Давай никому не скажем - Агата Лель

Часть 65. Яна

На следующий день Ян не пришел в колледж. Как и через день.

Я сходила с ума от неизвестности: что с ним, почему он пропал? Не выдержав, несколько раз звонила им домой, но трубку брал кто угодно, но только не он.

Словно между делом спросила у встретившейся у ворот Карины, почему Ян пропускает занятия, она лишь пожала плечами, ответив, что он сидит дома, закрывшись от всех в своей комнате.

Почему сидит? Зачем? Ответы на свои вопросы я так и не получила.

Вопреки моим ожиданиям, в техникуме было тихо. Я была уверена, что Нонна Вахтанговна доложит директрисе об инциденте, даже морально подготовилась нести ответственность и писать раньше времени заявление об уходе. Но, по каким-то неведомым мне причинам, мать Яна решила сохранить все в тайне.

В то, что она решила таким образом пожалеть меня, я, конечно же, не верила. Скорее, решили не поднимать шумиху вокруг своего уважаемого имени.

Мне нужно было увидеть Яна! Поговорить с ним. Как никогда остро я нуждалась в его поддержке. И мне нужно было знать, что все у него хорошо.

Закутавшись в теплый шарф, тоскливо плелась домой. Осень во всю вступила в свои права: желтая листва плотным ковром застилала тропинки, пронизывающий ветер подбрасывал неубранные под берет волосы. Холодно, но на душе в разы холоднее. Я не могла без него, без его глаз, улыбки, без его шуток. Без него было так одиноко. Нестерпимо!

Если он не появится в колледже еще несколько дней, я пойду к ним сама. Жить в неведении — мука.

Клочьями грязной ваты над головой нависло угрюмое небо. Стая исхудавших грачей, покрякивая, торопливо валили на юг.

Вот бы тоже сбежать от проблем, взмыть ввысь и парить... Как жаль, что у людей нет крыльев...

— Привет, — Ян вышел из зарослей облысевшего кустарника, разросшегося прямо напротив подъезда. Живой и здоровый, и даже улыбался. Кожаную куртку он сменил на темно-серое пальто, моментально став еще взрослее. Лицо покрывали едва заметные иголочки щетины.

Я не видела его всего лишь пару дней, но он снова стал будто совсем другим...

— Ян, — выдохнула я и, бросив пакет с молоком на мерзлый асфальт, побежала в его объятия.

***

— Я так волновалась, просто места себе не находила, — прошептала, уютно устроившись под тяжестью его руки. Он, лениво выводя пальцами витиеватые узоры на моем плече, легко коснулся губами виска.

— Да брось ты, что мне будет? Ну покричали немного, поучили жизни. Первый раз, что ли. Жаль только, что дома посадили, под неусыпное бдение матушки. За непослушание — расстрел. Целыми днями за мной таскается, отслеживает каждый звонок.

— А как же ты сегодня ушел?

— Через окно, — поймав мой ошарашенный взгляд, улыбнулся — Да подумаешь, второй этаж, всего-то. Я должен был тебя увидеть и сказать, что между нами все осталось по-прежнему, знал же, что начнешь себя накручивать, надумывать. Мне все равно на мнение родителей, и плевать я хотел на их запреты. А на эти дни я просто залег на дно, разыгрываю послушного мальчика, чтобы усыпить их бдительность.

— Почему они посадили тебя дома? — задала терзающий вопрос, предчувствуя нехорошее.

— А вот тут небольшая засада: мать хочет отправить меня к дядьке в Москву, чтобы я доучивался в каком-то там крутом колледже. Все связи подняли.

Резко поднялась, села, будто громом пораженная, прикрыв обнаженную грудь одеялом.

— Ты чего? — он сел рядом и крепко обнял, заглядывая в глаза. — Подумала, что я брошу тебя и уеду?

— Но твои родители...

— Да мне безразлично, что они там хотят! Жизнь моя, и только я решаю, с кем мне быть и где учиться. Короче, я свою матушку знаю, покоя она нам точно не даст. Надо валить, Яна Альбертовна, — Ян широко улыбнулся и лукаво подмигнул.

— В смысле — валить? Куда? — изумилась, невольно впитывая в подсознание черты его совершенного лица: ресницы, губы, подбородок, ямочка на щеке...

— Я все придумал — поедем в Новороссийск. Где жить и работать, я уже знаю, созвонился вчера с одним человеком. Он уже ждет нас с распростертыми. Пока попутешествуем, мать остынет, смирится и отстанет. Она быстро отходит, а когда поймет, что у нас все серьезно, палки в колеса вставлять перестанет.

— А у нас все серьезно? — кусая губу, затаила дыхание в ожидании ответа.

— А разве нет? Я тебя люблю, разве нужно еще что-то? Ну хочешь, пойдем в ЗАГС. Вы же, девчонки, любите эти все платья, кольца...

Я уткнулась в его плечо и рассмеялась. Так у него все просто. Просто уедем, просто поженимся.

— А как же моя работа в техникуме?

— А, ну тут тоже косяк, придется тебе уволиться. Из Новороссийска так-то не ближний край на работу кататься.

— Уволиться? Ты серьезно? Даже не знаю... Сначала нужно писать заявление, потом отрабатывать...

— Не-не, — замотал головой. — Завтра. Уволиться надо завтра. Ну, на крайняк, до конца этой недели. Чтобы, когда я стащил у отца паспорт, мы уже были в боевой готовности и сидели на чемоданах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍