Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг. - Сергей Волков

Кроме Добровольческого отряда, в Кубанскую область уходили два Кабардинских полка с двумя орудиями, отряд полковника Агоева в составе шести конных казачьих сотен при трех орудиях, составивших впоследствии Терскую конно–горную батарею, партизаны полковника Кибирова, числом до двухсот человек с двумя орудиями и артиллерийский взвод Черноярской станицы. Всего — свыше полутора тысяч человек, из которых три четверти были конными, при 11 орудиях и до 15 пулеметов. Общее командование соединенным отрядом принял генерал Левшин.

Из Нальчика отряд выступил 31 октября. Этот четырнадцатидневный поход к заветной цели, на Кубань, был особенно тяжелым, когда от аула Атожукино пришлось свернуть в горы и двигаться по дороге с крутыми подъемами и спусками. Нечеловеческих усилий стоило преодолевать вброд водные рубежи горных рек с их каменистым дном. Особенно трудной была переправа через полноводную и бурлящую реку Баксан. Повозки и орудийные запряжки сносились мощным потоком реки, и их с большим трудом вытягивали на противоположный берег. Наступили холода, в горах местами выпал снег и двигаться приходилось по обледеневшим подъемам и спускам. Состояние одежды и обуви у большинства чинов Добровольческого отряда было более чем неудовлетворительное. Говорить о теплой одежде людей, внезапно выступивших на борьбу еще в летние месяца, не приходится, так как при полном отсутствии какого бы то ни было снабжения достать таковую было просто неоткуда. Были такие, у которых не было даже шинелей, белье же было предметом большой роскоши. Не лучше обстоял вопрос и с продовольствием; хлеба не было и его заменяли лепешками из кукурузы. Остальные же продукты питания с большим трудом добывались у доброжелательного к нам, но бедного и малочисленного населения попутных аулов.

К счастью, боевая обстановка не была угрожающей и сводилась к перестрелкам авангарда с передовыми частями противника. Службу охранения на походе несли главным образом кабардинцы.

Первой продолжительной остановкой был аул Кармово, где соединенный отряд простоял два дня. Задержка произошла из‑за митинга у казаков. Провокация, видимо, не оставляла нас и здесь, и в результате часть казаков отказалась следовать дальше и покинула отряд. В дальнейший путь отряд двинулся 4 ноября.

После переправы через реку Малку генерал Левшин, пропустив мимо себя весь отряд, произвел ему смотр.

Это был самый тяжелый, по трудно проходимому ущелью реки Кизь–Малки, переход, который, с небольшими привалами, длился двое с половиною суток. Однако при всей тяжести дальнейшего пути и сверхчеловеческих физических испытаний, дух остававшихся верными правому делу бойцов был непоколебим. При преодолении труднопроходимых мест и переправ обозу и артиллерии, усталые и некормленые лошади которых буквально выбивались из сил, много помогали кабардинцы. Утомление пеших сотен добровольческого отряда было настолько велико, что, выйдя из ущелья и достигнув хутора Пеховского, все облегченно вздохнули, получив, наконец, долгожданный отдых, да еще с горячей, заранее приготовленной пищей. Лошадей также, наконец, хорошо накормили сеном.

Дальнейший путь был уже не таким тяжелым. Переночевав в ауле Абуково и перейдя затем вброд реку Подкумок, вечером 7 ноября Добровольческий отряд прибыл в поселок Михайловский. За весь поход это было первое селение, где жили русские. Нас встретили с необычайным гостеприимством, и в отведенных нам домах все было уже готово к нашему приходу. На столах появились пироги, белый хлеб, борщ и куры. В первый раз за весь поход согреться, умыться, вкусно и досыта поесть и, главное, по–человечески отдохнуть. Здесь отряд впервые встретил Добровольческую часть, Охотничью Кисловодскую партизанскую команду отряда генерала Петренко.

Выступив на другой день и переправившись через реку Куму около Кумско–Лоевского аула, добровольческий отряд Терского края оказался на территории Кубанской области и, левым берегом Кумы дошел до станицы Бекешевской, простояв там 9–го, 10–го и 11 ноября. Из Бекешевской сначала предполагали послать Добровольческий отряд под станицу Суворовскую, где в те дни шли ожесточенные бои, но ввиду тога, что люди отряда были слишком утомлены и почти раздеты, это приказание было отменено и были лишь переданы артиллерийские снаряды отправившейся туда Терской конно–горной батарее.

12 ноября отряд был переведен в станицу Баталпашинскую для продолжительного отдыха и приведения в боевую готовность. С переходом в станицу Баталпашинскую закончился 220–верстный поход отряда. Из местного интендантства было получено обмундирование, сапоги, полушубки и теплые безрукавки, а несколько позже и шинели Получено было и пополнение лошадьми.

Приказ по Добровольческой армии за № 1286 гласил:

§1

Первый Офицерский отряд Терского края полковника Литвинова, прибывший в состав Добровольческой армии, переименовать в полк и именовать Терским Офицерским полком.

Названный полк включить в состав Добровольческой армии с 1 ноября сего 1918 года.

§2

Прибывшую в составе Офицерского отряда полковника Литвинова батарею именовать Кавказской Отдельной батареей и включить в состав Добровольческой армии с 1 ноября сего 1918 года.

Генерал–лейтенант Деникин.

Таким образом «Добровольческий отряд Терского края» влился, наконец, в лоно Добровольческой армии и с конца ноября 1918 года продолжал свою боевую службу уже в ее славных рядах.

Н. Гулый[264]

ВОССТАНИЕ КАЗАКОВ НА ТАМАНСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ В МАЕ 1918 ГОДА[265]

Утром 19 мая [266] все офицеры, за исключением Волошина, были на местах, и фронт был восстановлен. На следующий день (20 мая), по распоряжению из Тамани, к нам прибыла сотня старотитаровцев, состоящая из казаков сорока и более лет. Прибыла также сотня фонталовцев. Здесь, на новой позиции, мы просидели 6 дней — до 25 мая.

В один из этих дней «товарищи» послали к нам парламентера с пакетом. В пакете было обращение непосредственно к казакам, где предлагалось им арестовать и выдать офицеров, за что обещалось казакам помилование. В противном случае им грозили расправою, на какую способно это исчадие ада.

Содержание пакета казакам было известно, но они остались верными себе. Не было случая, чтобы казаки ради спасения своей шкуры выдали офицеров на растерзание. Наоборот — всем нам, казакам–офицерам, известно бесконечное множество случаев, когда казаки, рискуя, а иногда и жертвуя собственной жизнью, спасали офицеров и это было в подлое большевистское время. Сам «товарищ парламентер» оказался забавным парнем. Он обратился ко мне с просьбою: «Вот что, товарищ! Я сам из Керчи. Отпусти меня домой. Ну их к…»