Сотворение миров. Авторский сборник - Ольга Ларионова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рычин рванулся к нему, сгреб в охапку и потащил к двери — надо сказать вовремя, потому что почва под деревцем уже взламывалась, обнажая хищные розоватые корешки. Рычин проволок обвисшее на его руках тело через двойной порог, ухнув, бросил его на пружинящий пластик и всем корпусом навалился на дверь — а то еще заползет следом какая–нибудь нечисть.
Дверь звонко чмокнула, и словно в ответ на этот звук ярко вспыхнули люминаторы.
Что–то деловито загудело, трепетно взвыли какие–то компрессоры здание ожило. Темир, сделавший свое дело, с грохотом катился вниз по винтовой аварийной лесенке.
— Жив? — крикнул он.
Рычин только пожал плечами:
— И даже счастлив. Ты, Темка, не подходи к нему сзади, а то вдруг ему снится, что он — необъезженный мустанг?
— Понятно, — сказал Темир. — Так ты считаешь, что минуту назад он видел себя во сне реактивным лайнером?
— Почему — лайнером? Может быть, воробьем, а может, бумажным самолетиком… Вряд ли Степке могло присниться, что он — горный орел. А вообще пора его будить, зябко тут без одеяла. Э–э, птичка божия, просыпайся, ждут заботы и труды!
— М–м–м… — замотал головой Стефан, — да отстаньте, ребята, чать не на работе…
— Вставай, вставай, первый лунатик космофлота! — тормошил его командир. — Кстати, ты кем себя во сне видел, часом, не шестикрылым серафимом?
— Вот так весь рейс… — бормотал Стеф, поджимая под себя голые ноги и пытаясь прикрыть их рубашкой; ну ни минутки поспать спокойно… друзья–ироды… ну что привязались, каким таким серафимом? Обыкновенным летающим человеком, как и полагается в счастливом сне, — что, сами таким не бывали?
— И вся тут проблема естественной левитации… — потрясенно констатировал командир «Трех богатырей».
— …Тут же вся проблема левитации решается автоматически! буйствовал Рычин.
Полубояринов только хмыкнул и еще глубже ушел в свое кресло.
— Девять десятых своего рабочего времени я вынужден выслушивать подобную бредятину… Уж лучше бы ты зубы заговаривал, Михайла, а то ведь медицина до сих пор бессильна!
— Григорий Матвеевич, да если все десантники овладеют естественной левитацией, то…
— Во сне, что ли? — оборвал его Полубояринов. — Михайла, это неконструктивно.
— Во сне — это только начало, через сон мы подберемся к самому механизму эффекта левитации. Когда Стефан полетел…
— А ты, между прочим, был как раз под ним. Благодарил бы все космические и земные силы, что ему не приснилось, будто он — птеродактиль! Бр–р–р… А если бы он возомнил себя солнечным протуберанцем? Такого ты не допускаешь?
— Я о таком еще в жизни не слыхал, — устало возразил Рычин. — А вот летают поголовно все, включая врожденных кретинов. Значит, эффект левитации для человека естествен, раз память о нем заложена в нашем мозгу генетически. И на дальних планетах…
— Ну, пока ты на Большой Земле. — Полубояринов хлопнул ладонью по столу, давая понять, что время беседы исчерпано. — Как вы там втроем не могли справиться с зациклившимся БИМом — это ты мне в письменном виде, пожалуйста. И со всеми подробностями. Между прочим, советую тебе соглашаться на включение в свой экипаж космобиолога, дабы образовать квартет. А то быть вам на веки вечные «тремя поросятами», и так уже весь космоцентр помирает со смеху…
Как и все очень смуглые люди, Рычин не покраснел — он почернел и был готов вылететь в коридор. Но Полубояринов продолжал:
— А что касается твоей левитации, то честное слово, Михайла, не до жиру, быть бы живу. Что там дальние планеты — на собственном Марсе порвал штаны — и крышка тебе. Проблему индивидуального автоанабиоза медики до сих пор решить не могут. С порванными штанами до госпитального отсека не добежишь, надо как–то научиться мгновенно самоконсервироваться до прихода помощи… У тебя все?
У Рычина было все. Конечно, порвать штаны, сиречь скафандр высокой защиты — это надо было ухитриться, тем не менее проблема существовала, и соваться к медикам со своими идеями было бесполезно — консерваторы похуже Полубояринова. А этого никакие доводы не пробрали. Правда, в коридоре сидел Степка — в качестве вещественного доказательства, но точка была уже поставлена. Даром тащил его сюда, лучше бы дал поспать человеку — за последние сорок восемь часов экипажу «Трех богатырей» не удалось прикорнуть и на пятнадцать минут, так измотали карантинные службы, принимавшие спасенную экспедицию со всем оборудованием.
Но Рычин хотел использовать каждый, пусть мизерный, шанс, и поэтому он безжалостно притащил Стефана сюда, усадил в коридоре на узенький подоконник и велел: «Думай, как нам убедить деда. Я попробую лобовую атаку, а ты думай. Думай!!!»
Сейчас, глядя на мрачного Полубояринова, Рычин сознавал, что и Степка не поможет. Полубояринов прочитал его мысли:
— Я сказал: если у тебя все, ступай пиши отчет… Наф–Наф.
Рычин пулей вылетел за дверь. Хоть бы Стефан его не видел…
Стефан не видел — он спал. Спал сидя, опершись на руку квадратным подбородком. Согнутая спина его была напряжена, словно на него свалилось непосильное бремя. Поза спящего показалась командиру до чертиков знакомой…
Сзади скрипнула дверь, Полубояринов охнул и замер на пороге.
Потому что Стефан не просто спал.
Он даже не храпел, как всегда.
И вообще он не дышал.
Охваченный мгновенным ужасом, Рычин вскинул руку и толкнул Стефана в плечо. Тот покачнулся и, не меняя позы, обрушился на пол. Раздался грохот, словно рухнула каменная глыба. Наверное, именно этот грохот и разбудил Левандовского — он открыл глаза, попытался разогнуться, преодолевая оцепенение, и лишь увидев Полубояринова, мгновенно обрел прежнюю форму и гибким движением поднялся с пола.
— Простите, Григорий Матвеич, — проговорил он глухим, словно из каменного колодца, голосом, — я все думал, думал… Сам не заметил, как заснул. И во сне еще думал…
И только тогда Рычин понял, почему поза Левандовского показалась ему знакомой. Бедный Степка! Он думал так мучительно и напряженно, что приснился сам себе великим Мыслителем, изваянным Роденом. А дальше включился уже известный механизм.
Полубояринов мгновенно оценил обстановку и тяжко вздохнул:
— Молодые люди, — проговорил он обреченно, делая шаг назад и тем самым приглашая их к себе в кабинет. — Продолжим наш разговор…
Примечания
1
Мой родной Париж.
2
Боже мой, я путаю простые слова.
3
Мне все равно.
4
В этой чаще.
5
Если вы меня сейчас же не отпустите…
6
Мы на дне.
7
Невыносимо.
8
Тополиный пух.
9
Жаба.
