Чужак в чужом краю - Роберт Хайнлайн

дополнительные сведения мне не нужны. Теперь я знал, что мои акции не дошли до Рикки. Операция с передачей акций была явно жульнической — очередная штучка Беллы. Что до основного пакета, то и это, скорее всего, был ее трюк: дивиденды шли на вымышленное имя. Похоже, таким образом она хотела обмануть Майлза. Наверное, после смерти Майлза ей не хватило наличных, вот она и продала какую-то часть акций. Но теперь это меня не трогало, так или иначе все акции уплыли из рук Беллы. Я совсем забыл попросить Риютера проследить судьбу акций Майлза… ведь он мог завещать их Рикки, и тогда дивиденды шли бы на ее новую фамилию. Но рабочий день подходил к концу, и я решил выяснить это в понедельник. А пока взял толстый пакет и прочитал обратный адрес.

В начале марта я написал в патентное бюро, попросил исходные данные на «Работягу» и «Чертежника Дэна»: если существовал человек, сделавший «Дэна» таким, как я сам его задумал, то он с таким же успехом мог изобрести и двойника «Умницы Фрэнка». Тем более, оба патента были выданы в один год, и оба принадлежали одной компании — «Аладдину» (а тот, возможно, придерживал их до лучших времен).

Но я должен был знать все точно. Если этот изобретатель еще жив, стоило повидаться с ним. Он мог обучить меня кое-чему.

Сначала я написал в патентное ведомство, но мое письмо вернулось с уведомлением, что срок патентов истек, и вся документация находится в Карлсбадских пещерах. Тогда я написал в архив, и мне прислали прейскуранты платных услуг. Я написал в третий раз, присовокупив к письму поручительство (чеков они не принимали) и заказал копии обоих патентов — описания, заявки, чертежи и так далее.

Толстый конверт выглядел так, будто в нем было все, что я запрашивал.

Первый патент фигурировал под номером 4307909 и был выдан на «Работягу». Я пролистал заявку с описанием и сразу обратился к чертежам. От заявки мало толку, разве что в суде. Ее пишут для того, чтобы объявить всему миру о великих возможностях изобретения, кои возможности патентоведы сведут потом на нет. Поэтому и говорят, что адвокатом по патентным делам надо родиться. Описание, наоборот, должно быть полным и обстоятельным. Что до меня, то чертежи говорят мне гораздо больше, чем описания.

Я вынужден был признать, что схема «Работяги» отличается от схемы «Фрэнка». Он мог делать гораздо больше, а некоторые его узлы были проще. Но основная идея была та же — и другой быть не могло: «Работяга», как и «Фрэнк», управлялся лампами Фрезена или их прямыми потомками; он был построен на тех же принципах, что и «Фрэнк».

Тогда я решил обратиться к описанию в заявке, найти имя изобретателя.

Оно было мне хорошо знакомо. Это был… Д. Б. Девис.

Я долго смотрел на эту строчку, насвистывая в замедленном темпе «Время в моих ладонях». Итак, Белла снова солгала. Естественно, ведь она была патологической лгуньей, хотя я когда-то читал, что патологические лгуны, прежде чем воспарить в сферы безудержной фантазии, отталкиваются от правды. Совершенно очевидно, что мою первую модель «Фрэнка» никто никогда не крал, ее доработал другой инженер, после чего ее запатентовали от моего имени.

«Мэнникс» был ни при чем — это единственное, что я точно знал из документов компании. А Белла говорила, будто бы «Мэнникс» изгадил им идею с производством «Фрэнка» по лицензии.

Может быть, Майлз прибрал «Фрэнка», а Беллу оставил в убеждении, что его украли. Или точнее, переукрали.

Но в таком случае… Тут я прервал свое безнадежное дознание. Более безнадежное, чем поиски Рикки. Конечно, можно было задать работу ребятам из «Аладдина» и узнать, как к ним попал базовый патент и кто на этом погрел руки. Патентный срок истек, и эти сведения, наверное, уже не были тайной. Но Майлз умер, а Белл, если даже и загребла на этом деньги, давным-давно их промотала. Я узнал самое важное — изобрел «Работягу» все-таки я. Таким образом, моя профессиональная гордость была ублажена, а что до денег, то кому они нужны, если и без них трехразовое питание обеспечено? Только не мне.

Я обратился к номеру 4307910, к базовому патенту на «Чертежника Дэна».

Чертежи были — загляденье. Я сам не смог бы скомпоновать прибор лучше, чем этот парень. Я любовался, как экономно использовались цепи, и как ловко он обошелся минимумом движущихся частей. Эти детали, словно аппендикс, чреваты всяческими неприятностями, поэтому их следует удалять при первой же возможности.

Вместо клавиатуры использовалась электрическая машинка фирмы «IВМ». Это было и красиво, и технологично: нет нужды изобретать то, что можно купить в любом магазине.

Полистав бумаги, я узнал имя этого башковитого парня. Это был Д. Б. Девис.

* * *

Спустя пару часов, я позвонил доктору Альбрехту. Его быстро разыскали и, поскольку мой телефон не был оборудован экраном, я представился ему.

— Я узнал тебя по голосу, сынок, — ответил он. — Рассказывай, как твои успехи на новой работе?

— Более-менее. Отдельного кабинета еще не предоставили.

— Дайте им время. А все остальное? Назад не тянет?

— Ни в коем случае! Если бы я знал, что здесь так здорово, я бы улегся в анабиоз гораздо раньше. Ни за какие коврижки я не вернусь в семидесятый!

— Не скажите! Я хорошо помню этот год. Я тогда был еще мальчишкой, жил на ферме в штате Небраска, охотился и удил рыбу. Это было здорово. И я был гораздо счастливее, чем сейчас.

— Что ж, каждому свое. А мне нравится здесь. Но вот какое дело, док, я позвонил не ради приятных воспоминаний. У меня появилась маленькая проблема.

— Чудесно, давайте ее сюда. Заодно и отдохну, а то ведь у большинства людей проблемы большие и неотложные.

— Послушайте, док, может анабиоз вызвать амнезию?

Он ответил не сразу.

— В принципе, это возможно. Не скажу, что сам наблюдал что-то подобное, но допускаю, если учесть дополнительные факторы, вызывающие амнезию.

— А что это за факторы?

— Да что угодно. Чаще всего встречается так называемая функциональная амнезия, когда пациент забывает или перетасовывает неприятные для него факты. Или — старый добрый удар по черепу — и, как следствие, — травматическая амнезия. Еще бывает амнезия… внушенная при помощи наркотика или гипноза. А в чем дело, сынок? Забыл, куда сунул чековую книжку?

— Таковой нет в природе. Я великолепно себя чувствую, но вот какое дело — не