Последний барсук (СИ) - Абрамов Владимир "noslnosl"

     - И ты так смело говоришь мне всё это?!

     - Тебе никто не поверит.

     - После чудесного исцеления?! - усмехнулась Сассон. - Уверена, что найдутся люди, которые поверят любым моим объяснениям.

     - Но большинство будет считать тебя безумной. Надя, тебе не надоело? Пошли уже, я запёк мясной рулет, он совсем остынет в ожидании нас.

     - С этого и нужно было начинать! - готова была рвануть бегом к его дому Надежда.

     Девушку до сих пор периодически одолевали приступы голода. А тут и накормят и сексуальные потребности удовлетворят. Надя семь лет не была с мужчиной. А уж своему спасителю вне зависимости от его статуса и способностей она готова была отдаться прямо на месте.

     Стоило ли так сильно заморачиваться ради банального секса? С точки зрения некоторых людей - слишком жирно. Они бы посчитали, что исцеление неизлечимой травмы, доведение организма девушки до идеала и открытие своих самых больших секретов - слишком большая цена и глупый поступок. С точки зрения Иванова это ему ничего не стоило, не считая пары бесед и одолженных нанитов, которые вернулись к нему обратно. Зато он получил бурный секс от искренне благодарной партнёрши.

     От эмпатии, помимо очевидных плюсов, есть много негативных последствий. Так, например, спать с равнодушным или ненавидящим тебя человеком откровенно неприятно. Поэтому простые пути вроде снятия проститутки или поиска материально заинтересованной любовницы у Ивана отпадали. По тем же причинам ему противна была даже мысль об изнасиловании.

     У него теперь имелось два пути: простой и сложный. Простой - внушить партнёрше с помощью телепатии и эмпатии любовь к себе. Сложный - тот, по которому он пошёл, то есть путём неких действий вызвать к себе положительные эмоции. В случае первого варианта Иван получил бы не меньшее удовольствие, но он бы знал о том, что чувства неискренни. Оттого ощущал бы себя так, словно обычный человек с жрицей любви. Второй вариант ему был ближе, несмотря на свои очевидные недостатки и риски.

     В любом случае он больше не собирался лезть в политику и привлекать к себе внимание. Тем более, не желал делиться знаниями о возможности просматривать прошлое.

     И все же это не значит, что он не подстраховался. У телепатов с укоренившимися зачатками паранойи появляется профессиональная деформация. Не избежал подобной участи и Иванов. Он особо не раздумывал над моральной стороной вопроса, делая Надежде ментальную закладку на неразглашение информации о нём.

     У Нади оставалась ещё неделя до поездки домой. Всё это время она и Иван прекрасно провели время вместе, отдыхая на пляжах, путешествуя на индивидуальные экскурсии и даря друг другу страстные ночи.

     Когда девушке пришло время уезжать, она не хотела расставаться с Иваном, а он не готов был связать себя новыми узами. Со скрипом примирившись с совестью, Иван заблокировал память Надежде о своём образе и той невероятной информации, которую ей поведал. У неё остались лишь воспоминания о чудесном исцелении и прекрасно проведённой неделе, но как она ни старалась, не могла припомнить внешности, имени и биографии своего любовника.

     Иванов понял, что устал от отдыха и пора действовать. Интуиция подсказывала ему, что стоит затаиться, а лучше всего полностью исчезнуть. Своей интуиции он привык верить. Она подвела его лишь однажды, когда его переместили в чёрную дыру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

     Он начал своё путешествие с помощью порталов по различным инстанциям. Он стёр о себе все данные на электронных носителях, что было сделать проще всего. Затем уничтожил все документальные упоминания: в детском доме, ЗАГСе, паспортном столе, поликлиниках, военкомате, воинской части, в которой он проходил службу, в ГАИ.

     Самым тяжелым оказалось стереть память о себе близким знакомым: жителям Барсуков, сводной сестре, одноклассникам, даже Сауле, что далось ему больней всего, сослуживцам, командирам воинской части.

     Вся эпопея заняла у него весь остаток лета. Он перестал существовать, как личность. Никогда не рождался, не учился, не лечился, не служил в армии и вовсе не жил.

     Конечно, всех людей, с которыми он продолжительное время контактировал, найти оказалось невозможно, но раскопать, что когда-то существовал некий Иван Иванович Иванов, стало настолько сложно, что почти невозможно.

     Как-то ему нужно было жить дальше. Так что одновременно с этим он создал себе новую личность парня семьдесят пятого года рождения, который недавно погиб вместе с родителями в автокатастрофе. По новым бумагам тот не погиб, а был сильно контужен и благополучно вылечен. На эту же личность был зарегистрирован автомобиль Иванова.

     Ваня спокойно доехал на Тойоте Хариер до границы Абхазии и России. При въезде сюда у него не было никаких проблем, но на этот раз он почувствовал от российского пограничника недоброе внимание.

     Слегка поднапрягшись, Иван прочитал его мысли.

     'Это парень похож на фоторобот преступника, который нам недавно прислали. Я должен его задержать!'

     Иванову не составило сложности внушить пограничнику, что всё в порядке и он ни капельки не подозрителен.

     Сам погранец не знал о том, почему Ваню разыскивают. Он запомнил лишь лицо. Иванову стало жутко интересно, с чего бы это его объявили в розыск? Ведь к этому не имелось никаких предпосылок. Он совсем недавно уничтожил все упоминания о своей личности, не оставил никаких следов, а вот те на сюрприз!

     Он припарковал автомобиль и направился в здание таможенной службы. Транслируя телепатией окружающим, что его нет, он спокойно добрался до кабинета начальника и начал копаться у него в голове.

     В итоге ему удалось выяснить, что его розыск начался по линии Интерпола. Причём искали под его настоящим именем по обвинению в международной торговле наркотиками. Информация о розыске и фоторобот поступили таможенникам пару дней назад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

     - Тухлый йогурт!

     Ругаясь как сапожник, он добрался до своей Тойоты и поехал дальше. Его не покидали тревожные мысли: кто и зачем устроил это? Кому понадобилось разыскивать его?