Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик - Роберт Сильверберг

— И не чувствуете его?

— Дело не в гневе, брат Валентайн. То, что делают с нами ваши охотники,— естественная вещь. Это часть жизни, это аспект Того Что Есть. Как я, как ты, Мы воздаем славу Тому Что Есть в любых его проявлениях. Вы убиваете нас, когда мы проходим мимо берега того, что вы называете Зимроелем, и вы используете нас. Иногда мы убиваем вас на ваших кораблях, если это кажется, что должно быть сделано в данной момент. И все это называется То Что Есть. Однажды пиуривары убили нескольких драконов в своем каменном городе, который теперь мертв, и подумали, что совершили чудовищное преступление. Чтобы искупить свою вину за это преступление, они разрушили собственный город. Но они не поняли. И никто из вас, детей земли, не понимает: все это всего лишь То Что Есть.

— А если мы сопротивляемся, когда пиуриварский народ насылает на нас хаос? Нам нельзя сопротивляться? Должны ли мы спокойно воспринимать свою судьбу, потому что это тоже есть То Что Есть?

— Ваше сопротивление — тоже есть То Что Есть, брат, Валентайн.

— Тогда мне непонятна твоя философия, Маазмоорн.

— Она не должна быть понятной, брат Валентайн. Но это тоже То Что Есть.

Валентайн снова затих, даже на еще более продолжительное время, чем раньше. Но он заботился о том, чтобы поддержать связь, и потому сказал:

— Я хочу, чтобы время уничтожения закончилось. Я намерен сохранить то, что мы в Маджипуре поняли, как То Что Есть.

— Конечно, вы сохраните!

— Я хочу, чтобы ты помог мне.

— Мы взяли в плен формодея, милорд,— сказал Альзимир,— который заявляет, что имеет срочное сообщение для вас и только для вас.

Хиссун нахмурился.

— Ты думаешь шпион?

— Очень похоже, милорд.

— Или даже убийца?

— Эту возможность никогда нельзя исключить, конечно. Но я думаю, он здесь не с этой целью. Я понимаю что он — формодей, и мы рискуем, но тем не менее я был среди тех, кто его допрашивал. Он кажется искренним.

— У формодея искренность! — засмеявшись сказал Хиссун.— Они заслали шпиона в окружение лорда Валентайна, не так ли?

— Так мне сказали. Что мне тогда с ним делать?

— Я полагаю, привести его ко мне.

— А если он задумал какую-нибудь формодеевскую хитрость?

— Тогда нам придется действовать быстрее, чем он, Альзимир. Приведи его сюда.

Опасность была, Хиссун это знал, Но не следовало просто отвернуться от того, кто утверждал, что он посыльный от врага, или казнить его по одному лишь подозрению в вероломстве. И он признался себе, что это было бы занятным отвлечением в конце концов,— бросить взгляд на метаморфа после стольких недель скитания по пропитанным влагой джунглям. За все это время они не встретили ни одного. Ни одного!

Его лагерь располагался на краю рощи гигантских деревьев двикка, где-то по весточкой границе Пиурифаины, неподалеку от берега реки Стейч. Двикки в самом деле были внушительными — поразительно огромные деревья со стволами толщиной с большой дом и корой сверкающего ярко-красного цвета, изборожденной глубокими трещинами, и листьями, настолько широкими, что под любым из них легко могли укрыться под проливным дождем и остаться сухими человек двадцать. А колоссальные плоды с твердой кожей, такого же размера, как плавун, с пьянящей мякотью внутри! Но одни лишь ботанические чудеса были маленькой компенсацией за безотрадность бесконечного вынужденного перехода по дождливым лесам метаморфов. Дождь был постоянным, поражающим плесенью и действовавшим разлагающе на все, включая и мозг, как думал порой Хиссун. И хотя армия развернулась теперь по фронту более чем на сто миль, и второй по величине город метаморфов Авендроин, как предполагалось был близок от центра этого фронта, они не видели никаких городов, никаких признаков бывших городов, ни следов путей отхода, ни самих метаморфов вообще.

Словно они были мифическими существами, и эти джунгли были необитаемы.

Хиссун знал, что у Дивиса те же проблемы на другой стороне Пиурифаины, Метаморфы были немногочислены, а их города, очевидно, переносными. Они перепархивали с места на место, как перепончатокрылые ночные насекомые. Или же они маскировались под деревья и кусты и молча стояли рядом, давясь от смеха, когда войска Коронованного проходили мимо них. Эти огромные двикки, почем знать, могли быть скаутами метаморфов, подумал Хиссун.

— Давайте говорить со шпионом, посыльным или убийцей. Кем бы он ни был, мы сможем узнать от него что-нибудь или, на худой конец, развлечемся.

Альзимир вскоре вернулся с пленником, которого усиленно охраняли.

Он, как и те несколько пиуриваров, которых Хиссуну приходилось видеть прежде, был необычайно взволнован. Крайне высокий, худой до хрупкости, раздетый, если не считать длинной полоски кожи вокруг поясницы. Его собственная кожа и редкие волосы были странного бледно-зеленого цвета, а лицо почти лишено черт. Губы — узкие щелки, нос — только выпуклость, глаза узкие, едва видимые из-под век. Он выглядел застенчивым и не особенно опасным.

Все равно Хиссуну хотелось, чтобы рядом с ним был кто-нибудь с даром видения мыслей — Делиамбер, Тизана или сам Валентайн, для которых чужие тайны зачастую вообще не являлись тайнами. Этот метаморф все же мог держать в голове какой-нибудь неприятный сюрприз.

— Кто ты? — спросил Хиссун.

— Меня зовут Ааризиим. Я служу Королю Который Есть, известному вам как Фараатаа.

— Он послал тебя ко мне?

— Нет, лорд Хиссун. Он не знает, что я здесь.— Метаморф внезапно затрясся, дергаясь в странных конвульсиях, и моментально форма его тела изменилась и потекла. Охранники Коронованного ринулись вперед, становясь между метаморфом и Хиссуном, на случай, если это было прелюдией к нападению. Но Ааризиим тут же взял над собой контроль и восстановил форму. Низким голосом он сказал: — Я пришел, чтобы выдать Фараатаа.

— Ты намерен отвести нас в убежище? — изумился Хиссун.

— Да, отведу.

"Это слишком хорошо, чтобы быть правдой!" — подумал Хиссун и поочередно оглядел Альзимира, Стимиона и других ближайших советников. По всей вероятности, они чувствовали то же самое — выглядели скептичными, настороженными, враждебными, подозрительными.

Он сказал:

— Почему ты хочешь сделать это?

— Он поступает противозаконно.

— Тебе это стало ясно только теперь, когда мятеж продолжается с…

— Я имею в виду, милорд, противозаконно по нашим вероучениям, а не по вашим.

— И что же это тогда?

Ааризиим ответил:

— Он ушел в Илиривойн и взял в плен Данипиуру. Он хочет ее убить. Незаконно лишить ее жизни! Фараатаа не слушает ничьих советов. К моему стыду, я находился среди тех, кто был с ним, когда он схватил ее. Я думал, он только задержит ее, чтобы она не вступила в союз с вами против нас. Он же сказал, что не станет убивать ее, если не решит, что война полностью проиграна.