На день погребения моего (ЛП) - Пинчон Томас Рагглз

— Представьте Бельгию фигурой на доске. Не случайно так много международных шахматных турниров проходят здесь, в Остенде. Если шахматы — война в миниатюре...вероятно, подразумевается, что Бельгия станет первой жертвой во всеобщем конфликте...но всё же здесь, вероятно, не получится, как в гамбите, осуществить контратаку, поскольку гамбит можно отклонить, а кто откажется взять Бельгию?

— Значит...это как Колорадо, с изменением знака — ее отрицательная высота, эта жизнь ниже уровня моря, нечто подобное?

   Фату стояла рядом с ним и смотрела снизу вверх сквозь ресницы:

 — Это скорбь предчувствия, Кит.

 В следующий раз он увидел Плеяду Лафрисе в кафе-ресторане на Плас д'Армез. Лишь намного позже он додумался задать себе вопрос, не подстроила ли она эту случайную встречу. На ней было платье из ткани подесуа цвета бледной фиалки и шляпа столь обольстительная, что спустя мгновение Кит с удивлением понял, что у него эрекция. Изучение этих вопросов еще находилось на начальной стадии, лишь несколько смелых первопроходцев вроде барона фон Крафт-Эббинга решились заглянуть в странную и причудливо сумрачную область шляпного фетишизма — нельзя сказать, что с Китом такое происходило часто, но этот серый ток с бархатной драпировкой и отделкой из антикварного гипюра, и высокий эгрет из страусовых перьев, окрашенных в тот же фиалковый цвет, что и ее платье...

 — Это? Их можно найти в любой шляпной мастерской, стоят буквально су.

 —  О. Я, должно быть, засмотрелся. Что случилось с вами прошлой ночью?

  — Идемте. Можете угостить меня пивом «Ламбик».

Заведение напоминало музей майонеза. Было время расцвета культа майонеза, огромные экспозиции этой маслянистой эмульсии можно было встретить на каждом шагу. Гроздья винограда гренаш в майонезе, окруженные тарелками с копченой индейкой и языком, пылающим красным цветом, меньше отсылок к подлинной еде, которую они должны были изменить, содержали горы майонеза «Шантийи», тянущиеся вверх не восприимчивыми к гравитации пиками, хрупкие, как облачка, а рядом вздымались массы зеленого майонеза, чаши кипяченого майонеза, майонез, запеченный в виде суфле, не говоря уж о ряде не совсем успешных майонезов неясной национальной принадлежности, иногда выдаваемых за что-то другое, властвовали на каждом углу.

  — Что вам известно о Ля Майонезе? — поинтересовалась она.

   Он пожал плечами:

  — Наверное, на уровне «Aux armes, citoyens», «Вперед, сыны отчизны милой».

   Но она нахмурилась, такой серьезной он ее видел редко.

— Майонез, — объяснила Плеяда, — проистекает из морального убожества двора Людовика XV — для Бельгии такое сходство неудивительно. Двор Леопольда похож на двор Людовика, разница лишь во времени, а что такое время? Оба они — радикально заблудшие мужчины, поддерживающие свою власть с помощью угнетения невиновных. Клео де Мерод можно с успехом сравнить с маркизой де Помпадур. Невропатологи распознают у обоих королей желание создать автономный мир и жить в нем, что позволило бы им продолжать наносить огромный урон миру, в котором вынуждены жить все остальные.

— Соус изобрел для пресыщенных рецепторов придворных герцог де Ришелье, сначала он был известен под названием «махонес» в честь Махона, главного порта Менорки, где герцог в 1756 году одержал сомнительную победу над злополучным адмиралом Бингом. По сути, Ришелье был наркодилером и сутенером Бинга, известен тем, что у него имелись рецепты опиума на все случаи жизни, также ему приписывают распространение во Франции шпанской мушки, — она нарочито посмотрела на брюки Кита. — Что общего у афродизиака с майонезом? Насекомых нужно собрать и умертвить с помощью паров уксуса, акцент на живых или недавно живых существах — желток, пожалуй, воспринимается как сознающая сущность: повара расскажут о разбивании, взбивании, связывании, проникновении, подчинении, покорении. Несомненно, в майонезе присутствует аспект садизма. Это нужно признать.

   Кит уже был немного озадачен:

  — Он всегда поражал меня какой-то своей, что ли...мягкостью?

— Пока не присмотритесь повнимательнее. Горчица, например, горчица и шпанская мушка, не так ли, n'est-ce pas? Обе будоражат кровь. Заставляют пылать кожу. Горчица — общеизвестное средство для возрождения неудачного майонеза, а шпанские мушки возвращают пропавшее желание.

—  Вы много думаете о майонезе, мадемуазель.

— Давайте встретимся сегодня ночью, — вдруг неистово прошептала она, — на Майонезной Фабрике, и вы, возможно, поймете то, что дано узнать лишь немногим. Вас будет ждать экипаж.

Она пожала его руку и исчезла в аромате ветиверии, столь же неожиданно, как прошлым вечером.

— Звучит слишком хорошо, чтобы отвергнуть приглашение, — решил Рут Табсмит. — Она точно душка. Тебе не нужна компания?

—  Мне нужна защита. Я ей не доверяю. Но знаешь...

— О, не то слово. Она пытается уговорить меня рассказать ей о моей системе Q.P. Ну, «уговорить», наверное, не совсем подходящее слово. Я твержу ей, что она должна сначала изучить Кватернионы, и разрази меня гром, если она не придет на дополнительные уроки.

 — Она что-то учит?

  — Еще бы.

 — Буду молиться за твою безопасность. Между тем, если ты никогда больше меня не увидишь...

— О, будь оптимистом. Она — добросердечная деловая девушка, только и всего.

USINE RÉGIONALE à la Mayonnaise, или Региональная Фабрика Майонеза, на которой весь майонез Западной Фландрии производили, а потом развозили в различных формах по ресторанам, каждый из которых представлял его как уникальное Фирменное Блюдо, хоть и занимала достаточно большую площадь, редко, если вообще упоминалась в путеводителях, в результате чего ее мало кто посещал помимо тех, кто там работал. Среди дюн на запад от города, у канала, в дневное время видимые на много миль в песках, возвышались дюжины современных стальных резервуаров с оливковым, кунжутным и хлопковым маслом, которое по лабиринту труб и клапанов поступало в огромное хранилище Facilité de l'Assemblage, заземленное и изолированное, благодаря чему производство продолжалось непрерывно, несмотря на грозы.

Но после заката этот жизнерадостно-рациональный образец технической мысли двадцатого века растворялся в более непредсказуемых тенях.

— Есть кто внутри? — звал Кит, блуждая по коридорам и мостикам в одолженной пиджачной паре и стильных остроносых светских туфлях. Где-то, невидимые во тьме, свистели пародинамо, огромные скопища итальянских кур кудахтали, квохтали и откладывали яйца, которые непрерывно днем и ночью скатывались ровно, их грохот был смягчен с помощью сложного приспособления из амортизированных гуттаперчей желобов — прямо в Яичный Коллектор.

Но вот что странно — разве не должно быть больше активности в фабричном цеху? Он нигде не видел никаких сменных рабочих. Казалось, всё происходит без какого-либо человеческого вмешательства — только сейчас вдруг какая-то невидимая рука нажала на переключатель, и всё пришло в движение. В обычной ситуации Кита заворожили бы технические детали, например, огромные газовые форсунки, расцветавшие перкусионным огнем, конвейерные ленты и ролики, двигавшиеся по наклонной, вращающиеся распылители над емкостями для перемешивания cuves d'agitation, работающие масляные насосы, набирающие скорость элегантно изогнутые пестики.

Но ни одной пары глаз, ни звука целенаправленных шагов. Кит, редко впадавший в панику, почувствовал, что сейчас близок к ней, хотя это всё еще мог быть майонез и ничего более.

Он не бросился бежать, но несколько ускорил шаг. Когда он подошел к Клинике Неотложной Помощи по Спасению Соусов, Clinique d'Urgence pour Sauvetage des Sauces, где восстанавливали потенциально испорченный майонез, он сначала заметил, что пол немного скользкий, а потом оказался на полу вверх ногами, быстрее, чем смог понять, что поскользнулся. Его шляпа была сбита и уплывала в каком-то бледном полужидком потоке. Он почувствовал в волосах что-то жирное и мокрое. Майонез! Сейчас он сидел в субстанции глубиной в добрых шесть дюймов, черт, глубина уже приближалась к футу. И быстро росла! Киту попадались ливневые арройо медленнее, чем этот поток. Осмотревшись по сторонам, он увидел, что уровень майонеза уже поднялся слишком высоко, чтобы он мог открыть дверь, даже если предположить, что он сможет добраться так высоко.