаться переводы и пересказы собственно китайских текстов, включая первую «Общую историю Китая» Ж.А.М. де Мойрияка де Майя (опубл. в 1777–1785 гг.; создана на основе китайских исторических сочинений), и переводы китайской художественной литературы. Вольтер рассматривал Китай как страну, где правят ученые, а общество основано на естественных законах и естественной религии. Лейбниц предложил идею академии, где работали бы китайские и европейские ученые (он же говорил о необходимости приезда в Европу китайских миссионеров, которые обучали бы европейцев нравственной философии). Во Франции увлечение Китаем вышло за рамки интеллектуальной моды. Физиократы вполне серьезно обсуждали использование китайского опыта во французской экономике, А.Р.Ж. Тюрго встречался с китайцами, находившимися в Европе, а А.Л.Ж.Б. Бертен, один из его предшественников на посту генерального контролера финансов, собирал материалы о Китае через находившихся там миссионеров. Весной 1754 г. Людовик XV по примеру китайских императоров даже провел в Версале первую борозду в начале посевной. Впрочем, подобный взгляд на Китай разделяли не все. Так, к китайскому опыту отрицательно относились Монтескье, который видел в нем прежде всего деспотическое государство, и Руссо, для которого культура в Китае слишком подавляла человека.

Со временем образ Цинской империи начинает меняться, и к концу XVIII в. он уже воспринимается прежде всего как символ отсталости, косности, деспотизма и произвола. Меняются и формы контактов, и осуществлявшие их посредники — на место миссионеров приходят моряки и коммерсанты, которые сразу отмечают коррумпированность и произвол чиновников, отсутствие в Китае независимого суда и технологическую отсталость страны. Кроме того, на протяжении XVIII в. инфраструктура Европы (особенно Великобритании) и уровень жизни ее обитателей постепенно меняются в лучшую сторону, ее наука и технологии развиваются, что составляет все более разительный контраст с соответствующими сторонами китайской жизни.

Одним из главных, если не главным, внешнеполитическим партнером Китая была Российская империя. Причиной пристального внимания к ней служила угроза, исходившая от главного противника Китая в борьбе за влияние в Центральной Азии — Джунгарского ханства. В результате Китай дважды направлял посольства в Россию (единственные посольства в европейскую страну за весь раннецинский период, если не считать уже упоминавшихся китайскую миссию, направленную к нидерландским властям на Яве, или поездку Фань Шоуи к Папскому престолу) и один раз к подчиненным России калмыкам.