Современная румынская пьеса - Лучия Деметриус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О а н а. Марку, ступай позови Онигу.
М а р к у (не слушая ее). Мы старые друзья, когда-то рисковали жизнью в одном окопе. (Молчит, понимая, что произнес пустую фразу.)
Ш о ф е р. Собственно говоря… Если хотите знать…
М а р к у (поспешно). Конечно, хотим.
Ш о ф е р (шепотом). Не стоило с ним ссориться…
М а р к у. Я все-таки пойду позову его.
Ш о ф е р. Может быть, мне не следовало бы вам говорить… Но я очень к нему привязан и не могу не сказать…
О а н а. Не понимаю, почему он так задерживается… (Направляется к комнате, где находится Онига.)
Ш о ф е р (Оане, в нерешительности). Хотите знать, в чем дело?.. Он болен. Тяжело болен. Врачи вынудили его отказаться от работы. Он не может работать, должен выйти на пенсию.
Оана останавливается на полпути.
Из-за возраста… Ему уже не под силу такой объем работы.
Оана делает несколько шагов.
Его вывели на пенсию.
Оана снова останавливается.
Он сдал кабинет, стройки, механизмы, самосвалы, проекты — все. (Оглядывает супругов.) И я больше при нем не состою. Это наш последний совместный рейс… Он много трудился, ему пора отдохнуть…
М а р к у. Значит, он больше не работает!..
Ш о ф е р. Может быть, я поступил некрасиво, что сказал вам это, но я должен был сказать. Я очень к нему привязан. Может быть, если б вы знали правду с самого начала, не пришлось бы ходить в соседнюю комнату звать его… Но он хотел от вас скрыть, что он больше не… Что он больше не работает… Теперь он остается один… Я привезу его домой, затем поступлю в распоряжение нового начальника… фактически я уже не числюсь за товарищем Онигой, но он попросил: «Поезжай со мной, ты мне приносишь счастье»… (Пауза.) А на поверку не очень-то счастливо все обернулось… Извините, что я вмешиваюсь… (После продолжительного молчания.) Теперь самое главное, чтобы он уехал домой. (Пауза.) Я подожду его на улице. (Выходит.)
М а р к у. Ну и ситуация. Что же делать?
О а н а. Думаю, что ничего нельзя исправить.
М а р к у. Вывели на пенсию… (Подумав, твердо Оане.) Извинись перед ним… (Все больше волнуясь.) Извинись, слышишь?
О а н а. Он не примет моих извинений.
М а р к у. Предложим ему остаться с нами… Попросим, если потребуется. Он ведь всегда этого желал.
О а н а. То было в молодости… Теперь… (Задумчиво.) Он больше не работает…
М а р к у. Тем не менее я ему предложу… Он приехал сюда, надеясь найти точку опоры… До чего неверно мы его поняли!.. А сослуживец, о котором он говорил, — это он сам!.. (Задумывается.)
О а н а. Все не совсем так…
М а р к у. Вы его не поняли… Нелегко оказаться на пенсии… Даже если возраст подошел…
Слышатся шаги.
(Торопливо.) Я попытаюсь оставить его у нас. Он ведь наш друг. А ты в любом случае будь с ним любезной. И пусть он ведет себя, как ему заблагорассудится, пусть проявляет высокомерие, иронию, пусть держится вызывающе, как угодно, слышишь?.. Как угодно… Это его право…
О а н а (более уверенно). Попробую.
Появляется О н и г а.
М а р к у (глядит на него, склонив голову). Онига… Оана хотела бы извиниться за то, что произошло…
О н и г а (вызывающе улыбаясь). Извиниться? Это я должен быть ей благодарен. Мой приезд к вам явился лишь признаком слабости, и она открыла мне на это глаза. Тебе покажется смешным, но из всех споров именно ее слова заставили меня это понять. Но если я причинил вам огорчения, теперь, перед отъездом, я прошу у вас прощения.
М а р к у. Какие огорчения?! Никаких огорчений ты нам не причинил!
О н и г а. Я столько раз обещал тебе приехать и не приезжал.
М а р к у. Ты не мог.
О н и г а. Да… да… Не мог. (Смотрит на Оану.) В том-то и дело.
О а н а. Выпьешь чашечку кофе?..
О н и г а. Нет, спасибо. Но коль скоро ты ходила в центр…
О а н а. Конечно… Конечно… Я достала твой любимый напиток. (Наливает ему.)
М а р к у (нерешительно, словно эхо). Онига… ты хочешь остаться?..
О н и г а (поглядев на напиток, шутливым тоном). Ваше здоровье!
М а р к у. Вот, и я и Оана предлагаем тебе остаться…
О н и г а. Ты тоже, Оана?
О а н а. Да.
О н и г а (помолчав). Если бы я не был так загружен работой… Нам ведь надо построить целый мир… (Смеется.) Ну не целый мир, но… (Смеется, Марку.) Я все тот же, не правда ли? (Смотрит на Марку.) Тебя очень взволновал мой приезд… Выше голову, старик, мы же воевали в одном окопе. Спеть тебе один из наших маршей?..
М а р к у (глядя на него). Неплохо бы тебе угомониться. Годы не щадят. А шофер говорил…
О н и г а. Он был здесь?
О а н а. Был.
О н и г а. И прочел вам лекцию о состоянии моего здоровья?..
Супруги молчат.
И о том, что мне нельзя перечить, о том, какое огромное значение имеет моя личность… для стройки, которая ожидает меня. Вздор… Не обращайте внимания.
М а р к у. Надеюсь, тебе у нас понравилось. (Тише.) Онига, я знаю…
О н и г а (делая вид, что не слышал). Было очень приятно. Сожалею, что доставил вам хлопоты.
М а р к у. Никаких хлопот ты не доставил, Онига. Почему ты мне не сказал?..
О н и г а (передразнивая). Не доставил, не доставил, но вам не терпится, чтобы я уехал.
М а р к у. Нам?.. Послушай, Онига, как ты можешь о нас так думать? Мы изо всех сил стараемся тебя задержать, а ты… (Удивленно качает головой.)
О н и г а (смеется). Я пошутил… Я пошутил, Марку!..
М а р к у. В таком случае…
О н и г а (не сразу). Знаешь, что меня ошеломило, как только я оказался в вашем доме? (Пауза.) Эта простота, граничащая с наивностью… и тишина… (Пауза.) К тому же здесь все пропитано каким-то знакомым запахом… запахом айвы, что ли?..
О а н а. В саду растут айвовые деревья.
О н и г а. Этот запах как бы ударил меня по темени, стал пьянить, как в детстве.
О а н а. Я не знала, что у тебя «айвовая аллергия». Раньше ты этим не страдал.
О н и г а. Да… да… Раньше… Не надо больше об этом говорить. Кто может помнить, как было в детстве? Сейчас время торопит, подгоняет так, что дух захватывает, и тогда тебе кажется, что нужно опустить монетку в какую-то металлическую штуковину, чтобы вдохнуть озона… (Пауза.) Необычным для меня здесь было то, что я почти не пил. (Пауза.) И еще одно необычное обстоятельство… (Пауза. Устало машет рукой.) Вздор!.. (Пауза.) В один прекрасный день я вам напишу…
Наверху появляется П е т р е и молча слушает.
Я напишу вам когда-нибудь… Когда не смогу больше работать, не смогу расхаживать и отдавать распоряжения… Отекшими, дрожащими руками я достану белый лист
