Мир приключений 1986 - Альберт Иванов

Перед этим–то веселым чудом техники и стоял, глядя на него во все глаза, Наско. Каким образом эта металлическая рука находит и ставит нужную пластинку? Как это получается, что металлическая рука всегда знает, какую пластинку ей нужно взять? Все ее движения так уверенны, так точны — она никогда не ошибается, всегда выбирает правильно.

— Эй, гражданин, что ты здесь делаешь?

Мальчик ничуть не удивился, услышав знакомый голос. Обернувшись, он недружелюбно взглянул на отца и немного резко ответил:

— Смотрю!

— Пойдем–ка домой…

Наско не поспешил подчиниться. Как раз в эту минуту рука возвращала проигранную пластинку на ее прежнее место. Затем, все такими же неторопливыми, уверенными движениями, она, выполняя желание следующего посетителя, выбрала и поставила на диск новую пластинку. Чудо, настоящее чудо!

Позднее, когда Наско уже спал, мать со вздохом спросила:

— А как ты догадался, что Наско в кафе?

— Ты мало присматриваешься к ребенку! — с легким укором заметил в ответ инспектор. — Не знаешь, что он думает, что его волнует…

— А тебе это откуда известно?

— Он мне говорит.

— Вот как! — воскликнула немного задетая мать. — А почему он мне ничего не говорит?

— Потому что ты не интересуешься этим и не спрашиваешь его.

— А тебе он сказал, что хочет сходить в кафе ЦУМа?

— Этого он мне не говорил. Но разве ты забыла, что дней десять назад мы были с ним в этом кафе?

— Да, помню…

— Вот в этом–то и все дело… — сказал инспектор, массируя резиновой щеткой просвечивающее сквозь поредевшие волосы темя. — Пока мы там сидели, он не отходил от граммофона, а потом несколько дней только и говорил о нем…

Мать умолкла с виноватым видом — теперь она действительно припомнила все эти подробности.

— Ясно, мальчишка считает себя обиженным. Кто же виноват, что он не поедет на море? Разумеется, отец. А раз я виноват перед ним, то неизбежно роняю себя в его глазах. Вместе с этим ослабевает один из сдерживающих факторов. Ребенок чувствует, что он вправе совершить какой–нибудь дурной поступок, хотя бы так, в отместку.

— Ишь поганец! — сердито проговорила мать.

— Нет, он мальчик неплохой! — улыбнулся Табаков. — Но все дети ужасно чувствительны к тому, что справедливо и что нет. И вот он выходит из дому… Но куда он может пойти? Разумеется, туда, где за последние дни его воображение получило богатую пищу… Подумав хорошенько, я сразу же догадался, кда он мог отправиться.

Инспектор умолк на мгновение, затем тихо добавил:

— Необходимо знать детей… Знать и понимать… Это и им на пользу, и нам. Подымай об этом.

Всю ночь Зарко спал неспокойно, ворочался во сне и тихо стонал. Проснулся он очень рано. За окном алело утреннее небо, где–то в ветвях весело щебетали птички. Внезапно его охватило страстное нетерпение поскорее встать и сейчас же взяться за дело. Ему казалось, что стоит только сделать все то, о чем ему говорил «начальник», и он непременно узнает нечто чрезвычайно важное, быть может, роковое. Кто знает, не зависит ли именно от него, будет ли, наконец, найден пропавший Васко…

Зарко приподнялся на кровати и посмотрел на большой будильник — был шестой час. В доме все, кроме него, еще спали. Если встать сейчас, то кого разыщешь так рано? Он едва вытерпел до шести часов и поднялся вместе с матерью. Та, увидев его торопливо умывающимся под краном, не поверила своим глазам.

— Ба! Что это на тебя нашло? — изумилась она. — Куда это ты собрался в такую рань?

— Дело у меня есть! — коротко ответил мальчик.

Мать уже забыла про вчерашний разговор, да и не верила, что у такого мальчугана может быть какое–нибудь серьезное дело. Зарко позавтракал и стремительно выбежал из дому. Но в такую рань никого из детей еще не было видно. Напрасно он обходил дворы и заглядывал во все закоулки. Убедившись, что ему не собрать никого в такой час, Зарко воротился домой и разбудил братишку.

— Вставай, вставай! — заторопил он его. — Сегодня нас дело ждет…

Мишо посмотрел на него одним глазом и опять укрылся с головой. Однако не суждено ему было в это утро как следует выспаться. Зарко стащил с братишки одеяло, но тот свернулся клубком и крепко зажмурил глаза. Пришлось прибегнуть к помощи графина с водой. В следующий миг мальчик уже сидел на кровати, растерянно тараща глаза.

— Ма–ам! — плаксиво протянул он. — Зарко дерется.

— Кто дерется? — возмутился Зарко. — Что ты врешь?

— А ты зачем облил меня водой?

— Это совсем другое…

— Нет, не другое… Ма–а–ам…

В дверь просунулась голова матери — глаза ее смотрели угрожающе.

— Лгун! — бросил презрительно Зарко. — Обойдусь и без тебя!

Только сейчас Мишо вспомнил, о чем они говорили вчера вечером. Мигом вскочив, он пустился догонять брата. Сначала Зарко был непреклонен, но, увидев испуг и тревогу на лице братишки, все–таки сжалился над ним.

— Что, будешь врать в другой раз? — спросил он.

— Нет, не буду. Никогда больше не буду врать.

— Ты всегда так говоришь, — пробурчал недовольно Зарко, — а потом опять врешь.

— Если хочешь, я могу побожиться, — умоляюще произнес Мишо. — Пусть меня поразит…

Зарко снова рассердился.

— А ну замолчи! — прервал он его. — «Пусть меня поразит»… Кто тебя поразит?.. Одни неучи божатся…

Но Мишо неожиданно возразил:

— Вот и неверно! Папка–то разве неуч? Он тоже божится…

— Неправда! — сказал Зарко, пораженный этим открытием. — Когда это он божился?..

— Божился, божился, я слышал своими ушами. Мама сказала ему: «Ты опять наклюкался?»

— Наклюкался? — не понял Зарко.

— Значит, выпил… А папка сказал: «Честное слово, нет!»

— Это совсем другое дело…

— Погоди, погоди! Тогда мама сказала: «А ну побожись…» А папка сказал: «Порази меня бог, если я хоть глоточек выпил… Вот — перекреститься могу…»

Зарко смотрел на своего братишку выпученными глазами.

— Да это он просто шутил! — внезапно осенило его, и он сразу повеселел. — Ведь папка — коммунист и не верит в бога… — заключил он уверенно.

В конце Зарко согласился опять взять Мишо к себе в помощники. Будет так, как они договорились вчера вечером: Зарко соберет ребят постарше, а Мишо — маленьких, дошкольников…

— Скажешь им — пионерское задание! — поднял руку Зарко, и лицо его озарилось внутренним светом.

Но оказалось, что собрать всех детей в одном месте — совсем нелегкое дело. То у какой–нибудь девочки урок музыки, то какому–нибудь мальчику нужно остаться помогать матери. И только сила таких веских слов, как «пионерское задание», собрала, наконец, детвору во дворе одного большого дома. Было уже около половины одиннадцатого. Зарко терял всякое терпение. Пришедшие дети — их было уже десятка два — шумели, как пчелиный рой, и с интересом и любопытством поглядывали на Зарко, который все еще загадочно молчал.