Солнце полуночи - Стефани Майер

- Эдвард! – звала она меня.

Я должен был попытаться спасти ее, я же обещал. Во имя любви к Белле, я должен найти в себе силы выстоять. Я отбросил все мысли и сомнения, мне понадобится вся моя концентрация и вся стойкость для свершения задуманного. Крепко обхватив руку Беллы и закрыв глаза, я припал к укусу ищейки.

Первые капли, попавшие в мой рот, взорвали феерией вкуса все мои чувства. Кровь была восхитительна: ничего не отнять, не прибавить. Удивительное сочетание нюансов и оттенков заставило забыть, как говорить, мыслить и дышать!

Чем больше я пытался распробовать смак, тем более совершенный букет открывался мне, чем больше я пил, тем больше кровь зачаровывала меня, и мне не хотелось останавливаться.

Ее запах только поверхностно раскрывал ее лакомство. Он был отдаленным подобием, как неясные блики, перед совершенным полотном мастера, как пробная версия звучания перед гармоничной мелодией, как ограниченный вид из окна перед полнотой обзора с высоты птичьего полета.

Но я попытался отбросить эйфорию и сосредоточился на единственной нити, связывающей меня с реальностью - ядом ищейки, который прослеживался как лишняя нота в идеальной симфонии.

Белла забилась сильнее, как жертва в агонии, но я крепко держал ее. Моему зверю это понравилось: какое удовольствие от легкой добычи? Он жаждал охоты, погони и борьбы.

Карлайл и Элис помогали обездвижить Беллу. Какой-то своей частью я воспринимал их как конкурентов, и не хотел, чтобы они посягали на МОЮ добычу. Она была моей и только моей, вся, до последней капли.

Неожиданно Белла замерла, перестав корчиться, и меня охватил животный азарт. Мое чудовище ликовало - жертва отказалась от сопротивления, покорилась мне, и теперь целиком в моей власти.

Я был полностью сосредоточен на вкусе яда, но он вдруг закончился и мой рот наполнился чистым нектаром крови. Это было сродни амброзии, напитку богов, дарующему бессмертие.

Мой голод вырвался из оков! Рецепторы передавали в мозг сигналы неземного наслаждения, подобные состоянию нирваны и экстаза. Больше не существовало Эдварда, больше не было моей жизни, и ничего не удерживало меня в моем теле, в мгновение ока я перенесся в эдем, где меня окружало блаженство, нега и самый совершенный и желанный вкус на земле. Я был проклятым и самым грешным хищником, но я парил в раю.

Краем рассудка я отметил, что Элис отошла мне за спину, резко тряся головой. Как будто ее мучила нестерпимая головная боль, и она старалась всеми силами избавиться от нее.

- Эдвард! Остановись! – закричала она мысленно, не в силах вымолвить ни звука. А затем упала на колени, обхватив голову руками.

А в моем сознании сформировалось только что увиденное ею видение:

Этот же разгромленный зал, только мои глаза, смотрящие на зеркальные стены, были темно-рубиновыми, а на моих коленях лежало иссушенное тело Беллы.

Перед моим взором пронеслись мгновения, проведенные с ней.

- Я люблю тебя! - прошептал ангелок по имени Изабелла Свон, сидящий в моих объятиях.

Это отрезвило меня и обрушило с небес на грешную землю. Я дернулся как от удара тока и отполз от Беллы. Элис обвила меня руками и содрогалась в рыданиях. А я смотрел на руку любимой и не мог поверить, что сделал это. Я остановился... едва остановился.

В тот момент я чувствовал внутри себя нечто, способное сравниться по величине с моим внутренним хищником и оказавшееся способным ему противостоять. И это была моя необъятная любовь к Белле! Именно она заставила меня остановиться. Она смогла пересилить даже чудовищную жажду и инстинкты, которым я раньше не мог сопротивляться.

Карлайл замер ошеломленный, и я услышал его возглас.

- Невероятно! - В его мыслях горела гордость за мой поступок, и он не мог оторвать взгляда от моего потрясенного лица.

Но отец быстро пришел в себя и стал набирать инъекцию обезболивающего. Теперь, когда яда вампира больше нет, оно должно подействовать и усмирить боль.

- Эдвард! – беззвучно, одними губами, позвала меня Белла. А я не смог ей ответить, меня еще сковывал шок.

- Он здесь, Белла! – ответил за меня отец и сделал ей укол. А потом произнес шепотом:

- Сейчас она уснет и перестанет чувствовать боль.

- Не бросай меня, останься! – голос Беллы слабел, лекарство быстро распространялось по ее венам и начинало действовать.

Медленно я снова приблизился к ней. Во рту осталось послевкусие, как прощальный поцелуй с нотками горечи от предстоящего расставания и сладости от минут, проведенных вместе.

- Никуда я не денусь, – я коснулся ее волос и слушал, как она засыпает. Все позади! У меня получилось – на пределе возможного, на краю смерти для нас двоих, на грани.

- Все в порядке? – спросил меня отец.

- По-моему, да, - меня накрыла такая пелена покоя, как во сне. Может это действие крови Беллы? Я никогда прежде не испытывал таких ощущений. Даже когда пил кровь других людей, она была ничем - водой по сравнению с этим изысканным напитком благодати. - В ранке был яд, а сейчас кровь чистая.

- Белла? – Карлайл снова опустился на колени около нее.

- Ммм? – прогудела она лениво.

- Больше не жжет?

- Кажется, нет. Спасибо, Эдвард, - уголки ее губ чуть взлетели вверх, она улыбалась мне.

Лучшей благодарностью для меня было слышать, как она произносит мое имя, как слова смешиваются с ее дыханием и срываются с ее губ, от которых не хочется отрываться. Я наклонился над ней и прошептал:

- Я тебя люблю.

- Знаю. - И все же она знает, мой маленький смелый котик и я засмеялся.

Отец вспомнил о письме и о том, что Рене была в заложницах Джеймса.

- Белла? – позвал он.

- Что?

- Где твоя мама?

Белла нахмурилась, меж ее бровей пролегла небольшая морщинка и она ответила

- Во Флориде. Джеймс меня обманул, он смотрел наши старые кассеты.

- Элис! – вдруг позвала она сестру. - На той кассете… Джеймс знает, кем ты была в прошлой жизни!

Кассета? Хм, оказывается, Джеймс знал Элис раньше, вот почему он так странно отреагировал на ее присутствие там, на поле.

Как же все сложно. Такое чувство, что судьба переплела самые разные нити и сюжеты, чтобы сотворить последние события.

Сестра нашла глазами камеру и метнулась к ней.

- Пора ее переносить, - сказал мне отец, услышав, что сердце и дыхание Беллы замедлились, как во сне.

- Нет, я хочу спать! – капризничала она.

- Спи, милая, я сам тебя понесу.

Осторожно, чтобы не задеть и не сместить переломы я подхватил ее ноги под коленями и обнял за плечи. Со стороны выглядело, что я несу ребенка.

- Спи, Белла! – нашептывал я ей на ухо и стал напевать колыбельную. Так, во сне, она будет чувствовать, что я рядом.