Виртуальный свет. Идору. Все вечеринки завтрашнего дня - Уильям Форд Гибсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лестница на второй этаж была винтовой, клиновидные ступени из очень толстой доски закручивались вокруг металлической стойки. Углеродно-волоконные педальные скобы в подошвах туфель клацали при подъеме на каждом шаге.
Тесса ждала на самом верху, стройная белокурая тень, утопленная в дутой куртке, которая, как знала Шеветта, при солнечном освещении была темно-оранжевой.
– У соседнего подъезда припаркован фургон, – сказала она. – Погнали!
– Куда?
– По берегу на север. Заявку на грант утвердили. Я не спала, говорила с мамой и как раз ей об этом рассказывала, когда явился твой друг.
– Может, он просто хочет поговорить, – сказала Шеветта.
Она однажды сболтнула Тессе, как он ее избил, и теперь сожалела об этом.
– Не уверена, что на это стоит надеяться. Мы уезжаем, о’кей? Видишь? Я упаковалась. – Раздутый ромб мешка со съемочной техникой, свисающий с плеча, шлепал по бедру.
– А я нет, – сказала Шеветта.
– А ты и не распаковывалась, помнишь? – (Что было правдой.) – Выйдем через веранду, и за домом Барбары сразу в фургон: считай, мы свалили.
– Нет, – сказала Шеветта, – давай всех разбудим, включим снаружи свет. Что он нам сделает?
– Не знаю, что он сможет нам сделать. Но он всегда сумеет вернуться. Теперь он знает, что ты живешь здесь. Тебе нельзя оставаться.
– Я не уверена, что он снова хочет сделать мне больно.
– Ты хочешь с ним жить?
– Нет.
– Ты приглашала его сюда?
– Нет.
– Хочешь с ним повидаться?
Колебание.
– Нет.
– Тогда тащи свою сумку. – Тесса прошла мимо нее, толкнула, прокладывая путь мешком. – Живо, – добавила она, уже спускаясь по лестнице.
Шеветта открыла было рот, но ничего не ответила. Развернулась, пошла на ощупь вдоль коридора к двери в свою комнату. Бывший чулан, вот что это было, хотя внутри попросторнее, чем в некоторых жилищах на мосту. Когда открывалась дверь, на потолке загоралась лампа под куполом-абажуром из льдистого стекла. Кто-то вырезал толстый шмат пены, занимавший около половины узкого пространства без окон, между стильной обувной стойкой из какой-то светлой твердой тропической древесины и плинтусом из того же материала. Шеветта никогда не видела изделий из дерева, столь точно подогнанных. Весь дом был такой под слоем коммунальной грязи, и она часто гадала, кто жил здесь раньше и что они чувствовали, зная, что должны уехать. Кем бы они ни были, судя по обувной полке, туфель у них было больше, чем у Шеветты за всю ее жизнь.
Ее рюкзак валялся на краю узкого лежбища из пены. Как и сказала Тесса, все еще нераспакованный. Хотя открытый. Косметичка со всякой всячиной брошена рядом. Старая байкерская куртка Скиннера висит над кроватью, плечи расправлены и сидят уверенно на резных деревянных плечиках. Некогда черная конская кожа вытерлась и стала почти серой. Куртка старше тебя, сказал он однажды. Новые черные джинсы на перекладине рядом с курткой. Она сдернула их и скинула с ног велотуфли. Натянула джинсы поверх шорт. Достала черную водолазку из раскрытой пасти рюкзака. Ощутила запах чистого хлопка, натянув ее через голову, – она все постирала, еще у Карсона, когда решила, что уходит. Поставив ногу на край кровати, зашнуровала шипованные штурмовые ботинки; обошлась без носков. Встала и сняла куртку Скиннера с плечиков. Куртка была тяжелой, как будто помнила тяжесть лошади. Надев ее, Шеветта почувствовала себя в большей безопасности. Вспомнила, как всегда ездила в ней по Сан-Франциско, несмотря на ее изрядную тяжесть. Как в броне.
– Пошли давай, – тихо зовет из гостиной Тесса.
Шеветта впервые увидела Тессу, когда та явилась к Карсону с какой-то девицей из Южной Африки, брать у него интервью о работе на канале «Реальность». Что-то сработало; Шеветта улыбалась в ответ тощей блондинке, чьи черты были великоваты для ее лица, но она выглядела на все сто, смеялась и казалась умной.
Слишком умной, подумала Шеветта, запихивая косметичку в рюкзак, потому что теперь она все же собиралась с ней в Сан-Франциско, не будучи до конца уверенной в правильности этой идеи.
– Пошли давай.
Нагнулась, чтобы до конца втиснуть косметичку в рюкзак, защелкнула замок. Забросила рюкзак на плечо. Взглянула на велотуфли. Нет времени. Вышла и закрыла дверь чулана.
Наткнулась на Тессу в гостиной; та проверяла, отключена ли сигнализация на раздвижных стеклянных дверях.
Йен рычал, колошматя что-то во сне.
Тесса потянула одну из створок, открыв ее ровно настолько, чтобы можно было протиснуться; рама проскрежетала в заржавевшем пазе. Шеветта ощутила холодное дыхание моря. Тесса вышла наружу, просунула руку, вытащила свой мешок со съемочным оборудованием.
Шеветта вышла следом, рюкзак клацнул о раму. Что-то слегка коснулось ее волос, Тесса, вытянув руку, поймала «Маленькую Игрушку Бога». Протянула ее Шеветте, та взяла ее за один из сетчатых кожухов, окружавших пропеллеры; платформа казалась совсем невесомой и хрупкой, такую легко сломать. Потом они с Тессой взялись за дверную ручку и совместным усилием медленно задвинули дверную створку, превозмогая трение механизма.
Шеветта выпрямилась, обернулась, с опаской глянув на светлеющую массу – единственный признак океана в этот час, на черные петли колючей проволоки, и ощутила что-то вроде головокружения, как будто всего на одну секунду встала на самый край крутящегося мира. Раньше ее уже посещало такое чувство, там, на мосту, на крыше Скиннеровой конуры: будто стоишь на самой высокой точке мира, и туман, поглотивший бухту, возвращает эхом все звуки с иного, нового расстояния.
Тесса спустилась к пляжу по четырем ступенькам, и Шеветта услышала, как песок скрипит под ее каблуками. Было так тихо… Она вздрогнула. Тесса пригнулась, проверяя, нет ли кого под выносной верандой. Где же он?..
Они так его и не увидели, по крайней мере там и тогда, с трудом пробираясь сквозь зыбучий песок, миновав персональную веранду старой Барбары, где широченные окна были сплошь заклеены рваной фольгой и побуревшим от солнца картоном. Барбара была владелицей всего этого дома вплоть до самого Слива, теперь ее редко видели. Тесса попыталась как-то уговорить ее сняться в своем фильме – маргинальное сообщество из одного человека, ставшего отшельником в своем жилище, среди коммунальных домов. Шеветте подумалось, не подглядывает ли сейчас Барбара за их побегом. Вдоль дома и за угол, потом между ним и соседним, туда, где ждал фургон Тессы, почти кубической формы, цветная раскраска облезла от песчаного ветра.
С каждым новым шагом все это больше походило на сон, и вот уже Тесса отпирает фургон, сперва посветив фонариком внутрь кабины, проверяя, не притаился ли
