Андрей Миронов: баловень судьбы - Федор Раззаков

Перед судьбою все равны – и генералы, и рядовые. Так получилось, что именно в последнем своем спектакле Миронову выпало определенно высказаться по главному вопросу бытия.

Может показаться, что мироновский герой слишком задумчив и серьезен для данного сюжета. Но даже если и согласиться, что этот вот Клаверов откровенно отдален автором роли и спектакля от непосредственно протекающего действия, то и тогда нельзя будет не признать за Мироновым его правоты. Да, он недвусмысленно отказывается от прямых обличений героя; да, он проявляет повышенное внимание к досюжетному и послесюжетному его существованию; да, он проникается его терзаниями и сомнениями. Больше того, Миронов настаивает на незаурядности Клаверова, вроде бы никак не вытекающей из очевидных его поступков…

Миронов неторопливо подводит нас к драме Клаверова. На протяжении действия можно лишь догадываться, какую трудную борьбу повел герой с самим собой. Перемены, происшедшие в его душе, только к финалу спектакля становятся заметными внешне. Но и тут Миронов не спешит, давая возможность зрителю вместе с Клаверовым погрузиться в процесс мучительных его раздумий…

Старо как мир: быть холопом и холопствовать не всегда одно и то же. Плен внутреннего рабства бывает пострашней иной внешней несвободы. Клаверов ощущал себя прежде всего строгим управленцем, чтящим субординационный кодекс. Проницательный Щедрин обнаружил в нем, подчиняющем других, собственную постыдную подчиненность: зависимость от зависимых.

Муки Клаверова – в мироновской трактовке – это муки человека, подлость свою понимающего, но признающего ее неизбежной. Потому артист был задумчив и печален, играя его. Он презирал в нем его вину и сочувствовал его беде. Без сочувствия не только героям времени, но и жертвам его наш театр мертв.

Миронов заметно возмужал художественной мыслью в последней своей постановке. Мысль била тревогу, мысль звала дальше этого честного труженика искусства, бежавшего от праздности – и всегда праздничного, всегда легкого на подъем, всегда улыбающегося суровой прозе жизни Артиста…»

22 и 25 марта Миронов играл в «Трехгрошовой опере». На одном из тех спектаклей присутствовали супруги Андреевы – Найден и Зоя, которые в те дни гостили в Москве. В первый же день своего пребывания в Златоглавой они попросили Миронова устроить им две контрамарки на «Трехгрошовую…» (это был единственный спектакль в репертуаре Миронова, который супруги еще не видели). Отказать своим старым и верным друзьям актер, естественно, не мог. По словам Н. Андреева: «Как счастливы мы были: у нас было чувство, что в этот вечер он, любимец всех, играл для… нас!

Я могу сказать, что во время нашего пребывания в Москве мы полностью узнали жизнь Андрея, рассчитанную до минуты. Репетиции, съемки, концерты, спектакли, встречи. Как он успевал исполнить все свои обязательства?..»

28 марта по Ленинградскому телевидению показали фильм Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин» (21.40). Миронов с удовольствием посмотрел картину и в очередной раз порадовался, что в стране, кажется, наступают иные времена – когда по-настоящему талантливое искусство пробивает себе дорогу к зрителю.

Последним мартовским спектаклем Миронова был «Вишневый сад» – он играл его 26-го.

Апрель начался для Миронова с «Теней» (3-го). На этом спектакле побывали и супруги Андреевы. Найден вспоминает: «Андрей был рад, что мы сможем присутствовать на спектакле. Мы были поражены прочтением пьесы, его режиссерской работой, блестящей игрой, актуальным звучанием спектакля…»

4 апреля Миронов играл в «Бремени решений», 6-го – в «Тенях», 8-го – в «Вишневом саду».

9 апреля Миронов провел дополнительную сессию озвучания в фильме «Человек с бульвара Капуцинов». Она прошла в 4-м тонателье «Мосфильма» с четырех до восьми вечера. На этом его работа в этом фильме была завершена. За роль Джонни Феста Миронов удостоился гонорара в сумме 5516 рублей. Стоит отметить, что это был не самый крупный гонорар для участника тех съемок. Для примера приведу суммы других актеров, занятых в фильме: Н. Караченцов – 5572 рубля, О. Табаков – 5572 руб., А. Яковлева – 3090 руб., О. Анофриев – 2644 руб., Л. Ярмольник – 2615 руб., Л. Дуров – 2576 руб., С. Фарада – 2559 руб., И. Кваша – 2478 руб., А. Табаков – 1827 руб., Г. Польских – 1729 руб., М. Светин – 1537 руб., Н. Фатеева – 1512 руб., М. Боярский – 1111 руб., С. Мишулин – 1111 руб., Б. Брондуков – 1034 руб., Н. Крачковская – 850 руб., А. Филозов – 728 руб, А. Иншаков – 584 руб.

11—12 апреля Миронов играл в «Бремени решений», 13-го – в «Тенях», 14-го – в «Трехгрошовой опере», 15-го – в «Горе от ума», 18-го – в «Бешеных деньгах», 20-го – в «Трехгрошовой опере», 22-го – в «Прощай, конферансье!». Затем почти на три недели Миронов был освобожден от спектаклей. Причина была уважительная: в конце апреля в составе делегации ЦК ВЛКСМ Миронов отправился в Австрию.

На родину Миронов вернулся после первомайских праздников. И 6 мая вновь вышел на сцену родного театра – играл купца Лопахина в «Вишневом саду». 8-го это был Клаверов в «Тенях», 11-го – Чацкий в «Горе от ума», 13-го – Джон Кеннеди в «Бремени решений», 15-го – Клаверов.

15 мая в поселке Яремча под Ивано-Франковском режиссер Павел Любимов приступил к съемкам фильма «Следопыт» по роману Джеймса Фенимора Купера. Это было первое обращение советских кинематографистов к знаменитой серии романов Купера про охотника и следопыта Натаниэля Бампо и его верного друга индейца Чингачгука. До этого советский кинозритель наслаждался экранизациями этих произведений, которые осуществляли их коллеги из Румынии и Франции («Приключения на берегах Онтарио», «Прерия») и ГДР («Чингачгук – Большой Змей»). Однако с той поры, когда эти фильмы прокатывались в Советском Союзе, минуло достаточно времени (конец 60-х), поэтому в Госкино созрело решение самим обратиться к прозе Купера.

Андрею Миронову было предложено исполнить в «Следопыте» роль разведчика-предателя Санглие. Это был герой жестокий, циничный, острый на слово, что, собственнно, и предопределило согласие Миронова – играть положительных героев ему давно наскучило. К тому же фильм принадлежал к жанру вестерна, который Миронов полюбил после съемок в «Человеке с бульвара Капуцинов». Устраивало и время съемок – несколько съемочных дней в июле. Поэтому, когда началась работа над фильмом в Яремче, Миронова на съемках пока не было – он находился в Москве и играл свои репертуарные спектакли. А в «Следопыте» тем временем снимали трюковой эпизод – проплыв индейской пироги через пороги и водопады (актеров на съемках трюка заменяли дублеры – спортсмены-водники из Москвы и Тамбова).

В тот же день 15 мая в Госкино был принят фильм «Человек с бульвара Капуцинов». Вспоминает А. Сурикова: «Я была уже с готовой картиной в Ленинграде, когда туда на один день приехал по делам Миронов. Полностью до того дня он фильма не видел – не складывалось у него по времени. А тут узнал, что назначен дневной сеанс в маленьком кинотеатре в рабочем районе, и поехал туда. Я умоляла не делать этого. Будет ведь премьера в Доме кино или в „Октябре“… Там и звук лучше, и изображение четче. Но он будто предчувствовал, что ему нужно спешить и посмотреть фильм до официальных премьер.