Схватка с чудовищами - Юрий Карчевский

Но жизнь прожита. С чем он остался?..

Войдя в комнату, Елена Петровна поняла все, тем более что разговор был довольно эмоциональным и слышно его было всюду. Подсела на софу поближе к мужу.

— Не обращай внимания, родной, — сказала она. — Мишуня лишь выражает настроения, существующие в нашем обществе. Я не такое от бабулечек и мамулечек выслушиваю на приеме. Жизнь научит и его. Поймет, что ты оберегаешь его от неприятностей.

— Как-то обидно слышать от родного человека… Важно, чтобы Михаил не затерялся, нашел свое место в круговороте жизни.

На следующее утро состоялось как бы продолжение этого разговора.

— Всю ночь только и видела: то заря занимается, и ты с удочкой сидишь на берегу Салтыковского пруда, карасей не успеваешь с крючка снимать, — сказала Елена Петровна, выходя из ванной комнаты и освобождая голову от многочисленных бигудей. — Потом мы с тобой пошли на почту отправлять кому-то письмо. Долго шли. И когда уже подходили к ней, на пути вдруг встал хромой мужчина. Он кого-то напоминал мне, но вот кого именно, так и не припомнила. Еще мама говорила мне в детстве: заря снится — к радостной вести, почта — жди сюрприза. Хромоногий — неожиданность.

— Давно у нас с тобой не было неожиданностей.

— Для меня сюрпризом было бы, если бы Вероня и Мишуня наконец поняли, что я за них переживаю. Несколько дней не звонят, и я уже сама не своя. Как-то у них там?..

— Так ведь Михаил был в командировке. Ездил в Брянск внедрять свое изобретение. А у Вероники перед праздником нет отбоя от клиентов. Кому-то модное платье захотелось пошить, а кому-то потребовалось пальто-модерн.

— Ах да! Совсем забыла об этом…

Елена Петровна приблизилась к мужу, поцеловала.

— Как же легко с тобой! И объяснение всему найдешь, и расставишь все по своим местам, и успокоишь мою душу.

— А я тебя считал психотерапевтом в нашей семье, — оживился Антон.

Елена подняла с пола упавшую бигуди.

— А тут однажды порадовали меня.

— Внучки?

— Детки наши великовозрастные.

— Чем же?

— Смотрю, Мишуня и Вероня уединились. Присмирели. Заглянула в спальню, а они сидят на диване, прижавшись друг к другу, и о чем-то разговаривают. Ну до чего же было приятно видеть их вместе, рядышком, воркующими, будто голубь и голубка! Если бы так всегда было между ними.

— Я понимаю тебя, дорогая. У меня тоже так случается: мне плохо, если им нехорошо. Что это — моя беспринципность?

— Что ты! Скорее, прекрасное чувство родства!

«Женщина — существо открытое и в то же время загадочное, — подумал Антон». Сколько ни пытаюсь, так и не смог открыть в Елене тайну. Читаю ее страница за страницей, как увлекательный роман, открываю все новое и новое для себя, а до тайны так и не добрался. И благодарен этому… «Спасибо тебе, что ты рядом со мной шагала дорогой нелегкой. И чтобы не выдать тревоги своей, глаза вытирала украдкой. Спасибо за то, что не дрогнула в трудные дни, надежду в душе оберегая, за верность твою и терпение твое спасибо тебе, дорогая».

ЦВЕТЫ ЗАПОЗДАЛЫЕ

За успешное выполнение спецзадания в годы войны Буслаев был награжден правительственною наградой, медалью «За боевые заслуги» перед Отечеством. Как ни странно, этого оказалось недостаточно для признания его участником Великой Отечественной войны. Требовались свидетельские подтверждения. Иван Лиханов приказал долго жить. Обратился к Евгению, Грише, Людмиле, которые разделяли с ним опасности того страшного времени. Решил попросить и у Вали Волковой подтверждения того, что с оружием в руках сражался против той же банды Краковского и даже у нее на глазах был им ранен в руку. Но это был лишь предлог. На самом деле ему хотелось повидать ее. Желание было так велико, что он не мог отказать себе в этом.

Последний раз Антон встретил Валю случайно несколько лет тому назад. Она шла по Сретенскому бульвару задумчивая, устремленная. Лица ее слегка коснулось время, но оно по-прежнему было прекрасным. Улыбка — пленительной. Глаза излучали теплоту. Фигура несколько раздалась, но это ее вовсе не портило. Он хотел подойти к ней, но не решился, чтобы не бередить ни ее, ни свои чувства.

Она сама остановилась, вскинула брови, улыбнулась.

— Антоша, здравствуй!

— Здравствуй, Валюша. Ты спешишь?

— У меня имеется несколько минут в запасе, — ответила Валя и вдруг спросила: — Скажи, ты счастлив?

— Счастлив.

— Я довольна, что у тебя жизнь сложилась.

— Бывают, конечно, и размолвки…

— И что же побеждает: женская эмоциональность или мужской рационализм? — полюбопытствовала она чисто по-женски, смеясь.

— Побеждает согласие и взаимность чувств, — ответил как бы шутя Антон.

— Я бесконечно рада за тебя, Антоша.

— А у тебя как обстоит на личном фронте?

— Не спрашивай, Антоша, — потупила взгляд Валя. — Встречались на моем пути приличные, умные мужчины. Делали мне предложение. Но мой выбор ты знаешь. — Она оглядела его с головы до ног. — Старая любовь долго не ржавеет. В каждом стараюсь увидеть тебя. И не нахожу. Одна радость — работа. Среди студентов забываешь о себе. А чувства… Чувства можно гасить. Знаю, что не должна тебе этого говорить. Но что поделать, надо же кому-то излить душу.

— Не сочти, Валюша, за бестактность, но это же безумство обрекать себя в таком возрасте, с такими данными на одиночество! — Антон искренне переживал за нее. — Просто твоя звезда еще не взошла на небосклоне.

— А я и не падаю духом. Иначе можно потерять себя, опуститься. Только поезд мой давно ушел, Антоша, а догонять его я не собираюсь. Я не чудачка. Неисправимая однолюбка я, понимаешь! Теперь это не в чести. Но поделать с собой ничего не могу. Скажешь, а как же Татьяна Ларина? Любила Онегина, а замуж вышла за Гринина. Отвечу: видимо, девические иллюзии над нею не были властны. Татьян на свете больше, чем Джульетт.

— И все-таки жизнь прекрасна! Даже когда на банды ходил, когда на Лубянке под арестом находился, не терял надежды.

— Но и трагична! — Валя присела на скамейку и пригласила Антона сесть рядом. — Скажи, ты веришь в бессмертие? — спросила она.

— Верю. Вечен след человека, который он оставляет после себя.

— А еще — душа! Вот мы и шагнем с тобой в вечность! — Глаза Вали светились, улыбка была лучезарной. Воздев к небу руки, приподнято произнесла: — И встретимся там!

— Ты что задумала? — встревожился Антон.

Вместо ответа Валя резко встала, круто развернулась и пошла, ни разу не обернувшись. Глядя ей в спину, Антон не сразу догадался, что произошло. А поняв, задумался: не везет на земле, уповает на небеса. Значит, верит в это. Осознание случившегося в который раз вызвало в нем ощущение вины перед этой женщиной. Однако, в чем? Да и виноват ли? Она всегда была для него эталоном красоты и женственности. Когда-то он сравнивал с ней Лиду, потом — Елену. Лида — ошибка его молодости. Елена — предназначение. А Валюша? Валя — счастье, которое могло быть, но не состоялось по причинам, не зависящим ни от него, ни от нее.