Прохоровское побоище. Правда о «Величайшем танковом сражении» - Валерий Замулин

Во-первых, командование 48-го тк смогло использовать все имеющиеся средства, в том числе и авиацию для пролома обороны 184-й сд на участке всего 3 км. Мощный огневой вал, не раз прокатившийся по позициям 184-й, 219-й сд и 10-го тк, сыграл в этом важную роль.

Во-вторых, штаб 10-го тк никак не отреагировал на данные разведки 178-й тбр, которая с 3.00 докладывала о концентрации танков противника южнее ур. Суходол. Затем, когда стало ясно, что неприятель упредил контрудар корпуса, В.Г. Бурков не отдал своевременно приказы о переходе к обороне и срочном развертывании части сил на юг, против рвущихся к высоте 240.2 и Новенькое танков «Великой Германии». Вот точка зрения командования 178-й тбр на эту ситуацию:

«Сигналы разведвзвода 178-й тбр в разведотделе корпуса не получали должного внимания, в результате командир 178-й тбр, несмотря на неоднократные просьбы об атаке противника в направлении ур. Суходол, которые остались без внимания со стороны командира 10-го тк, был вынужден наступать согласно полученному приказу, и лишь сама обстановка заставила затем командира бригады самому остановить наступление, а затем поставить об этом в известность штакор. Но время было упущено, в результате чего бригада понесла большие потери. Ценой потерь роты автоматчиков 389-го тб и особым упорством 439-го тб противник был отброшен » [658] .

О положении, в которое попало наиболее боеспособное соединение 1-й ТА, остановлюсь несколько позже.

В-третьих, на участке 184-й сд, где действовали основные танковые силы 48-го тк, достаточных средств артиллерии и танков непосредственно в боевых порядках стрелковых частей не было. Это позволило противнику после детонации минных полей в результате бомбежки танками быстро смять позиции соединения.

В-четвертых, эффект ударов неприятеля усилила неустойчивость частей 184-й сд. Прежде всего, 294-го сп, который находился на направлении главного удара бригады «Великой Германии». А затем и отдельных командиров 178-й тбр.

Утром после бомбежки появились вражеские танки. Следовавшая за ними пехота силой до пехотного полка была отсечена огнем пулеметов и минометов. Но немцы не отошли, а залегли и вступили в огневой бой с батальонами 294-го сп. В этот момент часть его личного состава, не приняв бой, начала без приказа в беспорядке отходить. Вместе с красноармейцами поддался панике и ряд офицеров. В отдельных случаях именно младшие командиры первыми бежали с поля боя, теряли офицерскую честь и достоинство. А затем уже в тылу провоцировали пораженческие настроения. Вот цитата из одного документа 6-й гв. А:

«Наряду с героическими примерами подвигов наших бойцов в сражении с немецко-фашистскими захватчиками имеют место отдельные позорные случаи отхода с рубежа без приказа командования и бегства с поля боя.

14 июля 1943 г. в результате контратаки противника часть личного состава 184-й и 219-й сд поддалась панике и без приказа вышестоящего командования ушла со своих рубежей, оставив оружие. Так, командир взвода 184-й сд мл. лейтенант Изманин во время появления немецких танков бежал в тыл, увлекая за собой часть бойцов, и скрывался с 10.00 до 17.00 14 июля 1943 г. Командир 2-го взвода 294-го сп… при приближении немецких танков сорвал погоны и совершил бегство, бросив при этом вверенное ему оружие. Командир батареи Вяткин проявил трусость, оставил батарею и бежал в тыл » [659] .

Растерянность, а порой откровенную трусость демонстрировали и командиры, находившиеся за окопами первой линией. Так, начальник артиллерии 294-го сп капитан П.Е. Лоскутов и помощник начальника штаба этого же полка по разведке капитан А.П. Авдеев получили приказ комполка находиться на НП и, ведя наблюдение за передним краем, передавать информацию в штаб. Но лишь только появились танки неприятеля, оба без разрешения покинули поле боя и ушли в тыл, где начали распространять придуманные ими небылицы о том, что штаб полка уничтожен врагом, а батальоны отрезаны танками и погибли в окружении [660] . Это лишь несколько примеров недостойного поведения офицеров 184-й и 219-й сд.

На протяжении всей Курской битвы в некоторых дивизиях 6-й гв. А наблюдались случаи паники и отхода без приказа под ударами танковых групп противника. Но, судя по всему, ни одно из соединений не проявило такую неустойчивость, как 184-я и 219-я сд. До этого момента в армии столь значительное число бойцов и командиров в момент боя не покидали передний край. Особенно если учесть, что обе дивизии лишь третьи сутки вели бои. Этот факт и заставил руководство 6-й гв. А издать достаточно жесткий приказ, в котором указывалось:

«Несмотря на то что в глубине расположения наших войск и на границе войскового тыла были задержаны ряд бойцов и командиров 184-й и 219-й сд, бросивших без приказа свои позиции, ни один из задержанных лиц за проявленную трусость и предательское бегство с поля боя не направлен командованием в соответствии с приказом НКО № 227для искупления кровью своей вины перед Родиной в штрафную роту или батальон.

В частях 67-й гв. сд и 219-й сд нет ни одного случая отправления лиц, виновных в проявлении трусости и паникерства, в штрафные роты. В 90-й гв. сд направлено в штрафные роты всего три красноармейца. Среди командного состава 90-й гв. сд утвердилось мнение, что в сложной обстановке у них нет времени и возможности использовать свои права по отношению к трусам и паникерам.

Приказываю:

За недостаточную командирскую требовательность к подчиненным командирам и бойцам и неиспользование своих прав, представленных приказом № 227 и 270 по восстановлению воинской дисциплины и порядка в частях, предупредить командира 219-й сд генерал-майора Котельникова и командира 184-й сд полковника Цукарева» [661] .

Использованное в приказе командарма выражение «отдельные случаи» — это наиболее мягкая формулировка для открытого приказа. После прорыва позиций 294-го сп и выхода танков бригады Декера на выс. 233.3 сотни бойцов и командиров этого полка, бросив окопы, начали в беспорядке отходить. На границе войскового тыла, то есть уже за рубежом армейских загранотрядов, полками НКВД по охране тыла фронта было задержано более тысячи человек. Часть личного состава была остановлена до этого командирами частей второго эшелона.

Паника и массовый отход заметно увеличились с 9.30, после того как 6-й тп нанес удар в стык 219-й и 184-й сд через выс. 237.6 в направлении Долгого. Под удар танков попал 710-й сп 219-й сд и левый фланг 297-го сп 184-й сд, оборонявший Красный Узлив. Последний к этому моменту уже вел бой с танковой бригадой.

Получив донесение о том, что противник прошел выс. 233.3, а части 184-й сд уже отходят из Красного Узлива, генерал А.Л. Гетман срочно начал усиливать правый фланг корпуса. По его приказу на юго-восточную опушку ур. Плотовая командир 200-й тбр полковник Н.В. Моргунов выдвинул 2-й тб (4 Т-34) и батарею 1461-го сап (3 САУ), а командир 112-й тбр полковник М.Т. Леонов направил на южные скаты выс. 240.2 роту танков и вторую батарею (3 САУ) 1461-го сап. Не дождавшись распоряжения штаба 10-готк, полковникМ.К. Шапошников по собственной инициативе отдал приказ бригаде перейти к обороне и развернул на юг 178-ю тбр (32 танка [662] ). Этими скромными силами 6-го и 10-го тк, а также двумя батареями 483-го иптап, 727-го иптап и 754-го оиптад была встречена танковая группа врага южнее ур. Плотовая – Долгий.

Местность южнее ур. Толстое была очень сложной для использования бронетехники, пересеченная глубокими балками и отрогами ур. Суходол. Естественные маски – складки местности, рощи и заросшие кустарником овраги, помогали маскировать огневые позиции танков и артиллерии. Все это в сочетании с минными полями заметно улучшало положение оборонявшихся и помогало бороться с численно превосходящим противником.

Как и в предыдущие дни в излучине Пены, советское командование активно использовало реактивную артиллерию. В течение 13 июля боевые порядки войск 48-го тк, наступавших от Верхопенья и Березовки, обстреливали 5-й гв. и 79-й гв. мп «катюш», а южнее, по левому флангу 332-й пд, главным образом по селу Раково и севернее, наносили удары 36-й гв. и 314-й гв. мп. Полками РС было выпущено в общей сложности 1560 снарядов М-8, М-13 и М-20. Особенно активно действовал 3/5-го гв. мп, прокладывая путь перешедшей в 11.00 в атаку 204-й сд. Его расчеты дали семь дивизионных залпов по скоплению танков и бронетехники в 3 км западнее Верхопенья, а также в районе Березовки. При этом было израсходовано 695 снарядов М-13 [663] .

Четко выстроить ход боевых действий и принятия решений командованием обеих сторон в том хаосе, который творился южнее и юго-западнее ур. Толстое, сегодня непросто. Определенное представление о том бое дает обнаруженный в фондах ЦАМО РФ отчет штаба 178-й тбр «Об операции в районе Новенькое». Приведу выдержку из этого документа:

«Командир 178-й тбр полковник Шапошников имел задачу: наступать в направлении Герцовка, Сырцево, к исходу дня выйти на рубеж клх. Михайловка, выбросить передовой отряд к Ольховке. Но обстановка сменилась, к 9.00 14.07.43 г. противник первый перешел в наступление из направления: ур. Суходол, Березовка, Верхопенье, имея основную свою группировку в направлении ур. Суходол. Под напором превосходящих сил противника (до 30 танков и батальон автоматчиков), из направления ур. Суходол 727-й сп 219-й сд поспешно отходил на Новенькое (полк начал спешно отходить, получив танковый удар по правому флангу из-за отхода 184-й сд. – В.З.). Командование 219-й сд не информировало командира 10-го тк о своем отходе, но разведка доносила сложившуюся обстановку. Требовалось в кратчайший срок изменить решение и приготовиться к отражению атаки противника, тем более что успешное продвижение противника из направления ур. Суходол угрожало правому флангу 178-й тбр и всему 10-му тк, а в случае выхода к Новенькому могло отрезать пути отхода. Неоднократные просьбы полковника Шапошникова разрешить ему изменить направление наступления и перейти в контратаку на группировку противника, двигавшуюся из ур. Суходол, оставались без решения, а время шло.